11. «Вот тут алчба разгоралась…»
Вот тут алчба разгоралась,
Жадностью волчьей святились очи,
Кидались руки на падаль добра,
Что неправдою старой скоплялось,
Под кровом расхищено ночи
Неправдою новой.
12. «Чистоту души моего народа…»
Чистоту души моего народа,
Его младенчески ясный взор,
Господи, возврати.
Темную зверя природу,
Низких падений позор
Прости, отпусти.
13. «Входит. Лицо молодое…»
Входит. Лицо молодое,
Васильки полевые — пригожие глаза.
А взгляд воровской, по углам.
«Ох, замышляешь ты нехорошее,
Внучек, опомнись, нельзя!»
Бросился к шкафным дверям.
То-то стыдобушка!
Стало тошнехонько…
«Всё, — говорю я, — бери, уходи,
Верила в честь я солдатскую…»
Тут он потупился, вышел.
«Дверь, — говорит, — запирай и гляди,
Если стучит к тебе шапка казацкая,
Не отпирай!»
Облилась я слезой.
Вот до чего по грехам дожила я.
Русский казак для меня — басурман.
Только смотрю я, солдатик-то мой
С хлебом вернулся, краюха большая,
«Бабушка, хлеб командиром нам дан,
Кушай во здравье, родная…»
14. «В череду умерла старушка…»
В череду умерла старушка.
Простояла всю ночь в череду,
Не дождалась хлеба и села.
На рассвете грянула пушка.
Разбежались все, а она — на льду,
Как живая до полдня сидела.
15. «Кто это, мама, страшный…»
Кто это, мама, страшный,
Ухает ночью на нас,
Воет, шипит и ревет?
— Спи, это дедушка кашляет,
Вьюга в трубу забралась,
Это Кощей под горою грызет
Детям орешки каленые
В ночи бессонные.
16. «Страшные сны нынче снятся…»
Страшные сны нынче снятся
Старым и малым. «Венчание.
Церковь в свечах и цветах…»
А как только начнут венчаться,
Зачинается чин отпевания:
Женихи и невесты в гробах.
17. «Говорят, воронье налетело…»
Говорят, воронье налетело
Несметной тучей на наши поля,
Не разлетается…
Говорят, как мак закраснелась,
Не принимает крови земля
Там, где с братом брат сражается.
18. «В кавалерии красной Данила…»
В кавалерии красной Данила.
В кавалерии белой Иван.
Брат на брата с полками идет.
Бились шашками, лица друг другу рубили…
Обнялись и свалились ничком на курган…
Кто тут Каин, кто Авель —
Господь разберет…
Схоронили их рядом в могиле одной,
Усмирила ты, Смерть, их своей тишиной.
ИЗ КНИГИ «ОРИОН»
«Я сестра, сестра твоя, любимый…»
Я сестра, сестра твоя, любимый,
Если ты забыть иное мог.
Но у Бога много значит имя,
Цел над жизнью брачный наш чертог.
Путь к нему отныне заповедный,
Там на страже ангел Азраил
Высоко подъял свой меч победный
И врата живому заградил.
Но я знаю тайную дорогу,
Но я помню к вечному мосты
И несу туда по воле Бога
На земле ненужные цветы.
«Я за тебя на страже полуночной…»
Я за тебя на страже полуночной,
Мой нежный друг, мой рыцарь, постою.
И если враг ударит в час урочный,
Мне сладко жизнь за жизнь отдать твою.
А ты усни, и пусть тебе приснится
В коротком сне меж грозных двух боев
Не острый свет, что в грудь мою струится,
С морозных звезд могучей смерти зов,
Но летний день, врата земного рая,
Уют и мир любимого гнезда.
И пусть не я, пусть женщина другая
В коротком сне с тобой войдет туда.
«И всё под теми же звездами…»
И всё под теми же звездами,
И в ту же ночь, и в том же сне
Идешь неверными шагами
Ты к ней, как шел сейчас ко мне.
И те же будут там признанья
Любви, пролившейся за край,
Улыбки, вздохи, и лобзанья,
Земных объятий бедный рай.
Но мне остались эти руки,
И эти очи, и уста
В тенях могильных крестной муки
Невоскрешенного Христа.
«Мы пришли, но тяжкие засовы…»
Мы пришли, но тяжкие засовы
Охраняют крепко церковь нашу.
О, когда же храм нам будет кровом
И к причастной подойдем мы чаше?
Черный ворон, сидя на решетке,
Смотрит вещим и печальным взором.
Перед нами путь лежит короткий,
Позовут на суд нас скоро, скоро.
Воет ветер, свищет по оврагам,
По бескрайним выжженным степям.
Плачет сердце, трепетно и наго,
И молчит, молчит закрытый храм.