— Бред какой-то, — вполголоса заметил Бегемот.

— Простите, это не моя идея, я просто выполняю поручение. В конце концов, вы-то от этого ничего не теряете! Нам всего-то и нужно, что лицо. Собирательный образ рекламного агента — образ, несомненно, дружественный, вызывающий доверие… Короче, чтобы не отнимать у вас драгоценное время: я ищу модель.

— Тогда вы пришли не по адресу, — заявил Бегемот, и на его одутловатой физиономии появилось выражение скучливого неудовольствия, почти раздражения. — Вам нужно в модельное агентство, а мы тут в основном заняты написанием сценариев для телевизионных рекламных роликов.

— Вы не поняли! — с жаром воскликнул Юрий, испытывая острое отвращение как к своему собеседнику, так и к себе самому. — Модели — это модели, на них уже все насмотрелись. Это же не что иное, как живые манекены… А мы ищем живого человека, реального, работающего именно в этой области и способного вызвать доверие. Мы даже составили примерное описание, что-то вроде словесного портрета…

— По телефону ваш главный редактор не производит впечатления сумасшедшего, — проворчал Бегемот. — Ну ладно, я вас слушаю. Только учтите, у меня масса дел.

— Я мигом, — торопливо сказал Юрий. — Так вот, нет ли среди ваших сотрудников молодого человека лет двадцати пяти — тридцати, с хорошей фигурой, приятным мужественным лицом, желательно шатена с такой, знаете ли, артистической прической — волосы до плеч, но ухоженные и, сами понимаете, чистые…

— Да, — хмыкнул Бегемот, — я вам, наверное, не подойду.

Это была шутка, и Юрий позволил себе улыбнуться.

— Это не моя прихоть, — кротко напомнил он.

— Понимаю, — буркнул Бегемот. — Знаете, молодой человек, я вам, наверное, ничем не смогу помочь. Такого лица, как то, что вы ищете, в моем агентстве нет.

Похоже, он с трудом преодолевал раздражение, и даже Юрий, никогда не славившийся особенной чуткостью, уловил в его ответе какую-то заминку, крошечную паузу перед словом «нет». Похоже было на то, что сначала Бегемот хотел сказать «больше нет», но потом спохватился, передумал и сказал то, что сказал.

— Это ужасно, — вздохнул Юрий. — Скажу вам как на духу: вы были моей последней надеждой. Я уже неделю мечусь по всей Москве как угорелый, и все без толку. Нашему шефу чертовски трудно угодить… Хотя платит он недурно. Может быть, нам с вами все-таки удастся что-нибудь придумать? Вы же понимаете, наша газета готова выплатить солидное вознаграждение, и не только, так сказать, модели, но и вам — за оказанную помощь и вообще… У вас же, наверное, имеются личные дела с фотографиями? Одним глазком, а? А вдруг повезет? Вы себе не представляете, как я устал от этого задания. Хоть ты работу бросай, честное слово… У вас, случайно, нет вакансии?

— Есть одна, — неожиданно ответил Бегемот, — но вы нам вряд ли подойдете.

— Отчего же? — огорчился Юрий.

— Ну, во-первых, это литературная работа…

— Так я же журналист!

— Это разные вещи, молодой человек. И, кроме «во-первых», существует еще и «во-вторых». Так вот, во-вторых, мне не нужны сотрудники, которые обсуждают своего начальника на стороне, с третьими лицами.

— Да, — сказал Юрий, — тут вы, пожалуй, правы. Я действительно выставил себя не с самой лучшей стороны. Но уж очень он меня достал своими капризами… Простите, все это к делу не относится. Так вы мне не поможете?

— Боюсь, что нет.

— И не дадите даже одним глазком взглянуть на фотографии?

— Молодой человек, — с достоинством произнес Бегемот, — личные дела сотрудников — это документы, не предназначенные для публичного ознакомления.

— Такое впечатление, что вы говорите о досье, — не удержался Юрий.

Бегемот начал багроветь, и Филатов понял, что пора прощаться.

— Простите, — сказал он, старательно отводя взгляд от трясущихся лиловых щек собеседника, — не смею дальше отнимать у вас время.

— Всего наилучшего, — принимаясь копаться в бумагах, сказал Бегемот.

Юрий повернулся к дверям и застыл. На стене справа от двери, рядом с выключателем, висел групповой снимок. Судя по громоздившейся в центре фотографии исполинской туше Бегемота, на снимке были изображены сотрудники этого агентства. Вторым справа, открыто и обаятельно улыбаясь прямо в камеру, стоял высокий стройный шатен с артистической прической и знакомым до боли, обрамленным аккуратной бородкой лицом — тот самый патлатый литератор Саша, которого Филатов безуспешно разыскивал уже который день подряд.

— В чем дело, молодой человек? — сварливо проблеял у него за спиной толстяк.

Юрий подумал, что проще всего было бы прямо сейчас взять жирного сукиного сына за глотку, ахнуть мордой об стол и вытрясти из него все необходимые сведения. Наверное, он бы так и поступил, если бы не дурацкая легенда, себе же на беду придуманная им в соавторстве со Светловым. В этой легенде было чересчур много правды, чтобы теперь затевать драку, а потом прорываться вон из здания, расшвыривая во все стороны набежавших охранников. Звонок из редакции, журналистское удостоверение, подписанное главным редактором «Московского полудня», — все это были вещи, которые не только открывали перед Юрием двери рекламных агентств, но и ставили Светлова под неминуемый удар в случае каких-нибудь эксцессов. Так что уходить надо было мирно, без шума и пыли.

— Простите, — сказал он, снова поворачиваясь к Бегемоту лицом. — Этот групповой снимок… Это ведь не секретный документ, правда? Кто этот человек? — повернувшись к фотографии, он щелкнул ногтем по стеклу. — Мне кажется, он нам подходит.

— Мне так не кажется, — отрезал Бегемот. — Этот человек здесь больше не работает. Он вообще больше не работает в рекламе, и я приложу все усилия к тому, чтобы такое положение вещей сохранилось и впредь. Мне вовсе не улыбается перспектива видеть физиономию этого проходимца на страницах газет и рекламных щитах. Тоже мне, лицо рекламы! Лучше обратитесь в модельное агентство, а это — конченый человек. И учтите, если вы все-таки попытаетесь его найти и сделать своей моделью, я подам на вашу газету в суд.

— Эка испугали, — пренебрежительно сказал Юрий, невольно вспомнив Мирона. — А проиграть не боитесь? Может, все-таки дадите адресок? Потому что, если я найду его сам, о гонораре вы можете забыть.

— Плевал я на ваш гонорар, — объявил Бегемот. — Очистите помещение, молодой человек, или я вызову охрану!

— Ну, как хотите. — Юрий пожал плечами. — Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать. Будьте здоровы. И поменьше нервничайте, при вашей комплекции это небезопасно.

— Вон!!! — взвизгнул Бегемот, и Юрий вышел вон, без стука прикрыв за собой дверь. Кулаки у него так и чесались, и Юрий молил бога только об одном: чтобы Бегемот не воспылал желанием еще что-нибудь сказать ему вдогонку и не выскочил с этой целью в коридор. Тут бы ему, жирному борову, и каюк…

В коридоре Юрия схватили за рукав. Опустив глаза, он увидел мелкого, худощавого мужичонку лет сорока, в костюмчике не первой свежести, старомодном галстуке и давно не чищеных туфлях. На огромном горбатом носу кривовато сидели очки с толстенными стеклами, а мелкие смоляные кудри были густо пересыпаны крупной перхотью. Прижав к бледным губам длинный тонкий палец, этот странный персонаж кивнул Юрию на дверь, которая вела на лестницу. При этом он испуганно косился на кабинет Бегемота, и Юрий решил до поры воздержаться от вопросов.

Спустившись вместе с Юрием на пол-этажа, мужичонка остановился, оглянулся через плечо, будто опасаясь слежки, и, казалось, немного расслабился.

— Биткин, — представился он, — Семен Аркадьевич. Только это не для прессы. Понимаете, я все слышал. Перегородки у нас, знаете… Тонкие, в общем. Ну, и как вам показался наш Боров?

— Обыкновенная сволочь, — осторожно бросил пробный шар Юрий. — Самодур.

— И не говорите! — вполголоса, но с большим энтузиазмом подхватил Семен Аркадьевич. — Вы будете смеяться, но буквально на прошлой неделе я говорил то же самое Саше Дымову… Дымов — это тот самый человек, который вам нужен. Такая нелепость! Ну, опоздал на работу, так зачем же сразу увольнять? Я вас умоляю! Так ведь можно всех разогнать, и с кем он тогда останется, наш любимый начальник? Вы очень правильно сказали — самодур. Самодур и есть, да еще какой! Он думает, что на него управы не найдется… Это очень удачно, что вы зашли. Очень! Давно пора написать про него острую статью!