Когда экипаж подкатил к дому, кучер, как и подобает вышколенному слуге, остался совершенно бесстрастным, сумев сдержать возглас изумления при виде толпы провожатых с вытянутыми от любопытства физиономиями. Он опустил ступеньки, и мы под напутствующим благословением вездесущей миссис Додд забрались внутрь и к огромному нашему облегчению отправились в Китчестер.

Дорога прошла в полной тишине, лишь свист кучера и отрывистые понукания время от времени нарушали ее. Задумавшись, я следила за проносившимися низко над землей ласточками. Их тревожный полет обещал скорый дождь, хотя ни единое облачко не хмурило безупречную голубизну неба.

Когда колеса прогрохотали по подъемному мосту, и экипаж въехал во внутренний двор, тетушка, до этого сидевшая с закрытыми глазами, выпрямилась и строго посмотрела на меня.

— Что бы не понадобилось от тебя старику, так просто он этого не получит, — убежденно произнесла она, когда кучер открыл дверцу. — Он не заставит тебя плясать под свою дудку.

Не дожидаясь ответа, тетя вылезла из экипажа и прошествовала к парадному входу. Там она застыла, и пока я осматривалась, пристально изучала дверь, словно ничто другого кроме этого деревянного великолепия, ее в целом мире не интересовало.

Меня же интересовало все вокруг. Я с восторгом осматривала широкий двор, в центре которого стоял пересохший колодец, заросший плющом и вьюном. Вокруг колодца в беспорядке лежали каменные обломки, видимо, перетасканные сюда со всей территории замка.

Мощеная мелкой галькой дорога тянулась от подъемного моста. У самых замковых ворот стоял ветхий домик привратника с распахнутой настежь дверью и высаженной под окнами огненной геранью. Вдоль дороги распростерся неухоженный газон с густой махровой травой. Чуть дальше начинался сад. В нем не было опрятных клумб и подстриженных шариками кустов, всюду, куда ни кинь взгляд, царили заросли роз.

Когда мы только въехали во двор, я увидела, что здесь же, внутри крепостных стен, располагались низенькие каменные домики работников замка. Они пристроились позади главного комплекса и так тесно жались друг другу, что на первый взгляд не имели между собой проходов и дорожек. А вдалеке за всеми постройками виднелась конюшня значительных размеров, но уже довольно обветшалая, с просторным загоном для лошадей.

Бросив тоскливый взгляд в сторону конюшни, я бегом поднялась к тете. Около дюжины стертых ступеней вели к дубовой двери, отделанной коваными украшениями. Ручки на двери были стилизованы под герб и выполнены в виде льва с оскаленной пастью, из которой изгибалась кольцом чугунная роза. Ей то тетушка Гризельда и постучала оглушительно в дверь, применив при этом всю свою немалую силу.

Через пару секунд дверь отворилась, и перед нами возник необыкновенно величественный человек. Даже тетя на его фоне показалась какой-то незначительной. У него были напомаженные волосы и густые бакенбарды, тянувшиеся до самого подбородка, который был задран так высоко, что во время разговора мужчина обращался больше к потолочным балкам, чем к нам.

— Мисс Уилоуби, мисс Сноу, полагаю? — спросил он, мучительно отводя взор от потолка и пяля глаза вниз, на нас.

— Да, Джордан, — дерзко ответила я, чем повергла дворецкого в неописуемое изумление. Он еще сильнее вытянулся, и попытался с высоты своего величия разглядеть в монокль, висевший на длинной цепочке, наглую особу, посмевшую к незнакомцу обратиться без должного почтения.

Тетя подняла бровь, но ничего не сказала, а прошла вперед и сунула в руки дворецкому зонтик. Все еще недоумевая, он молча принял его и недоверчиво повертел в руках, скосив глаза на шляпу тетушки, которая лучше любого зонтика оберегала ее чувствительную кожу от солнца. Справившись с недоумением, дворецкий снова обрел надменный вид и прокашлялся.

— Вас ждут! — возвестил он потолочным балкам. — Я провожу вас в пиршественный зал!

— Давно пора, дружочек! — прокомментировала тетя и решительно направилась вперед.

На лице Джордана при виде этой решимости промелькнул испуг, что гостья проникнет в святая святых без доклада, и он рванул с места, обгоняя тетушку.

Отказавшись участвовать в гонках, я немного отстала и огляделась. Мы попали в полутемный коридор с высоким потолком и деревянными панелями на стенах, украшенными оружием. Покрытые копотью балки поддерживали потолок, меж ними нависали гирлянды паутины. В конце коридор расширялся, слева была лестница с высокими резными перилами, круто уходившая вверх и тонувшая в неосвещенном пространстве.

Дворецкий повернул направо и замер. Перед нами возникла каменная стена с гобеленовыми занавесями и широким арочным проходом. По тому, как пополз вверх подбородок Джордана, становясь практически перпендикулярно полу, я поняла, что мы пришли, и он собирается исполнить свой коронный номер, объявив о нашем визите. В ту же секунду холодное спокойствие, с которым я воспринимала события этого дня, исчезло, как исчезает капля, упавшая на раскаленный уголек. Мне почудилось, что на лбу у меня выступила испарина, а руки сделались непослушными. Я сжала их в кулаки, чтобы унять дрожь, и тетя Гризельда, заметив это, обняла меня, нежно прижав к себе.

— Мисс Гризельда Уилоуби и мисс Найтингейл Сноу! — вступив в арку, возвестил дворецкий, и, выдержав паузу, низко склонился под прямым углом, и в таком положении попятился назад.

Под громогласное эхо его голоса, отразившегося от стен, мы с тетей, как по команде, шагнули в арку, и, огибая Джордана, ступили в зал.

Шесть пар глаз смотрели в нашу сторону. Одни с любопытством, другие равнодушно. Но никто не спешил приветствовать нас. Я почувствовала, как тетя напряглась, и ее руки инстинктивно поползли к бокам, но она вовремя опомнилась и лишь угрожающе выпятила объемистую грудь. Я же решила отплатить им той же монетой и принялась беззастенчиво разглядывать пиршественный зал и собравшихся в нем людей.

Здесь было просторно и сумрачно из-за узких окон, начинавшихся от середины стены и уходивших к потолку. Каменные стены, как и в холле, украшали панели с натянутыми на них ветхими гобеленами, изображавшими белоснежных единорогов на водопое или у ног красавиц укутанных покрывалом золотых волос, но чаще встречались сюжеты королевской охоты и рыцарских поединков. Кое-где висели перекрещенные мечи и головы вепрей с пожелтевшими клыками. У левой стены ступеньки вели на галерею менестрелей, огороженную перилами и задрапированную тяжелыми портьерами. Она нависала над залом, поддерживаемая двумя деревянными столбами. В полуосвещенных углах поблескивали рыцарские доспехи, напоминавшие часовых, вечно стоявших на своем посту. И я легко могла убедить себя, что они время от времени вскидывают острые пики, отдавая честь хозяевам.

Длинный дубовый стол, не убранный скатертью, был накрыт к обеду. Каменный пол застилали выцветшие ковры. У дальней стены был выложен огромный камин из овальных булыжников. Камни, особенно у основания дымохода, были покрыты толстым слоем сажи и копоти. Вплотную к нему стоял чугунный экран, защищавший от огня. Сбоку на специальном помосте, огороженном витой решеткой, лежали поленья. Перед камином чуть в стороне от жара располагались два огромных кресла и несколько скамеечек.

Именно здесь и собралось все семейство. При первом же взгляде, я сразу узнала каждого.

Ближе всех к нам, облокотившись о высокую спинку стула, придвинутого к столу, стоял полковник Редлифф. Судя по красному отекшему лицу и блаженной улыбке, он уже успел где-то выкрасть бутылочку бренди и распить ее в укромном уголке. На нас он поглядывал равнодушно и, комкая в руках засаленный носовой платок, больше интересовался его содержимым.

Напротив него расположилась молодая девица. Она вольно откинулась на спинку стула и с излишней непринужденностью рассматривала нас, точно манекены за стеклом магазинчика. Как я догадалась, это была Джессика Рассел — секретарь миссис Редлифф. Черноволосая, с острым подбородком и зелеными глазами, смотревшими нагло и решительно, она была явной любительницей повышенного внимания. Ее изумрудная, оттенявшая цвет глаз блуза, была расстегнута сильнее дозволенного.