— Мы выписали у родственников отца все номера Таймс, чтобы быть в курсе светских новостей. Они обещали присылать нам каждый месяц новые. До чего же неприятно находиться в положении бедных родственников. Отец не хочет и слышать о лондонской подписке. Для его умственных процессов достаточно еженедельно читать "Уилтширский вестник".

— Полагаю, что к сезону ты все же будешь во всеоружии, как в знании нужных имен, так и в обладании правильными знакомствами.

— Моя бабка, графиня Уэстермленд, обещала свое покровительство и на время сезона предлагала пожить у себя в особняке в Кенсингтоне. Представляешь, Кенсингтон! — она мечтательно закатила глаза и вздохнула. — Ах… там кругом одна роскошь. А графский особняк — восхитителен! Он такой огромный, что дух захватывает. Одно только парадное крыльцо в два раза больше, чем холл в Оурунсби.

— И, наверное, там самые прекрасные соседи, которых можно только желать: герцоги, маркизы и прочая титулованная нечисть.

Моя насмешка не достигла цели. Виолетта была настроена не замечать колкостей, когда предавалась мечтам о будущих успехах.

— Бабка должна замолвить за меня словечко перед влиятельными особами. Хоть в этом от нее будет какая-то польза, ну и, конечно же, Кенсингтон! Она слишком стара, чтобы сопровождать меня на балах и развлечениях. Для этого мы и нанимаем маркизу Грэдфил.

— А твои многочисленные дяди и тети? Разве они не могут предложить тебе попечительство?

— Я не знаю, почему отец не желает, чтобы я дебютировала вместе с кузинами.

— Мне кажется, я понимаю почему, — хитро сказала я. — Против не твой отец, а родственники — ведь кузинам также нужны мужья. А когда поблизости ты, все мужчины внезапным образом слепнут, и прелести других девиц остаются незамеченными.

Ей польстило мое замечание и она самодовольно заулыбалась.

— Мой дебют будет стоить целого состояния, так говорит отец. И он возлагает большие надежды на то, что я обручусь с человеком влиятельным и располагающим средствами в свой первый выход. Тогда избавлю их от расходов на следующий сезон, которые они вряд ли потянут.

— Удивляюсь, что миссис Тернер одобрила такой расчетливый подход к твоему браку. Мне она представлялась человеком, ставившим чувства превыше расчета.

— Ну что ты, моя мать считает, что я обязана уважать и ценить своего супруга, а для этого он должен вызывать во мне хотя бы приятные чувства.

— А как же любовь?

— Глупая! — Летти засмеялась. — При чем здесь любовь? Муж обеспечит мне достойную жизнь. И не важно, какие чувства я к нему испытываю, если он оплачивает мои аппетиты. Тогда я буду ценить его до самой смерти, а то и после, если он оставить меня богатой молодой вдовушкой.

— А аппетиты у тебя зверские, к слову сказать, — поддела я ее. — Ты голодна, как волк, когда дело касается развлечений и драгоценностей.

Она с достоинством выпрямилась и, гордо выпятив подбородок, сообщила:

— Естественно! Чем эффектнее женщина, тем ярче ее желания и неумеренней потребности.

Я от души расхохоталась.

— Ну что ж, от всего сердца желаю тебе, чтобы возможности и размер кошелька твоего будущего мужа всегда совпадал с твоим нескромным самомнением.

В ответ на это пожелание она ответила весьма выразительно, запустив в меня пуховой подушкой. Но та не долетела до кресла, а повисла на низком кроватном столбике, венчавшемся деревянной шишкой. Послышался резкий звук рвущейся ткани и на пол посыпался густой ворох белых перьев. Увидев, какой неожиданный поворот приняли события, Летти решила не останавливаться на этом, а внести еще более захватывающие действия. Соскочив с кровати, она загребла целую охапку перьев и одним прыжком преодолела расстояние до кресла, в котором сидела я и, к своему стыду, пребывала в некотором ступоре. Под раскатистое "у-у-у-ух" она вывалила все это пушистое счастье мне на голову и в полном восторге от своей детской проделки захлопала в ладоши и закружилась по комнате. Этот душ привел меня в чувство и я, прежде чем Летти заметила, схватила вторую подушку, лежавшую на кровати.

Когда на крики и возню в комнату влетела запыхавшаяся Финифет, ее глазам предстала картина крайне необычная для тихого домика, где живут скромные и весьма достойные леди. Мы с Виолеттой, хохоча, прыгали по комнате и колотили друг друга наполовину опустевшими наволочками, а вокруг нас бушевала белоснежная буря, оседая спутанными комочками пуха на опрокинутом кресле, развороченных матрасах и, неизвестно как оказавшейся на нашем пути, глиняной ночной вазе, увы, разбитой вдребезги.

— Мисс Сноу, вы ведете себя крайне неблагородно, — с титаническим спокойствием произнесла Финифет. — Разве вам не говорили, что битьё подушками своих собеседников не практикуется в приличном обществе?

Она, не моргая, смотрела на нас своими цепкими глазками и ни одна эмоция не отразилась на ее заостренном лице.

— Разве? — крикнула я, уворачиваясь от Леттиного снаряда. — Кажется, и в моем воспитании есть множество белых пятен. Обещаю, если когда-нибудь я окажусь в Букингемском дворце или Сент-Джеймсе, то не буду набрасываться с подушкой на каждого, кто будет мне представлен. Иначе в "списке придворных дам" отметят, что я не слишком благородная леди.

Острый нос Финифет дернулся, но ответила она также хладнокровно, как и до этого:

— Когда закончите… э-э… общение, я буду рада, если вы соблаговолите позвать меня, мисс Сноу. Думаю, мы прямо сегодня и начнем устранять ваши "белые пятна". Вы как предпочитаете обучение: аристократическим способом, то есть, розгами; или же, как принято в деревнях, — кнутом?

ГЛАВА 12

Маркиза достигла Гаден-Роуза к полудню. Весть о ее приближении, благодаря мальчишкам, специально отправленным контролировать ситуацию на дороге, стремительно распространилась от дома к дому. И когда изящная карета с лакированными дверцами и старым грумом на запятках въехала в деревню, то практически все жители высыпали на улицу, чтобы приветствовать знатную особу. Вероятно, никогда прежде тщеславие маркизы не было удовлетворено таким обильным проявлением почтения. Убранная в тот же миг занавеска в окне кареты, свидетельствовала о благоприятном впечатлении, которое произвели на нее низкие поклоны и глубокие приседания. От избытка удовольствия и в угоду своему самолюбию, она пошла на более решительные действия и, подъезжая к Оурунсби, продемонстрировала собравшимся узкую, отяжеленную огромными перстнями руку в шелковой перчатке.

Этот царственный жест вызвал у нас с Сибил озорное перешептывание. Стоявшая рядом с нами величественная, несмотря на обилие оборок на лиловом платье, тетя Гризельда заметила наше неуместное в такой серьезный момент веселье, цыкнула и погрозила нам розовым зонтиком.

В этот день, тетя в качестве главы комитета обязана была находиться с Тернерами в Оурунсби. Миссис Додд, как ни шли ее желания вразрез с желаниями самого комитета, вынуждена была отступить на второй план и согласиться, что мисс Уилоуби, как дочь виконта, обладает бСльшими привилегиями, и именно она достойна засвидетельствовать от имени всех добропорядочных жителей Гаден-Роуза глубокое почтение и искреннюю радость от столь приятного присутствия, которым удостоила этот тихий уголок маркиза.

Когда накануне вечером мы все собрались в гостиной, после того как нанесли визит к Готлибам (наш поход увенчался успехом, и Рэй согласился поговорить с Билом Стоуном) тетя выразила явное сомнение в успехе поставленной перед ней задачи.

— Разве я гожусь для подобной миссии? — сетовала тетя, отточенными движениями сматывая высушенную пряжу в клубок. — Я не смогла определить в себе ни единого таланта, которыми, несомненно, должны обладать люди, стремившиеся достигнуть успеха в делах такого рода.

— Боюсь, вашей командирской осанкой вы только напугаете маркизу, — вклинилась я.

— Ты, безусловно, права, Роби! Нужно будет смягчить свой образ. Думаю, лиловое платье как нельзя лучше подойдет для этих целей, — она задумчиво почесала подбородок. — Пышнее рюши на груди, побольше нижних юбок, на поясе розовый кушак, завязанный легкомысленным бантом сзади. И еще обязательно та розовая шляпка со страусиными перьями и в тон ей зонтик с бахромой… Да, зонтик обязательно — он придаст моему образу утонченную элегантность!