Никто не видел ее лица - она стояла спиной, пристально глядя на пошатнувшегося от какой-то страшной мысли мужа. Но ллеру Адоррасу, успевшему понять немного больше, чем Светлому, с лихвой хватило и того выражения, которое появилось на лице у Темного лорда - какая-то обреченность пополам с бессильной ненавистью от острого понимания, что ничего уже не изменишь.

Конечно, они оба знали, ЧТО именно предложила Белка и КТО должен был вызвать униженного Дракона на последний поединок. Понимали, зачем это нужно. И остро сознавали, что вряд ли удастся заинтересовать Драконов чем-то иным. Белке придется вызвать ЕГО, чтобы дать им шанс уцелеть перед лицом смертельной угрозы, как она сделала это сегодня. Вызвать для того, что ОН мог восстановить поруганную честь. Для того, чтобы ЕГО месть или свершилась, наконец, или же не случилась больше никогда. Для того, чтобы выиграть время. И для того, чтобы сам поединок стал тем единственно неоспоримым условием, после которого обозленные Драконы согласились хотя бы выслушать требующих Суда чужаков.

Да... ведь это действительно будет Суд. Самый настоящий. Непогрешимый. Беспристрастный и единственно верный. Суд Богов, на котором станут равны Драконы и созданные одним из Них полукровки. А главными спорщиками, представляющих оба Народа, станут, как и положено, двое: оскорбленный неудачей Дракон и его маленькая, но очень опасная противница.

Белка.

У Элиара аж кровь застыла в жилах, едва он понял эту простую истину. Потому что с целой Стаей им все-таки было не с руки тягаться: Драконы, особенно когда их станет больше, чем один, сомнут и не заметят. А с учетом того, насколько быстро они вспыхивали (совсем как Л'аэртэ! проклятье! совсем как они!), ждать от них терпения не приходилось. Такие сперва сожрут, а потом будут разбираться, за что, и сегодня это видели все. Так что в чем-то Белка, безусловно, права: надо Их чем-то заинтересовать. Надо привлечь внимание, сковать необычным зрелищем, заставить себя уважать, вынудить выслушать... но, боги!.. не так, как она предлагала это сделать! Ведь это будет самоубийством!

- Покажи, что ты видела, - внезапно охрипшим голосом попросил Таррэн, глядя на поразительно спокойную супругу. - Покажи мне, Бел. Пожалуйста. Я должен знать правду прежде чем... решать.

- Хорошо, - тихо согласилась Гончая, а затем приложила руки к его вискам, притянув к себе его бледное лицо и осторожно заглянув в расширенные, полные страшного подозрения зеленые глаза. - Будет немного больно, прости.

Таррэн только сжал зубы.

Элиар не знал и не мог знать, что именно должна была показать ему маленькая Гончая, и понятия не имел, почему это вдруг стало так важно. Но когда у побратима из груди вырвался горестный вздох, а лицо исказила новая гримаса боли, сразу подумал: это плохо. И то, что сумела узнать откуда-то Белка, теперь сильно повлияет на решение друга.

Нет, в то, что побратим согласится на это безумие, Светлый не верил: Таррэн любил жену до безумия и никогда не подверг бы ее такому риску. Скорее уж, он сам выйдет против Стаи Драконов и, возможно, даже погибнет, но ее на растерзание не отдаст. Даже если кто-то потребует. Даже если этого потребует она сама. Быстрее небо рухнет на землю, чем Темный согласится.

Но почему же тогда вдруг так холодно и мерзко стало на душе? Почему на сердце лег такой огромный камень? Почему Таррэн так бледен? Почему Белка так неотвратимо спокойна? И почему ее глаза снова горят этими нечеловеческими огнями, хотя она вроде даже не думает сердиться? Что они видят сейчас друг в друге? Что чувствуют в этот недолгий миг полного Единения? Что за тайна связала их на пороге самой большой из совершаемых глупостей? Что за боль объединила? Чего мы не знаем о вас, дикие и любящие? Что вы прячете за зеленым светом своих открытых глаз? Почему так сжимаются в тревоге ваши сердца? И почему мне так холодно здесь, рядом с вами, когда вы еще живы и только собираетесь дать нам ответ?

Элиар с тревогой посмотрел на старого друга, но тот стоял совершенно неподвижно. С окаменевшим лицом, с бешено искрящимися глазами, со сведенными до боли кулаками и громадным грузом в душе, который некому было снять. У него жутковато вздулись желваки на скулах. Губы побледнели и превратились в одну незаметную линию. Лицо помертвело окончательно, и только глаза какое-то время еще жили. Но потом погасли и они.

Таррэн уронил голову и медленно обнял Белку за плечи.

- Господи...

Она печально улыбнулась.

- Ты же не думал, что все будет так просто? Наша первая встреча, твой брат, руны, Изменение... не думал, что магия крови могла зародиться на Лиаре сама по себе? О том, что не зря даже Старшие Хранители так и не постигли ее сути? Изиар не мог найти это знание просто так. Да, любимый. Все было предопределено. Все это было спланировано: ты, я, мое Изменение. Даже те Девять Кругов, которые были многократно прокляты в веках. Только мы не знали тогда, для чего это было нужно. И не знали, для кого на самом деле ОНО предназначалось.

Таррэн несильно вздрогнул.

- Я все понимаю, - прошептала она, с болью глядя на его мучения. - Но по-другому нельзя. И мне невыносимо видеть, что ты готов уничтожить все, ради чего мы жили. Ради чего прошли через все это... лишь для того, чтобы больше не рисковать.

- Я не хочу тебя потерять, Бел!

- И я не хочу. В компании Ледяной Богини мне будет намного хуже, чем в твоих объятиях.

- Это слишком опасно! Ты можешь не успеть!

- Я всегда себя контролирую, - строго сказала она, словно не замечая сгущающегося в зале напряжения. - И это ты тоже знаешь.

- Ты могла сказать раньше...

- Нет. Я сама увидела всю картину целиком только сегодня. Или ты действительно думал, будто у меня не бывает дурацких снов?

Таррэн устало прикрыл глаза.

- Почему ты, Бел? Почему это должна быть ты?!

- Спроси своего брата. Или отца. Я не знаю. Но Талларен выбрал именно меня, и теперь ты ничего не можешь изменить. Прости. Я знаю, что это больно, но и я по-другому не могу. ЭТО сильнее меня. Я просто должна. Ради нас. Ради детей. Ради Дома и Рода. Должна, понимаешь?

У Темного эльфа опустились плечи.

- Ты не мог знать, - грустно улыбнулась Белка, погладив его по холодной щеке. - Но Изиар не зря был выбран, чтобы начать первое Изменение. А ты - его потомок - не зря встретился именно со мной. Ты - последний в череде Кругов Жизни, Таррэн. Ты - девятый, понимаешь? На тебе закончилось преображение Л'аэртэ, и на тебе начнется новая эпоха для нашего Рода... если, конечно, мы сумеем уцелеть.

- Я не хочу этого, - мертвым голосом уронил Таррэн.

- Я тоже. Но разве нас кто-то спросил, желаем ли мы появиться на свет именно в этот момент, а не в любой другой? Разве по своей воле твои предки отправились в изгнание? По своей воле открыли тот первый Портал? Создали Лабиринт и потом благополучно о нем забыли? До тех пор, пока Изиар не нашел его снова и не спустился в подземелья, чтобы отыскать кровавые надписи на стенах? Думаешь, он пришел туда готовым к правде о своем происхождении? Или думаешь, что он был готов к той истине, которая открылась ему в ЕГО древних залах? - Белка покачала головой. - Лабиринт гораздо старше вашей расы, Его знания просто несоизмеримы с нашими, и под Его влиянием даже Изиар не мог устоять от соблазна. Ты же помнишь, как он хотел власти. Помнишь, каким одержимым он стал после своего возвращения. Ты видел это в памяти Рода. Чувствовал его предвкушение, радость, его стремление обрести невиданное могущество. То самое могущества, о котором он грезил чуть ли не с рождения.

Элиар непонимающе нахмурился, силясь осознать, о чем идет речь, но голос Белки завораживал, выбивал из головы посторонние мысли и заставлял невольно вслушиваться, пропитываться им, поддаваться его очарованию и молчать. Как ни странно, он заставлял молчать даже его. И Тиля. И прильнувших к дверям перевертышей, которых больше никто не посмел отсюда выгнать.

- Изиар начал Первый Круг, - тихо сказала Гончая, глядя в полные боли глаза мужа. - Он стал первым, кто рискнул обратиться к уснувшей в вас крови. И первым, кому повезло остаться после этого в живых. Каким-то чудом он выжил. И сумел родить сына, который продолжил его путь. Правда, ритуал пошел немного не так, как планировалось, но главное было сделано: Род Л'аэртэ все-таки обрел свой Огонь и стал сильнейшим в Темном Лесу. Прослыл жестоким, непримиримым, безумным, но сильнейшим. И он хранил силу Изиара все долгие девять поколений, каждую тысячу лет преумножая ее и постепенно наращивая. С каждым новым наследником. С каждым выжившим мужчиной, в котором раз за разом воплощался один и тот же Огонь. Ты знаешь, для чего наследники всегда рождались по двое. И знаешь, почему всякий раз выживал из них только один. Девять раз, любимый. Именно девять раз, потому что полное перерождение происходит только так - через Девять Кругов, пройдя сквозь которые даже ушедшая душа способна вернуться в мир. И после которых даже простой эльф может обрести силу бога... сказать тебе, кого когда-то боготворили Ушедшие?