«Лэнгли Букс», как ей было известно, являлось одним изкрупнейших издательств мира и все ещё принадлежало одному лицу – нестало частью издательского концерна. К тому же оно было одним изнаиболее уважаемых и многоотраслевых издательств, здесь печаталосьвсе, начиная от учебников и самоучителей и кончая романами, научнойфантастикой, триллерами, причём книги выходили как в твёрдой, так ив мягкой обложке.

Джо знала о «Лэнгли Букс». Ещё бы ей не знать! Разве не они тринедели назад прислали ей её же письмо, в котором она просила –только и всего – просмотреть её рукопись?…

«Одна на дороге» – так назвала Джо своё детище, выплеснув набумагу сокровенные мысли и личные размышления, возникшие у неёпосле ухода из «Рэнсом Компьютере». «Лэнгли Букс» отвергло её,можно сказать, прямо с порога: «…не отвечает нашим требованиям…» –гласило напечатанное на машинке официальное письмо, из которого еёбрат Энди мгновенно свернул самолётик и запустил его в мусорноеведро в углу кухни. «Им же хуже, Джо, им же хуже, – ободряющепроговорил он. – Не сдавайся. Книга замечательная». – «Иэто от того, кто не прочёл из неё ни единого слова, – ответилаДжо, поднимая голову от скрещённых на столе рук. – Но всёравно, спасибо. Обиднее всего, что они не дали мне ни малейшегошанса. Как можно узнать, подходящая книга или нет, не прочитав её?Это третье издательство, которое вернуло рукопись, не читая. Еслибы я только знала кого-нибудь, кто имеет вес в этих кругах…»

– А теперь знаю, – громко сказала Джо. Никто изпрохожих не обратил на это никакого внимания, так как встретитьразговаривающего с самим собой человека, в особенности на улицахНью-Йорка, было так же привычно, как видеть непрекращающийся потокмашин. – Я знакома с Дэниелом Куинном. Черт, я даже спаслаэтому парню жизнь, будем говорить начистоту. Интересно, хорошие лиу него связи с властями предержащими в «Лэнгли Букс»? Из того, чтомне о нём известно, он, скорее всего, руководитель финансовогоотдела. Весьма симпатичный руководитель финансового отдела, –поправилась она, невольно улыбнувшись.

– Мистер Куинн, – раздался из селектора женскийголос, – у меня на проводе представитель Кортни Блэкмун. Онзаявляет, что будет разговаривать только с самим директором. Что-тонасчёт рекламной кампании мисс Блэкмун. Мне сказать ему, что вы назаседании и вас нельзя беспокоить?

Дэниел нажал кнопку и наклонился к небольшому коричневомуаппарату:

– Нет-нет, миссис Федер. Я отвечу.

Подняв телефонную трубку, он растянул губы в улыбке, надеясь,что и голос будет звучать приветливо.

– Гарри! Рад тебя слышать. Как проходит поездка? Кортниполучила цветы, которые мы ей посылали? Я видел её в начале ток-шоуна прошлой неделе. Как всегда, она была великолепна.

Быстро отставив трубку подальше от уха, чтобы не оглохнуть,Дэниел замер в ожидании разгневанных воплей Гарри.

– Как проходит поездка?! – орал тот на другом концепровода. – Как проходит поездка! Она не проходит, чёрт побери!Какому идиоту понадобилось упоминать в пресс-релизе названиезакрытой школы, где учится дочь Кортни? Кортни увидела это сегодняутром и чуть не разнесла отель. Она отказывается продолжатьрекламную поездку до тех пор, пока вся пресс-команда не будетполностью заменена.

Дэниел потёр подбородок, мысленно признавая, что кто-то изотдела рекламы допустил серьёзный промах. Кортни Блэкмунзаслуживала того, чтобы в её личную жизнь не вмешивались. Она былаодним из их самых высокооплачиваемых авторов, все её четырнадцатькниг стали бестселлерами – как в твёрдой, так и в мягкойобложке.

Но Кортни являлась также и сущим наказанием для «Лэнгли Букс».Мало того, что она была требовательной и деспотичной – славасделала её очень дорогой писательницей. Тщательно составленные снею контракты – с учётом каждого слова – не давали никакойвозможности варьировать с изданием её произведений. Плюс ко всемуим требовалось постоянно ублажать Кортни, любой ценой, и неважно,что Дэниел безумно раздражался по поводу её капризов, порой простовозмутительных.

– Но, Гарри, – начал Дэниел неторопливо, –пресс-релизы были составлены больше чем за месяц до началарекламного тура. Печатать сейчас новые, не упоминая названия школы,где учится её дочь, – значит, привлечь внимание именно кэтому.

Он услышал, как Гарри тяжело вздохнул и устало произнёс втрубку:

– Ты знаешь это, Дэниел, и я это знаю… Однако наша задачасостоит в том, чтобы удержать Кортни от дальнейших безрассудныхпоступков, то есть надо сделать всё возможное, чтобы успокоить её.Нам подойдёт один экземпляр пресс-релиза, который мы ейпродемонстрируем. Подумай хорошенько над этим, ладно? В пятницу мыедем в Чикаго на телевизионное шоу. Позаботься, чтобы новыйпресс-релиз ждал нас там.

– Договорились, – заверил его Дэниел, радуясь, чтоГарри разумно подошёл к этому вопросу. – И передай Кортни, чтобуду рад пообедать с ней, когда она вернётся в Нью-Йорк.

Гарри засмеялся, его хихиканье, казалось, заполнило всютелефонную трубку.

– Хорошо придумано! Она всегда была неравнодушна к тебе,Дэниел, правда? Даже когда ты и Вероника… Ой, извини, должен бежатьприводить нашу звезду в нормальное расположение духа. Десятьпроцентов есть десять процентов, не так ли?

Дэниел повесил трубку и откинулся на высокую кожаную спинкусвоего вращающегося стула, унаследованного от Уилбура Лэнгли, когдаего тесть вышел на пенсию и стал делить своё время между квартиройна вершине небоскрёба на Парк-Авеню и кругосветными путешествиями.Быть издателем – сумасшедшее занятие, любил повторять Дэниел, номне это нравится… И всегда нравилось.

Дэниел пришёл в «Лэнгли» после окончания колледжа и быстро сталподниматься вверх по служебной лестнице благодаря своейпредпринимательской жилке и таланту отыскивать заурядных писателейи превращать их в авторов бестселлеров. Сейчас, когда емуисполнилось тридцать четыре года, он достиг вершины своей карьеры.Он стал директором «Лэнгли Букс», заняв должность, которую емусуждено было занять, даже если бы он не женился на единственнойдочери Уилбура Лэнгли – Веронике.

Вероника. Упоминание Гарри имени его покойной жены непонравилось Дэниелу, так как лишний раз напомнило ему, что даже вНью-Йорке, где скандалы происходят на каждом шагу, сплетни о егонеудавшемся браке не собирались прекращаться.

Вспомнив Веронику, Дэниел, естественно, сразу же подумал об ихсыне, Ричи. Общение с Уилбуром Лэнгли было мальчику так же«полезно», как и Веронике. Уилбур любил Ричи и желал ему добра, ноон не брезговал любыми способами, чтобы завоевать расположениевнука. Он привык к тому, что всю жизнь осыпал свою единственнуюдочь щедрыми подарками и потакал любым самым невероятным еёжеланиям, и вот теперь, казалось, твёрдо намеревался повторить тоже самое и с единственным внуком.

– Своими поблажками он разрушил жизнь Вероники, –громко произнёс Дэниел, ударив кулаком по столу. – Будь япроклят, если позволю ему превратить и Ричи в такого жеиспорченного, своенравного ребёнка!

Джо начала думать, что покупать мороженое было ошибкой. Двойноемятное, облитое сверху шоколадом, оно было вкусным и прохладным, нотаяло на жарком дневном солнце гораздо быстрее, чем она успевалаего есть. Переложив вафельный стаканчик в другую руку, Джо облизаларастопыренные пальцы, догнав языком светло-зелёную каплю, и шагнулас тротуара на переход через Сорок вторую улицу.

Было ровно половина четвёртого, и ей оставалось убить ещёнемногим более двух часов, прежде чем она должна была вернуться заДэниелом Куинном, чтобы ехать обратно в Сокон-Валли. Можно пойтиповидать своего друга Бо-Джо и убедиться, что его лоток схот-догами стоит на том же самом углу. Бо-Джо Хеннеси был её самымлюбимым существом во всём Нью-Йорке, она даже описала его в своейкниге. Подождите, вот она расскажет ему, что у неё появилась «лапа»в «Лэнгли Букс»! К тому же Бо-Джо угостил бы её содовой и дал бычистую салфетку вытереть руки…

Вдруг, в очередной раз забыв лизнуть мороженое и недоверчиворасширив светло-серые глаза, Джо увидела мальчика, приближающегосяс противоположной стороны улицы. Она дважды сморгнула, чтобыпрогнать видение, в которое невозможно было поверить, но оно неисчезало.