Назавтра же она его утешила,

Сказала: "Что, дружочек, опечалился?

Все пустяки, клянуся Афродитою!

Не ты в накладе, щит свой в бегстве бросивший,

[d] А те, кто этот щит тебе доверили".

Рассказывают, как-то в доме Мании

Была пирушка, и когда черед пришел

Ложиться с ней какому-то негоднику,

Он ей: "Ты сзади хочешь или спереди?"

Она ему со смехом: "Друг мой, спереди,

Конечно: если на живот улягусь я,

Отъешь мне ленты, в локоны вплетенные".

43. Махон собрал рассказы и о других гетерах, которые тоже стоит припомнить по порядку. Вот образчики остроумия Гнафены:

[e] Однажды у Гнафены выпивал Дифил,

"Какое у тебя вино холодное,

Гнафена", - говорит он. "Разумеется, -

Она в ответ ему, - ведь мы кладем туда

Из пьес твоих всегда стишок какой-нибудь".

Рассказывают, что Дифил Гнафеною

Был приглашен на пир, чтоб Афродисии

Отпраздновать. Гнафена же всегда его

Ценила выше всех своих возлюбленных.

Он был польщен ее любовью страстною.

Пришел с двумя кувшинами хиосского,

И четырьмя фасийского, закусками,

Венками, мирром, сладостями, лентами, {76}

{76 ...лентами... — Возможно, это рыбы-ленты, ценившиеся как изысканное лакомство (см. 325f). Это был складчинный пир, на который все гости приносили свои взносы продуктами (см. 365d).}

Козленком, также поваром, флейтисткою.

[f] Клиент-сириец также ей прислал на пир

Сосудец снегу {77} и саперду-рыбицу. {78}

{77 ...Сосудец снегу... — Об использовании снега для охлаждения вина см. 125c-d.}

{78 Саперда — Эта весьма невкусная рыба (род морского окуня) использовалась только для засолки (см. 117а).}

Гнафена, испугавшись, что заметят их,

А более страшась, как бы Дифил ее,

Не опозорил, выведя в комедии,

Саперду отослать незамедлительно

Велела к людям, в выдумке нуждавшимся, {79}

{79 ...в выдумке нуждавшимся... — То есть в соли в переносном смысле; ср. «аттическая соль».}

А снег тайком в кувшин вина насыпала,

(580) Слуге велела десятью киафами

Вина наполнить чашу и подать ее Дифилу.

Тот с огромным удовольствием

Единым залпом выпил и, приятною

Прохладой пораженный, закричал поэт:

"Клянусь Афиной и богами прочими!

Гнафена, винный погреб, без сомнения,

Холодный у тебя". Она ж в ответ ему:

"Конечно: круглый год мы обязательно

В него относим все прологи пьес твоих".

Случилось так однажды, что с Гнафеною

Спал негодяй, бичом исполосованный,

[b] Обняв его, Гнафена вдруг нащупала

Почти по всей спине рубцы бугристые.

"Где ж, горемыка, так ты изувечился?" -

Тот врет: "В святой огонь {80} упал я мальчиком".

{80 Святой огонь — огонь на алтаре или погребальный костер; в обоих случаях это было актом святотатства.}

"Клянусь Деметрой, так недаром кожицу

Ты со своей сдираешь оконечности:

Не должен грех остаться безнаказанным! (α̉κόλαστος)"

У Дексифеи-девки раз обедала Гнафена.

Видя, что почти все лакомства

[с] Та каждый раз откладывает матери,

Воскликнула Гнафена: "Артемидою

Клянусь, когда б я это знала, женщина,

Я б не к тебе пришла обедать, к матери"

Рассказывают, что когда старухою

Гнафена стала, дряхлою развалиной,

По рынку шла, разглядывая лакомства,

Расспрашивая цены, вдруг заметила

Торговца мясом, паренька смазливого,

[d] И говорит: "Красавчик, ради всех богов,

Во сколько, милый, это мясо станет мне?"

"За три обола станет и наклонится", {81}

{81 ...наклонится... — В оригинале каламбур, основанный на созвучии греческих глаголов «взвешивать» и «ставить», здесь в похабном смысле означало карийскую позицию.}

Ей отвечал похабник. "Сиротинушка, -

Воскликнула Гнафена, - кто же даст тебе,

В Афинах вешать мерою карийскою?"

Стратокл однажды взялся неожиданно

Знакомых угостить двумя козлятами

И круто просоленными закусками.

[e] Он думал, знать, с удвоенною жаждою

Наутро все решат продолжить выпивку,

Тогда получит взносы с них складчинные. {82}

{82 ...Взносы... складчинные. — Текст предположителен, однако смысл совершенно ясен: Стратокл устраивал складчинный обед. Очень солеными блюдами, вызывающими жажду, могли быть маринованые устрицы (Лукиан. «Ослы». 47).}

Гнафена ж, видя, как один клиент ее.

О взносах вздорит, склока разгорается,

Сказала: "Все понятно: под Козлятами

И у Стратокла бури начинаются". {83}

{83 ...под Козлятами... — Так назывались три звезды в созвездии Возничего, восход которых (6 октября) предвещал штормы на море.}

Заметив как-то юношу худющего,

Невзрачного и черного, и, кажется,

Поносом постоянным изнуренного,

К тому же коротышку, принялась над ним

Гнафена хохотать и звать Адонисом.

[f] Когда же он при встрече невоспитанно

Повел себя, переглянувшись с дочерью,

Что рядом шла, Гнафена ей заметила:

"Конечно же, клянусь двумя богинями, {84}

{84 Две богини — это Деметра и Персефона, которыми часто клялись женщины. Возможно дополнение: «назвать его не Адонисом, а Боровом».}

Гораздо справедливее бы, деточка,

.................................. "

Рассказывают, что когда с Гнафеною

Ночь проводил один понтийский юноша,

Подставить зад под утро он потребовал,

Она ж ему: "Зачем под утро требуешь,

Несчастный, зада, нынче время самое

Нам выгонять на выпас поросяточек?" {85}

{85 ...выгонять... поросяточек. — Женские гениталии часто назывались свиньями (Аристофан. «Лисистрата». 1001; «Ахарняне» ?), см. также 583d.}

44. О ее внучке Гнафении Махон пишет следующее:

В Афинах чужеземец поселившийся,

Богатый, очень старый, лет, наверное,

Под девяносто, увидал Гнафению,

Когда она на светлом Крона празднестве

Из храма Афродиты шла с Гнафеною.

Он рассмотрел ее и стал расспрашивать,

Какая плата за ночь полагается.

[b] Увидела Гнафена плащ порфировый,

Копье, и десять мин взялась запрашивать.

Он был сражен ударом неожиданным,

И возопил: "Увы мне! Хочешь, женщина,

Как на войне, в полон живьем забрать меня?

Давай, с тобой заключим перемирие.

Бери пять мин и сена постели-ка нам".

Она же, видя, что богач упрямится

И хочет оказаться несгибаемым,

[с] Сказала: "Сколько хочешь, отдавай сейчас,

Папаша. Ведь во внучке я уверена:

Ты за ночь размягчишься, станешь согнутым,

А значит, утром ей охотно вдвое дашь".

Пройдоха медник был пленен Гнафенией.

Она тогда за плату не работала,

С актером ведь трагическим, Андроником,

Жила и даже сына родила ему,

[d] Андроник был в отъезде, и Гнафения,

Подумав и забрав немало золота,

Позволила мужлану овладеть собой.

Тот был и груб, и глуп, и много хвастался,

Все время проводил в своей компании,

В сапожной мастерской, и о Гнафении

Трепался: мол, он с ней одним лишь способом

Сходился, - и на нем пять раз подряд она,

Как всадник проскакала. О случившемся

[е] Андроник, из Коринфа возвратившийся,

Узнал и разозлился, горько плакался,

За выпивкой он распекал Гнафению,

Что, хоть об этом он не раз просил ее,

Ни разу не дала ему в позиции,

Которой негодяй был удовольствован.

Тогда, как говорят, ему Гнафения

Сказала так: "Считала неудобным я,

В объятья заключать мужлана грязного,

[f] Что в саже до бровей, покрыт весь копотью.

И вот нашла я, взяв немало золота,

Что буду так общаться с тела этого

Лишь с малой частью, самой выступающей".

Рассказывают, что, когда Гнафения