«Как вспомнишь, что я медведя боялась…»
Как вспомнишь, что я медведя боялась
И в лес не хотела идти одна, —
А теперь, как жить в лесу осталась,
Не страшен мне и сам Сатана.
Как ухают здесь, как лотош атся
у полночь нежити в нашем бору.
Ты и часу не мог бы тут, братец, остаться,
Где на житье оставил сестру.
А мои все страхи в один снизались
С тех пор, как меня ты сюда привел,
Что мы оба с тобою без Бога остались,
Что не этой дорогою Бог нас вел.
Мы спали вместе в моей колыбели,
А неравны доли — моя и твоя.
Чу, петухи на деревне запели.
Уснула нечисть. Усну и я.
ИЗ КНИГИ «ВО ДНИ ВОЙНЫ»
«Будет ли рождать еще земля…»
Будет ли рождать еще земля,
Напоятся ли смолой душистой хвои,
Ярой озимью оденутся ль поля,
Иль отныне будет всё иное?
Где шумел дремучий древний бор,
Где курились травы луговые,
Встретит одичалый взор
Только прах и кости гробовые.
Ангел смерти огненным мечом,
Как солому, тварь пожжет живую
И разрушит каменным дождем
Вавилона башню вековую.
Да святится всё, что ни придет,
Да исполнится святая чаша гнева.
И тогда на камне зацветет
Искупленной жизни древо.
«Морозные дали сияют…»
Морозные дали сияют.
В степях необъятная тишь.
Кто любит тебя, угадает,
О чем ты, Россия, молчишь.
В серебряно-алом тумане,
Вонзаясь в безумный простор,
О славе и смерти курганы
Поют с незапамятных пор.
Я верю, ты станешь высокой,
И крепкой, как синяя твердь,
И ясной, как солнце Востока,
Пройдя через славную смерть.
Батайские дни
1. «Под хмурым низким небом…»
Под хмурым низким небом
На обтаявшем желтом снегу
Алеет пятнами кровь
Вновь и вновь
Убиенного Каином Авеля.
Не спешите, хозяйки, за хлебом.
Мы все перед этою кровью в долгу,
Мы все убиваем Авеля.
2. «Упадем в слезах покаяния…»
Упадем в слезах покаяния,
Упадем на церковные плиты.
Горе подымем сердца.
Духа Святого дыхание,
Господи, нам ниспошли Ты,
Не покинь во тьме до конца.
3. «Ударило в стену соборную…»
Ударило в стену соборную,
Раскатилось по куполу грохотом,
Заглушило молитвы глас.
Преклоним главу покорную
Воле Господней без ропота
В смертный час.
4. «В газетах уже писали…»
В газетах уже писали:
«Восстановилась нормальная жизнь».
Трамвай побежал,
Хвосты у пустых магазинов стали,
Колокольные звоны кой-где раздались,
Кто-то хлеб раздобыл — сто рублей каравай.
5. «Боязливые бледные люди…»
Боязливые бледные люди,
Сторонясь виновато
Перед каждым солдатом,
Понесли на бечевке
Лещей, судаков.
Пронесла что-то баба
В железной посуде,
Пробежали с награбленной ношей
Ребята,
Кто-то розлил
На скользком углу молоко.
6. «Змеей свилась телеграфная проволока…»
Змеей свилась телеграфная проволока
У корней телеграфных столбов.
Наглухо почта забита.
Не придет ни вести, ни отклика
От милых, кто ждет наших слов
Сердцем, тоскою повитым.
7. «Черными пастями окна…»
Черными пастями окна
Глядят из домов обугленных.
Под ногами хрустит стекло.
«До пекарни Ермоловой далеко ли? —
Лотошит старуха испуганная. —
Дойду ли, пока светло?»
8. «— Дойдешь и вернешься, старая…»
— Дойдешь и вернешься, старая,
Что докучаешь с расспросами?
Здесь косится жизнь в цвету
Под братними под ударами,
Как трава в сенокосе под косами,
На Батайском мосту.
9. «Инжир, кишмиш, товарищи…»
«Инжир, кишмиш, товарищи,
Инжир, кишмиш, орех!» —
Вопит армянин седовласый.
«Вчера все до нитки обшарили!»
«До смерти детей напугали всех!» —
Шепчут кумы друг другу с опаскою.
10. «— Чего искали? — Оружия…»
— Чего искали? — Оружия.
— А взяли? — Шубку, белье,
Приданое Тани. Грехи!
— Ну что же? — бывает похуже —
А Тане сказали: пусть забудет о муже —
Такое уж девичье горе ее —
Перебиты все женихи.