— Это все, что было?

Сэм заморгал при виде ее пустой тарелки. Потом посмотрел на своюсоседку по дому и снова заморгал.

— Куда ты вместила все это?

— Я не ела нормальной пищи почти четыре месяца. Ты будешьдоедать свое? Нет? Хорошо, я сделаю это за тебя.

Сэм наблюдал за тем, как его тарелка ускользает у него из-подноса. Покончив с его ужином, она со вздохом выпрямилась.

— Я отправляюсь спать, — сказала она, закрывая рукойрот и зевая. — Надеюсь, тебя не будет здесь, когда явстану.

— Послушай, — начал он, — я подписалконтракт…

— Ты также впустил черт знает кого в мой гараж, напортачилс моим водонагревателем и прибрался в моем доме. Если это ненарушение контракта, то я не знаю, что тогда.

— Ты, должно быть, шутишь.

— Я никогда не шучу, — Сидни поднялась. — Я сплюс оружием, так что не вздумай предпринять ничегоподозрительного.

— Я скорее станцую вальс со злым полярным медведем.

Ее губы сжались в тонкую линию.

— Не сомневаюсь в этом. И меня это просто замечательноустраивает, мистер. Ты можешь остаться на ночь, но непременнодолжен уйти, когда я проснусь.

И без единого комплимента по поводу обеда или даже простого«спасибо» она покинула комнату. От ее грубости Сэм был вынужденстиснуть зубы. Неудивительно, что мистер Смит так ликующе смеялся,когда Сэм написал свое имя над пунктирной линией. Ему никогда вголову не приходило поинтересоваться, почему никто не хотелостанавливаться в доме Кинкейда. Это был домик прямо из еговоскресно-утренних фантазий, типа «снаружи много снега и холодно, авнутри тепло и уютно». Но откуда ему было знать, что девушка изэтого домика скорее предпочтет уютно устроиться с винтовкой, чем сним?

Сэм вздохнул и поднялся, убрал со стола и сделал себе сэндвич изорехового масла и желе. Хотя он и испытывал соблазн остатьсяпросто, чтобы позлить Сидни, он знал, что лучше всего, вероятно,подсчитать потери и уехать. Но не раньше пятницы. Для его основнойработы ему необходима кухня Сидни. Она сможет потерпеть егоприсутствие еще немного.

Он навел на кухне порядок и отправился в свою комнату. Уселся ивключил компьютер, готовый с головой погрузиться в двадцать первуюглаву.

Лишь чтобы обнаружить, что бессмысленно смотрит на экранмонитора, отвлеченный образом красивой женщины с темными волосами ибледными глазами. Он вздохнул и выключил машину. Творчествоподождет до утра. Ему необходимо отправиться в постель, пока деньне преподнес ему новых сюрпризов.

Хотя он сомневался, что судьба или мистер Смит смогут превзойтито, с чем он уже столкнулся.

Сидни проснулась, сбитая с толку. Потом до нее дошло, что онанаходится в своей собственной постели под теплым пуховым одеялом, идевушка улыбнулась. Ничто не сравнится с возвращением домой. Это ибыло одной из причин, почему она так наслаждалась своей работой.Она никогда так не ценила дом, как после трех-четырех месяцев,проведенных в условиях дикой природы.

Она нащупала свои часы, желая узнать время и число. После чегорухнула на спину и застонала. Двадцать четыре часа исчезлибесследно. Сидни расплывчато помнила поход, или два, в ванную, вовремя которых она не встречала своего квартиранта.

Сидни глубоко вздохнула и снова зарылась под одеяла. Как бысильно ей не хотелось выпнуть высокомерного и властного Сэма задверь, она знала, что не может себе этого позволить. Несмотря нато, что она была таким же хорошим проводником, как и многиемужчины, городские парни с неохотой нанимали ее. Девушка былавынуждена резко снизить свой гонорар, только чтобы удержать бизнесна плаву. И именно поэтому она приняла решение сдать свободнуюкомнату. Джо заверил ее, что найдет подходящего арендатора. Как быто ни было, черт с ним.

Выбор был небольшим: либо оставить Сэма, либо умереть с голоду.Она не могла вернуть ему арендную плату, которую он внес полностьювперед, поскольку уже потратила деньги. Как бы ей ни была противнаэта мысль, но все выглядело так, что она застряла здесь с ним досамого декабря.

Девушка скатилась с кровати и завернулась в халат. Энергичнорастирая руки, она покинула спальню и направилась на кухню. Онапривыкла ходить в темноте, когда в этом возникала необходимость,поэтому ей не составило труда найти дорогу. Или заметить творение,которое, охлаждаясь, стояло на кухонном столе.

Торт. Рот Сидни начал наполняться слюной только от одного еговида. Ей хотелось, чтобы было тепло, но нет, надеяться на это былобы слишком. Она взяла нож, ради приличия, и отрезала себе щедрыйкусок прямо от нижнего яруса. Какими бы ни были его недостатки, Сэмопределенно мог заткнуть за пояс «Sara Lee» [7]. Сидни закрыла глаза и поднялаломтик, потом открыла рот, чтобы откусить.

— Остановись!

Ее глаза распахнулись. Но она тут же, прищурившись, посмотрелана свет от фонаря.

— Не двигайся.

Сидни стояла, замерев на месте, когда к ней приблизился фонарь.Из ее рук осторожно и нежно забрали кусок торта.

— Эй…, — запротестовала она.

— Тихо, — прорычал Сэм. — Ты только чтоуничтожила результат шестичасового труда, леди, так что прямосейчас для тебя будет лучше всего просто вымыть руки и вернутьсяобратно в постель.

— Это просто торт…

— Это свадебный торт! — вышел из себя Сэм.

— Вы женитесь? — этот парень явно былненормальным.

— Это не для меня! Это для Юнис и Джереми. Завтра в часдня.

Его лицо было освещено светом фонаря, который он держал междупредплечьем и грудью, когда осторожно ставил кусок торта натарелку. Ей захотелось рассмеяться.

— Ты делаешь свадебные торты?

— Это оплачивает счета. Включи свет. Мне предстоит сделатьсерьезную операцию.

Сидни послушно включила на кухне свет, после чего смоглахорошенько рассмотреть лицо Сэма… и яростное выражение на нем. И,вопреки самой себе, сделала шаг назад.

— Эмм, я сожалею…

Сэм потянулся мимо нее и из керамической подставки для кухонныхпринадлежностей, стоящей на столе, вытащил нож для торта. Даже непосмотрев на нее.

— Я не понимаю… — начала было говорить она.

Из буфета Сэм начал доставать различные ингредиенты, странныевещи, которые она обычно не держала, такие как: мука и сахар. Он неответил, так как извлек миску и начал смешивать эти чужеродныевещества вместе.

— Послушай, — вновь начала говорить она, от егомолчания ей становилось неуютно, — разве ты не можешь простоподправить его? Соединить вместе? Чтобы выпечь его заново вероятнопотребуется очень много времени.

Сэм остановился и медленно повернул голову, чтобы взглянуть нанее.

— Жаль, что ты не подумала об этом, прежде чем испортитьего.

— Я не хотела!

— Вряд ли сейчас это имеет значение, я прав?

— Я не просила тебя приезжать и жить здесь, —возразила она, упрямо вздергивая подбородок, изо всех сил стараясьнайти способ защитить себя.

— На самом деле не это главное, да, Сидни?

Сидни почувствовала себя незначительнее самого ничтожногочервяка. И это заставило ее ощетиниться еще сильнее.

— Тебе следовало бы сказать мне не трогать его.

— Это мойдом, — сказала Сидни в последнейпопытке сохранить гордость.

— Да, конечно, но в данный момент это моякухня, и я не желаю, чтобы ты былаздесь.

Сидни сжала в руке холодную банку и вышла из кухни с высокоподнятой головой. Нет, она не расстроилась. Доброта Сэма,приготовившего ей ужин, не причинила ей боли. Его гнев не волнуетее. Его чуть ранняя уверенность, что он скорее станцует со злыммедведем, чем дотронется до нее, также не тревожит ее. В концеконцов, она была Сидни Кинкейд, дикаркой. Она до кончиков пальцевбыла дочерью своего отца, благослови Господь его старую сварливуюдушу. Она жила самостоятельно со своего семнадцатого дня рождения,когда Сидни-старший умер на обратном пути от поленницы. Она ни вком не нуждается. Она всего добилась сама, и пошли к черту всеостальные, кто пытается доказать обратное. Самое последнее, в чемона нуждается в своей жизни, это мужчина, особенно мужчина, которыйвозможно оголодает до смерти в пяти ярдах [8]от дома, пока кто-нибудь непокажет ему путь, ведущий на кухню.