— Хорошо, — сказал Таводи. — Помни Колану-Ворона, которого называли Таводи. — Старик подобрался, сел поудобнее и улыбнулся внуку посверкивая глазами. А затем оглядел укрытый снегом лес.
Дэйн стоял, чувствуя жгучие слезы, и на секунду встретился взглядом с дедом. Затем развернулся, обошел хижину и спустился по холму вниз, к близлежащим деревьям. Затем обошел холм и пошел дальше, не чувствуя холода, усталости.
Он бродил несколько часов по овальной эллиптической тропе. К середине дня он снова подошел к хижине, зашел за нее и взглянул…
Таводи был мертв.
Он повалился на одеяло с закрытыми глазами, и на лице у него сияло выражение величайшего покоя.
Дэйн завернул тело старика в одеяло, отнес его в хижину и положил на стол. Рядом положил посмертный подарок, древний марлин, купленный им давным-давно.
А затем он поджег хижину.
Поначалу она горела неохотно, но затем принялась разгораться все быстрее, когда вьющиеся языки пламени стали подсушивать стены и крышу… Дэйн стоял в снегу, наблюдая за тем, как легкий дымок поднимается в утреннее небо и тает, тает…
Прошло много-много времени, и Уайя двинулся в развалины, оставшиеся от хижины.
Он поднял большие кости, положил их в макино и вытащил наружу. Положив макино на землю, Дэйн принялся брать куски костей и раскидывать их в разных направлениях. Закончив, он накинул макино на плечи и повернулся лицом к востоку, к предкам его расы, к источнику духовности. Это был первый раз, начиная с юности, когда он молился, упрашивая духов ветра помочь душе Таводи, чье настоящее имя было Колану-Ворон, перенестись к истокам новой жизни.
В спокойствии раннего вечера он сошел с холма. Подходя к «джипу», Дэйн увидел, что их следы исчезли… Наверное, их замел ветер.
Через два дня он попрощался с Натаном и Старлайт.
Затем вернулся в Азию и стал легендой.
Часть четвертая
ЛЕГЕНДА
Америка проиграла войну.
Эвакуация была больше похожа на паническое бегство.
Посольства уничтожали документацию.
Вьетконг уничтожал посольства.
Сара связала свою жизнь с доктором Уитни Мэйсоном и теперь не знала, куда этого Мэйсона девать.
Иногда до них доходили слухи, что легендарный полковник Дэйн погиб, и Уитни начинал радоваться, как ребенок, довольствуясь мрачной гримасой Сары, чувствовавшей, как ее сердце живьем вырывают из груди.
Но потом приходили опровержениями скандальные сплетни о «знаменитом полковнике» снова взрывались в любом из тех мест, где врачевал под вывеской христианских госпиталей доктор Мэйсон.
В одной из битв с Красными Кхмерами пропал без вести Ланже.
Дэйн мотался по всей Юго-Восточной Азии, появляясь в самых горячих точках и вызывая противоречивые, но всегда поразительные отклики о своей деятельности.
У Эштона в Англии повесилась жена, и майор отправился в родовое поместье, чтобы уже никогда не возвращаться.
Десятилетие близилось к концу…
Питер Босуэлл, человек тридцати пяти лет, носящий ранг, эквивалентный рангу майора, сидел в штабной палатке и наблюдал за суматохой, царящей в лагере. Здесь было всего семь не-азиатов — пятеро европейцев и двое американцев, все закаленные в боях солдаты. Также он видел двоих хмонгов, полдюжины тайцев, нанга, одного вьетнамца и одного хана, а также корейца, занимавшегося по утрам таэквондо — его нанял лично Дэйн, — чем по большей степени просто устрашал всех остальных обитателей лагеря.
Двое пепельноликих внезапно возникли на подступах к лагерю, спрашивая часового, как отыскать Дэйна. Их провели в палатку к Босуэллу.
Личности, по разумению майора, были самые тишайшие, по крайней мере, так казалось.
— Чем могу быть полезен? — спросил он вежливо.
Старший, представившийся братом Лайонсом, прокашлялся и начал:
— Вы уверены в том, что нам нельзя встретиться лично с полковником Дэйном? Мы бы хотели именно…
— В настоящий момент он находится в Гонконге, — весело ответил Босуэлл. — Так что, боюсь, вам придется разговаривать либо со мной, либо…
— Второй, брат Босуэлл никак не мог вспомнить, как же его, — ах, да, брат Пикеринг, — принялся говорить в пол, да так тихо, что майор едва сумел его расслышать:
— Мы бы хотели узнать, сможете ли вы выполнить одно задание.
— Это смотря какое, — ответил Босуэлл, наблюдая за обоими сразу,
— Нам бы хотелось, чтобы вы. выполнили для нас кое-какую работу, — сказал Лайонс.
— А можно узнать о ней более подробно? — спросил Босуэлл несколько ошарашенно.
И снова Пикеринг:
— Нам бы хотелось вас нанять.
— Прошу пардону?
— Нанять вас, — сказал Лайонс. — Нам требуются ваши услуги.
— Я надеюсь, что вам известен вид выполняемой нами работы? — спросил Босуэлл.
— Мы о вас премного наслышаны, — ответил Пикеринг своим лилейным голоском.
— Ну, хорошо, — сказал Босуэлл. — Чего вы от нас хотите?
Лайонс начал было отвечать, но затем осекся. Казалось, окружающая обстановка его до крайности смущала. С каким-то благоговейным ужасом он осматривал свисающий с гвоздя пистолет в кобуре, совершенно голые столы, карты с подчеркнутыми районами и цветными стрелками, пустой ящик из-под мин, на который Босуэлл поставил ногу под столом, переносной передатчик.
— Вам необходима помощь в короткие сроки? — мягко спросил Босуэлл, стараясь вывести посетителей из стопора.
На сей раз голос Лайонса был тверже, и он посмотрел прямо в глаза майору.
— Мы выступаем против всех форм убийства, и, по нашим представлениям, наемники подвержены анафеме. Мы люди богобоязненные, преданные делу спасения жизней и душ в охваченных пожаром войны районах земного шара. Соглашение с вами для нас все равно, что… что…
— Сделка с дьяволом? — предположил Босуэлл.
— Вот именно, вот именно, — подхватил Пикеринг.
— Тогда вы, быть может, передумаете?
— Нет, — Лайонс потянул узел галстука в сторону. — Мы совершенно уверены в том, что хотим сделать.
— Тогда — Бога ради— перейдем к делу. — Босуэллу все это страшно надоело,
Лайонс вспыхнул.
— У нас в Камбодже есть миссия в западной части страны, и она покамест не захвачена вьетнамцами. В ней есть несколько человек, которых мы хотели бы вытащить оттуда. К миссии стекаются целые толпы кхмеров, и поэтому нам бы хотелось доставить им продукты. Но, самое главное, нам бы хотелось, чтобы вы вывели оттуда наших людей.
— А кто эти люди? И где они?
— К северо-востоку от Сисофона. Это рисовая страна. Медицинская миссия.
— Сколько их?
— Восемь человек, — почти что прошептал Пикеринг. — Но одного из них — в особенности.
— Кого? — Босуэллу стало любопытно.
— Главным там один врач. Уитни Мэйсон. Он один из главных наших доверенных лиц, очень важный для нашей работы человек — важный для того, чтобы мы могли получать фонды на финансирование определен ных программ. В Америке он стал очень популярной фигурой, и нам бы очень не хотелось его терять.
— И нам он нужен в первую очередь, — сказал Лайонс.
— Кто же остальные? — спросил Босуэлл, прекрасно зная, по крайней мере, одного члена миссии и представляя, какова будет реакция Дэйна на эту новость.
— По… ммм, друг Уитни — Сара Сандерленд. Шведский врач, женщина-врач, из Копенгагена и четыре канадские медсестры. Туземный э-э, то есть местный персонал, я имею ввиду кхмеров, думаю, должен найти собственные средства, то есть решить… будут ли они уходить из миссии — или нет. Мы… по крайней мере, можем доставить им немного продовольствия.
— Понятно, — проговорил Босуэлл холодно. Он, действительно, все понял, и это его взбесило. Чтобы не потерять возможности выкачивать дополнительные средства на свои программы, они хотят, чтобы наемники вытащили их светловолосого приятеля из лап вьетов, ну, и, э-э, заодно — если это будет возможно — всех остальных. Что же касательно бедняг-кхмеров, мы, чтобы не запачкать совесть, дадим им что-нибудь перекусить, и все ж таки оставим их на милость озверевших вьетнамцев. Хотелось бы, чтобы было именно так. В ту секунду, когда Дэйн узнает, что Сара Сандерленд находится в опасности, он вытащит ее и заодно и, может быть, вытащит ее любовничка-докторишку за шкварник. Но что же будет с кхмерами, которые останутся в Камбодже из-за того, что там была организована эта миссия? Неужели они ничего не заслужили? Неужели мы им ничего не должны? Миссионеры просили их о верности и вере, а теперь им нужен предводитель, который бы вытащил их оттуда. Неужели же теперь осталось просто кинуть их на растерзание? Проклятый бизнес.