— Итак, нас теперь всего двое, мон женераль, — сказал он. — Намного хуже, чем четверо.

— Ты это о чем? — спросил Клэйборн.

Ланже покачал головой.

— Я слишком страдаю от жажды, чтобы говорить, — сказал он, качая головой, и на лице его застыла гримаса неизбывного отвращения.

Генерал рявкнул что-то, и лаосец принялся разрезать веревки, связывающие Ланже, а затем перешел к Клэйборну. Следующий приказ — и появился молодой солдатик с глиняной бутылью и стаканами. В то же самое время двое солдат подняли Хэнсли под мышки и вытащили из комнаты. Дэйн услышал, как они вышли из дома и завернули за угол, видимо, положив труп на деревянный помост, шедший по всему периметру хижины, и сев рядом с ним.

Теперь все сгрудились вокруг стола. Генерал разлил по стаканам какую-то янтарную жидкость, и все потихоньку пили. Клэйборн все еще не мог прийти в себя.

— Что же тут все-таки произошло? — спросил он тупо.

Генерал тихонько цедил выпивку. Он снял шляпу, и теперь Дэйн мог рассмотреть его получше. Для генерала он был очень молод, но выглядел очень самоуверенно.

— Видите ли, — начал он, словно учитель в младших классах, — Китайская Народная Республика старается поддержать революционную борьбу своих братьев в других странах. Например, мы поддерживаем Патет Дао — различными путями. Одним из них является распространение информации разного рода нужным народам.

— Пропаганда, — пояснил Ланже, растирая кисти и делая большой глоток.

— Пропаганда, — согласился генерал. — Внутренняя и внешняя. Через нашего общего друга Бернье мы выяснили, что могли бы определить местонахождение нескольких белых наемников. И теперь вы немножко поможете нам в нашей программе.

— Что же мы должны делать? — спросил Клэйборн угрюмо.

— Клэйборн, — устало проговорил Ланже, — нельзя же быть таким тупицей. Они используют нас для того, чтобы показать всему миру, что белых наемников рекрутируют, по-видимому, американцы, для того, чтобы они воевали — дайте-ка попробую сообразить, интересно, верно или неверно у меня это получится? — против законного стремления сражающегося народа Лаоса выкинуть из своей страны прислужников империализма. Ну, в общем, что-нибудь в этом роде.

— Совершенно верно, — улыбнулся генерал. — Вас сфотографируют в джунглях, когда вы будете вести отряды на битву со сражающимся народом Лаоса. Вас — могучих наемников с Запада. Неоколониализм во всей своей красе.

— Но ведь нас осталось всего двое, — запротестовал Клэйборн. — Ведь этого будет недостаточно.

— То, что ваш приятель мертв, вовсе не означает того, что его невозможно сфотографировать: просто он убит доблестным народом лао во время попытки его порабощения. — Генерал отпил еще глоток. — Это сработает, можете не сомневаться.

Дэйн почувствовал, что может видеть намного луч-

ше. Через несколько секунд выглянет жестокое солнце Юго-Восточной Азии, а за ним следом — одуряющая жара.

— Да, — повторил генерал. — Я думаю, что все пойдет как по маслу.

Ланже широко ухмыльнулся.

— Может быть, да, — сказал он, — а, может, и нет.

И внезапно он откинул стол в сторону и нырнул за винтовкой ближайшего к нему охранника.

Комната взорвалась выстрелами, Ланже въехал лаосцу в живот и принялся выкручивать из его рук оружие — они оба тяжело рухнули на пол. Из какого-то потайного кармана генерал Лам вытащил пистолет. Клэйборн кинулся к дверям и столкнулся с двумя вбегающими в комнату охранниками.

Дэйн свалился с потолка, взяв карабин наизготовку. Лам единожды выстрелил в катающихся по полу Ланже и лаосца. Дэйн подскочил к китайцу сзади и ткнул дулом карабину ему в шею.

— Скажите, чтобы все немного успокоились, генерал, — произнес он тихо.

Генерал даже не попытался обернуться. Он рявкнул что-то, и в комнате тут же стало совершенно тихо. Дэйн увидел, как Ланже встает с винтовкой в руке и ухмылкой на лице. Клэйборн тоже поднялся с пола и, казалось, хотел что-то сказать…

— Ни звука, — сказал Дэйн. — Я хочу, чтобы здесь было абсолютно тихо, иначе начну стрелять. Тебя, Клэйборн, это тоже касается. Просто заткнись и слушай.

В последующей тишине генерал Лам медленно — с руками поднятыми вверх — повернулся. Он остановился, дружески ухмыляясь, явно ничем не напуганный, но Дэйн видел, как медленно-медленно краска начинает заливать его шею.

— Прошу прощения за то, что все вам испортил, генерал, но, полагаю, мы придумаем для ваших съемок совсем другой сценарий.

Генерал смотрел ему прямо в глаза.

— Американец, как я полагаю.

— Прикажите всем сесть на пол. Мне нужно, чтобы руки охраны лежали так, чтобы я мог их видеть. Если где-нибудь кто-нибудь хоть немножечко пошевелится — вас я пристрелю первым. Клэйборн, собери все оружие, какое сможешь найти. Обыщи охрану. Поставь оружие в дальнем конце комнаты. Да побыстрее, черт бы тебя подрал!

Дэйн повернулся к Ланже.

— Габриэль, сядь у двери и наблюдай за улицей. Если кто-нибудь захочет войти, впусти, а затем разоружи. Но главное — тишина.

— Уи, мон ами, — сказал Ланже. — Я знал, что с нами все будет в порядке, когда увидел тебя распластавшимся на балках под потолком, словно огромную летучую мышь. — Ухмылка разъехалась еще больше.

— Генерал, вы сядьте, — пригласил Дэйн. — И давайте-ка поговорим. Каким образом вы поддерживали связь? Почему нужна была именно наша группа?

Генерал медленно сел в одно из немногих оставшихся стоять кресел. Дэйн стоял над ним, направив дуло карабина прямо в грудь.

— Бернье должен был «сдавать» нам наемников для целей пропагандистских, — произнес генерал Лам. — Это вы уже знаете. Тот факт, что все вы люди разных национальностей, был бы использован позже, чтобы передать об этом по радио на вашем родном языке. Свои дни вы бы окончили в китайской тюрьме, служа примером западной неискренности и хитрости. Что бы вы еще хотели узнать, Джон Дэйн? Почему и каким образом Бернье выбрал вас четверых, я не в курсе — меня волновала лишь «доставка». Раньше он нам много и качественно помогал — по-всякому.

У Дэйна на губах заиграла тонкая улыбка.

— Бернье совсем скоро сдаст все свои дела — как и вы, генерал.

— Не думаю, — произнес китаец спокойно. — Если вы убьете меня здесь — на мое место попросту пришлют другого. Если же захотите переправить меня по каким-то своим соображениям во Вьентьян… это будет трудная поездка. Кто-то не вернется, кто-то не доедет. Что же касается Бернье — это человек одноразового применения, и, следовательно, легко заменим.

Ланже подошел к Дэйну и стал что-то нашептывать ему на ухо. Американец слушал, кивая. В какой-то момент его лицо осветила широкая улыбка.

— Габриэль, — сказал он, — поставь стол на место и налей всем выпить. Нужно в правильной атмосфере обсуждать с генералом подобные темы. Он ведь, в конце концов, высокопоставленный военный чин.

Через несколько секунд Дэйн уже сидел за столом напротив генерала Лама. Генерал не глуп.

— Генерал, есть предложение, — сказал Дэйн.

— Я не сомневался, что оно появится, — ответил китаец не отрывая взгляда от лица американца.

Вы, похоже, очень находчивый человек.

— Как я уже сказал, Бернье выходит из бизнеса, — продолжил Дэйн. — Новым человеком во Вьентьяне станет Габриэль Ланже. С настоящего момента вы будете вести дела с ним. Но… существуют границы, которые мы не намерены переступать. Если вы захотите погладить нас — говоря пословицей — против шерсти, можете сразу же забыть о нашем существовании. Если же у нас будут общие интересы в определенных зонах и достаточно большие деньги, мы вполне сможем работать в будущем. Нашим жестом доброй воли станет то, что вы сможете выйти отсюда живым.

Генерал Лам улыбнулся.

— Король умер — да здравствует король!

— Совершенна верно, — ответил Дэйн.

— А вы еще обвиняете нас, бедных азиатов в вероломстве.

— Конечно… но мы зато быстро учимся.

— Что вы намерены делать сейчас?

— Вернемся во Вьентьян и постараемся убедить Бернье, что Франция много полезнее для его здоровья, чем Индокитай. Ланже получит его связи, займет его роль в обществе и тому подобное. С Габриэлем можете связываться точно так же, как и с Бернье. Мы с удовольствием поработаем за ваши деньги. — Дэйн ухмыльнулся.