— Васюков, зачем же я все покупала? — спросиламама.

— Не знаю, — ответила Лялька.

Она обняла папу, маму и меня и, не оглядываясь, пошла к своемувагону.

— Быстро она закруглилась с нами, — сказал папа.

Мы еще постояли немного и потом вышли на вокзальную площадь. Утроллейбусной остановки нас нагнали парни из Лялькиного вагона.

— Возврат за ненадобностью, — сказали они и положилиперед нами на землю рюкзак и чемодан.

— Это нам назло, — сказал папа. —Самостоятельность свою показывают.

Папа взял силача носильщика, и тот усадил нас в такси. Мама былаочень расстроена.

— Вот тебе благодарность за все, — сказала она. —За бессонные ночи, за волнения, за то, что я высунув язык три днябегала по городу и закупала консервированную колбасу, макароны,крупу, аспирин…

— Стрептомицин, — вспомнил я.

— А тебя не спрашивают! — крикнула мама. — Да,стрептомицин, — и всё понапрасну! Всё впустую! Тебе дажеспасибо не сказали.

— Спасибо нам скажут на том свете, — отозвалсяпапа.

Я хотел было сказать, что на этом свете не бывает того света, нопобоялся, так как мама может подумать, что я стал слишкомсамостоятельный. А за это у нас по головке не погладят.

Мы покупаем Жар-Птицу…

Перед Новым годом я и Лешка Селезнев зашли в игрушечный магазини увидели избушку на курьих ножках. Она стояла вместо стекляннойкассы. В избушке сидела знакомая рыжая кассирша. На голове у неебыл кокошник. Сверху падал и никак не мог упасть густой снег. Этопотому, что он был привязан ниточками к потолку. Лешка повел носом:пахло еловыми ветками, совсем как в лесу.

Потом мы увидели Снегурочек. На них были красные платья икрасные шапочки с белым мехом. Снегурочки продавали дедов-морозов.Еще они продавали жар-птиц и другие игрушки.

Я и Лешка знали всех продавщиц — эту толстую, с большим животом,и добрую тетю Катю, и ту высокую, с шишкой на шее, которую мы звали«Парашютная вышка». Сейчас они были одеты Снегурочками. Только однуновенькую мы не знали. Она была маленькая, совсем как девочка.Из-под красной шапочки у нее виднелись голубые глаза и желтыеволосы. Она была такая приятная, что хотелось дотронуться до нее.Лешка Селезнев, он терпеть не может девчонок, и тот вылупил глаза,будто увидел настоящее чудо. Я тоже открыл рот — уж очень она былакрасивая.

Так мы стояли и молчали. Я хотел было сказать, что она похожа нанастоящую Снегурочку, на ту, которая приходит с дедом-морозом,когда в зале тушится свет, но побоялся. Я знаю Лешку, он еще можетначать смеяться, а потом всем рассказывать в классе, какой ясуеверный.

Мы еще немного постояли, пока нас не заметила «Парашютнаявышка».

— Вам чего, ребята? — спросила она.

— Ничего, — пробурчал Лешка, и мы вышли измагазина.

Вечером в постели я снова вспомнил про Снегурочку. Я закрылглаза и увидел её как живую. Па нятно, она была не настоящаяСнегурочка. Настоящие бывают только в театрах. Они говорят стихами.Скажут стишок и уйдут до следующего года. А эта продаетдедов-морозов и жар-птиц, но она самая настоящая из всех, что явидел.

Я еще два раза заходил в магазин, чтобы посмотреть на нее.«Парашютная вышка» сказала, что я похож на торгового инспектора:глазею по сторонам и ничего не покупаю.

Все засмеялись, только моя Снегурочка погладила меня но голове исказала, что я, наверно, хитрющий парень, по глазам видно, какой яхитрец.

Когда я ушел из магазина, мне захотелось прийти туда опять. Наследующий день я попросил у мамы денег.

— Зачем тебе деньги? — удивилась мама.

— Я хочу купить себе игрушку.

— У тебя мало игрушек? — спросил папа. —По-моему, ты затоварился. игрушками на целую пятилетку!

— Да-а, у меня нет жар-птицы, — ответил я. Папа был вхорошем настроении. Он вынул бумажник и сказал:

— Ну что ж, отпустим ассигнования на птицу.

— Я не разрешаю давать ребенку деньги, — сказаламама. — Не приучай его к деньгам!

— Ты думаешь, что ему в магазине бесплатно отпустятжар-птицу?

— Сходи с ним сам, — сказала мама.

— Нельзя ли обойтись без меня? — попросил папа. —Заготовка жар-птиц не входила в мои воскресные планы.

— Три часа бесцельно вертеть ручки радиоприемника он может,а вот заняться ребенком у него нет свободного времени.

— Между прочим, — быстро ответил папа, — я нелошадь. Не надо меня загружать до бесчувствия.

— О да! — так же быстро ответила мама. — Тыстрашно перегружен по дому. Ты ходишь на базар и моешь посуду. Тываришь обед и носишь белье в прачечную. Ты…

— Я ничего не делаю, — ответил папа, когда мамаостановилась, чтобы немного передохнуть. — Я лишний человек вдоме. Пустое место. Белое пятно!

— А много ли ты уделяешь внимания сыну?

— Ну да, я только номинально его отец. Деньги на еговоспитание дает нам княжество Монако!

— Деньги в жизни еще не все! Не едиными деньгами живчеловек!

Мамд вынула платочек и приложила его к глазам.

Папа сразу прикусил язык.

— Ладно, — сказал он, — не будем устраивать изэтого трагедий.

Папа не любит трагедий. Мама жить без них не может. Папа можетпрожить и без трагедий. Поэтому он сказал:

— Петруха, надевай пальто и калоши, мы идем зажар-птицей.

Мы пришли в магазин, и я потянул папу к прилавку, где стояла мояСнегурочка.

— А ну-ка, покажите мне вашу живность, — сказалпапа.

— Какую живность? — спросила Снегурочка.

— Жар-птицу!

Снегурочка начала рыться на полках, под прилавком, — птицнигде не было. Потом она ушла, вернулась и сказала:

— Вот последняя!

— Сколько она тянет? — спросил папа.

— Двенадцать рублей.

— Дешевле поймать живую, — сострил папа.

— Ну, это только под силу Иванушке-дурачку, — ответилаСнегурочка.

— Мы сами дураки, что платим такие деньги за этот далеко несказочный ширпотреб.

Папа пошел к избушке отдать рыжей кассирше деньги. Снегурочкапонесла жар-птицу туда, где выдают покупки. Скоро она вернулась.Она вынула из кармана две «раковые шейки», одну положила себе в —рот, другую дала мне. Потом она перегнулась через прилавок ипотрепала меня за чуб.

— Ты симпатяга, — сказала она. — Ты ужасныйсимпатяга!

— Я учусь во втором классе, — ответил я.

— Это сразу видно, — сказала она.

Я тоже хотел сказать, что она симпатичная Снегурочка. Точнотакую я видел в цирке. Мы сидели и ждали Деда-мороза. Вдруг светпотух, и барабан начал бить — та-та-та-та-та-та, будто сейчасдолжно что-то случиться, а потом свет опять зажегся, и вышелдед-мороз, а за ним Снегурочка. Она подняла руку и начала читатьстихи… Все это я не успел сказать, так как пришел папа.

— Получается довольно смешная история, — сказалон. — Жар-птицы уже нет! Она — тю-тю!

— Что значит тю-тю? — спросила Снегурочка.

— А это значит, что она улете^Га. А куда — вы самиразберитесь!

Снегурочка взяла чек и пошла к столу, где выдавали покупки. Онавернулась обратно очень расстроенная.

— Извините, — сказала она, — произошла ошибка.Какой-то гражданин умудрился заплатить раньше вас и получитьигрушку.

— Так, умыкнули, говорите, последнюю птицу, —рассердился папа. — Что же нам прикажете теперь делать?

— Я подпишу чек, и вам возвратят деньги,

— Дудки! Без птицы я не уйду! Покопайтесь как следует подприлавком. Может, там залежалась какая-нибудь птаха?

Снегурочка покопалась и ничего не нашла.

— Четко вы обслуживаете покупателей, — сказалпапа. — Просто душа радуется, глядя на вас.

— Я очень жалею, что так получилось, — жалобно сказалаСнегурочка. — Извините нас, пожалуйста!

— Из ваших извинений шубу не сошьешь, — ответилпапа. — Нужны мне ваши извинения как мертвому припарки.Достаньте ребенку где хотите жар-птицу!

— Но где же я ее возьму?

— А вы знаете, — сказал папа, — что за такиештучки-дрючки здорово мылят шею?

— Какие штучки-дрючки? — спросила Снегурочка.