И мы будем одни в доме. О Боже!

— Ловлю тебя на слове. — Джек опасался, что глазавыдадут его радость.

Каждый пошел к своей машине. Джек подождал, чтобы Молли выехалапервой. Он порылся в сумке и переложил в бумажник маленькийпакетик. На всякий случай…

Она что, совсем чокнулась? Как можно было приглашать его к себе?В доме не убрано, на кухне беспорядок, кровать не застелена… А причем тут кровать? — притормозила она себя. Ну, а вдруг…

Молли понеслась наверх, зашвырнула в ванную сумку с туалетнымипринадлежностями, натянула на кровать одеяло и сбежала вниз в тотмомент, когда Джек выходил из машины.

— Привет. Ты иди ставь чайник, а я начну перетаскивать этугору покупок.

— У меня идея получше, — сказал он, взял ее за плечи иразвернул. — Я перенесу сумки, а ты поставишь чайник.

Молли ушла, по дороге отпихнула кроссовки Филипа, подобрала спола рубашку и засунула в стиральную машину, поставила впосудомоечную машину оставшиеся после завтрака тарелки…

— Это куда?

Она выпрямилась.

— О, это в кухню для сандвичей, почти все туда.

Она забрала у него сумку, унесла, переложила свертки вморозильник. К тому времени, как она вернулась, он принес остальноеи с изумлением взирал на множество батонов, которыми были набитысумки.

— И все это только на завтра? — недоверчиво спросилон.

— Да.

— Ничего себе.

— Это не так уж много. Ну что ж, займемся чаем?

Она включила чайник, выудила из буфета две кружки, повернулась иуткнулась лицом, в его грудь.

— Извини! Я не знала, что ты стоишь… — оназапнулась, — так близко, — не дыша закончила она.

Джек взял у нее кружки, поставил на стол и привлек ее ксебе.

— Мне так не хватало тебя, Молли, — пробормотал он вее волосы.

— Мне тоже тебя не хватало. — Запрокинув голову, онапосмотрела ему в глаза.

Они стояли так целую вечность, глядя друг на друга, и вдругМолли решилась. Наверное, это самая большая глупость в ее жизни,но, что бы это ни было, она больше не могла с этим бороться.

— Так не должно быть, — сказала она. — Я просложности. Нужно найти время и место. Наше время, только для нас.Хотя бы… изредка, чтобы не сойти с ума.

Он перевел дыхание.

— О Господи, Молли. Я поклялся этого не делать, —прошептал он.

— Я тоже.

— Но сегодня купил противозачаточные средства, —признался он. Молли засмеялась.

— Я тоже.

— Неужели?

Она пожала плечами.

— Я больше не могу с этим бороться, Джек. Ты мне нужен.

Глаза Джека потемнели, и он с прерывистым вздохом притянул Моллик себе.

— Ох, Молли, ты мне так нужна, я слишком сильно тебяхочу.

Она положила голову ему на грудь и услышала, как бьется сердце.Странно, что услышала, ведь ее собственное сердце грохочет! Онамягко отстранилась.

— Чаю хочешь?

Джек слегка коснулся ее щеки. Большим пальцем провел по губам.Он не отрывал глаз от ее губ, полуприкрытых, загадочных.

— Нет, — хрипло сказал он. — Чаю — не хочу.

Молли отступила и поманила его за собой. Когда они поднялисьнаверх, она сделала короткий набег в ванную за сумочкой. Добравшисьдо спальни, Молли удивилась, как смогла дойти — ноги не слушалисьее.

Она оглядела наспех прибранную спальню и судорожносглотнула.

— Если бы я знала, я бы сменила простыни…

— Молли, прекрати.

Она закрыла глаза, пытаясь сдержать панику. Что, если она ему непонравится? И он, как Дэвид, сочтет ее скучной? О Господи!

— Молли. — Его голос был нежный и близкий, он обхватилруками ее голову, приподнял и заглянул в глаза. Она съежилась.

— Я очень хочу тебя, — сказала Молли. — Но боюсь,что ничего не получится.

— Молли, это не экзамен и не состязание. Я только хочудержать тебя… гладить тебя. Я хочу быть с тобой.

— Ты разочаруешься.

Она услышала придушенный смех.

— Вот уж не думаю, милая. Ни за что на свете.

Она наклонила голову.

— Дэвид говорил…

— Я не Дэвид, Молли. Я старый зануда Джек.

— Ты не зануда! — Она вскинула голову.

— Моя жена так говорила.

— Значит, она была дура.

Он скривился.

— Хватит спорить и тратить время. Иди ко мне.

Он снова заключил ее в бережные объятия, потом стал медленногладить руки и плечи. Она обвила его за талию и замерла, а он водилносом по ее волосам, опуская голову все ниже, вот уже его дыханиекоснулось уха…

Молли всхлипнула, шелохнулась и потянулась к нему. Его горячиегубы спустились к подбородку, к чувствительной ямочке на горле. Онатихонько застонала…

Он целовал ее нежно, неторопливо и, когда она оттаяла, оторвалсяи улыбнулся.

— Доверяешь?

Она кивнула:

— Да.

Он задержал на ней долгий взгляд, потом расстегнул рубашку иснял ее. За рубашкой последовали джинсы, ботинки и носки, снятыеодним движением, и вот он стоит перед ней в одних трусах.

— Твоя очередь, — предложил он, она покраснела и струдом оторвала взгляд от его тела.

Он терпеливо и с удовольствием следил за ней — маскировалстрасть, готовую вырваться из-под контроля. С бьющимся сердцем онаухватила майку за подол и стащила через голову; не колеблясь,взялась за пряжку джинсов. Отбросила кроссовки, сняла джинсы иосталась в обычном лифчике и простых трусиках.

Ноги все еще не слушались. Кое-как ей удалось заставить ихдонести ее до кровати и устоять, пока она отбрасывала покрывало.Тут они ей изменили; Молли рухнула на кровать и протянула к Джекуруки.

Глаза его горели огнем. Она видела, как перекатываются желвакина скулах. Он закрыл глаза.

— Молли, — прошептал он.

— Да.

Вопроса не было, но был ответ.

Он дышал глубоко и медленно — верно, успокаивал себя, — апотом подошел к ней…

Джек лежал и смотрел в потолок… Куда только девалось его обычноеблагоразумие? Она, кажется, даже не представляет себе, какпрекрасна, как обольстительна. Она не понимает, что еебеззащитность обезоруживает, вызывает дрожь и отчаянное желаниеохранять ее и защищать.

Он посмотрел на головку, прильнувшую к его плечу; мягкие завиткиволос щекотали подбородок. Он хотел разбудить ее поцелуем, медленноразжечь в ней желание, пробудить ту прекрасную, распутную женщину,которая скрывается у нее внутри.

Он снова хотел ее, хотел забыться в ее щедром отклике, хотелдержать ее, гладить, ласкать, быть с ней в тот момент, когда мирраскалывается вдребезги, а она рыдает и прогибается в егоруках.

Джек резко выдохнул. Господи, как она великолепна! Ошеломляюще.Он потерял последние остатки самоконтроля от ее вскриков итрепещущих рук и ног.

Молли заворочалась и открыла глаза.

— Джек…

Он подвинулся и поцеловал ее.

— Привет, красавица. У тебя все о'кей?

— Замечательно. А как ты?

— Лучше и быть не может.

Она вздохнула.

— Наверное, надо вставать. Через час пора забиратьдетей.

— Мне тоже, даже чуть раньше. Я вот что скажу — ты иди вванную прихорашиваться, а я сделаю чай — о'кей?

Джек неохотно встал. В кровати рядом с Молли было тепло и уютно,без нее — одиноко. Он оделся, подмигнул ей и сбежал вниз полестнице. Кухня была под стать хозяйке — солнечная и яркая; стеныокрашены в жизнерадостный светло-желтый цвет, по ним узором вьетсятемно-зеленая виноградная ветвь.

При всей своей занятости она нашла время, чтобы создать этотуютный дом. Повезло Касси и Филипу, что у них такая мать.

И ему тоже повезло.

Ему страстно захотелось, чтобы она перестала жить обособленной,отдельной от него жизнью, чтобы она была с ним день и ночь,разделяя хаос и неразбериху их семейной жизни.

Он покачал головой. Не выйдет. К тому же кто знает, сколько этопродлится? Они утолили голод, — может быть, на этом все икончится.

Впрочем, спустя несколько дней Джек понял, что его аппетиттолько разыгрался…

Он видел ее во сне, днем она врывалась в его мысли.

Впору было сойти с ума. Он изнывал по ней сильнее, чем раньше.Редактор все больше раздражался, дети после школы ходили наголовах, выходные дни превращались в ад.