Марцио
Немудрено.
Олимпио
Лишь бедность, к сожаленью,
Содействует обратному решенью.
Марцио
Я вам сочувствую. Кому охота
Обречь себя случайностям труда?
Пока на свете вздорят господа,
Нас всюду ждет надежная работа.
Олимпио
Работа — да, но заработок — реже.
Увы, друзья и недруги всё те же,
Но скупость, скупость! Каждый норовит
Урвать, урезать иль сойти на квит.
Прав Цицерон, ученый правовед, —
О, tempora, о, mores! Море бед!
Марцио
Вы знаете изрядно по-латыни,
Я, по несчастью, в этих штуках слаб,
В грамматике застрял на половине,
В риторике увяз в сплошной ухаб.
Пустынные дороги и война
Мне заменили классиков сполна.
Я офицер, мне рифма не по чину,
Я варвар. Правда, некогда родня
В Болонью силой выгнала меня,
Но я сбежал в Триест. Не без причины.
И вот, с тех пор лишился я охоты
Запоминать цитаты и остроты.
Олимпио
А чья вина? Ученые Пилаты
Давно вошли с невежеством в союз,
И в результате — девять наших муз
Не стоят греческой одной цитаты.
Унылый век. Подумаешь немного
И поневоле выйдешь на дорогу.
Одно спасенье, — женщины. Для них
Я всё еще оттачиваю стих.
Да, женщины. Подобного сюжета
И классики избегнуть не могли,
А между тем они с ума свели
Не одного маститого поэта.
Да что поэты! Даже мудрецы,
Забыв на время вечные загадки,
Рядили мудрость в женские чепцы
И с ней превесело играли в прятки.
Марцио
Мир так устроен. Каждый петлю ищет
По собственному горлу. Как ни жаль,
И нам веревки избежать едва ль,
Смерть рядышком и ползает и рыщет.
Олимпио
Так вы аскет? Но, думается мне,
Лишь до поры. Клянусь, наступят иды,
И купидон безжалостный вдвойне
Вам отомстит любовные обиды.
Что до меня, — я создан, чтоб любить,
Мед из улья таскать медвежьей лапой,
Короче говоря, я мог бы быть
Архиепископом и даже папой.
И знаете ль? Виргилий и Гораций
Полезны для подобных операций.
Марцио
А наш клиент и в ус не дует. Ночь
Короче носа, рассветает скоро,
Того и жди — зашмыгают дозоры
И честных классиков погонят прочь.
Олимпио
Скорее в тень! Укройтесь в этой нише,
Вы слышите? Насвистывает он —
(Приближается Гвидо)
Эй вы, свистун! Нельзя ли там потише?
Что за манеры?
Гвидо
Я вооружен.
Олимпио
Ага, угроза! Вы никак задира?
Но, сударь, здесь не частная квартира,
А площадь, и на ней особый кодекс
Постановлений, правил и законов.
Гвидо
Подите прочь, иль я на помощь крикну, —
Эй, кто там? Помогите!
Марцио (выходит из засады)
Нет, без шуток.
Гвидо
Что нужно вам? Возьмите этот перстень
И убирайтесь.
(Бросает перстень Олимпио)
Олимпио
Перстень? Где ваш стыд,
Я узнаю его, — с давнишних пор
Он был моим. Вы, сударь, просто вор!
Гвидо
А, вижу, — я в засаде. Не грабеж
Задуман вами, но убийство. Кто же
Вам заплатил за кровь мою?
Олимпио
Вопрос,
Лишенный смысла. Скажем — некто в маске.
Марцио
Вернее — знатный негодяй, из тех,
Что сами и зарезать не умеют.
Мы в этом деле — третья сторона,
Мы — только случай.
Гвидо
Жалкое созданье,
Ты пробуешь из-под полы, украдкой,
Деньгой фальшивой совести дать взятку?
Олимпио
Благоразумие! Вы так кричите
И сердитесь — Что толку весь квартал
Тревожить попусту, пугать прохожих —
Марцио
Олимпио, нельзя ль угомониться?
Я нападаю.
Гвидо (защищаясь)
Со спины удобней!
Марцио
Внимание! Удар.
(Гвидо падает)
Олимпио
Какая точность!
Не вскрикнул даже, только захлебнулся.
Такая шпага, Марцио, могла бы
Вам обеспечить лучшую карьеру,
Богатство, славу — и в конце концов
Небесный дар любви.
Марцио
Любовь, любовь!
Кто любит здесь? Подросток сумасшедший,
Мечтательный монах, пастух голодный —
Но этот малый храбро защищался
И зря погиб.
Олимпио
Отслужим мессу завтра,
Теперь бежим.
Марцио
Сперва обыщем тело.
Олимпио
Слуга покорный, стоит ли стараться,
Еще как раз нарвешься на беду.
Марцио
Вы струсили?
Олимпио
Немножко. Я уйду,
Мы встретимся в Прекрасной Коломбине.
(Убегает)
Марцио
Как молод он. Но юное лицо
Успело стать и важным и бесстрастным,
Как будто он внезапно облечен
Непререкаемой ужасной властью
Всё нарушать иль завершать, судить
И принимать последнее решенье, —
А ты пред ним стоишь недоуменно
И в скважину замочную тайком,
Как мелкий плут, подглядываешь в вечность —
(Из-за угла показывается Гуэрра)
Гуэрра
Прекрасный вечер, Марцио любезный!
Ну, не сердитесь. Кстати, за углом
Меня ждут слуги. Их по меньшей мере
С полдюжины. Оставьте вашу шпагу.
Марцио
Прекрасный вечер, добрый монсиньор,
Вы здесь шпионили?
Гуэрра
Какое слово!
Гулял, гулял. Ба, это кто? Смотрите,
Маэстро Гвидо? Вот нежданный случай!
Марцио
А, черт возьми, вы слишком любопытны.
Гуэрра
Мой пылкий Марцио, задира милый,
И правда, с вами долго ль до беды?
Но успокойтесь, я не проболтаюсь.
Какое дело мне до ваших ссор?
Ведь вы его убили в поединке,
Не правда ли? Я, впрочем, очень рад
Счастливой встрече. Мне давно хотелось
Вам предложить услугу за услугу.
Марцио
Для этого меня вы проследили?
Гуэрра
Не всё ль равно? Допустим, что вчера,
Столкнувшись с вами перед домом Ченчи,
Я кое-что успел сообразить.
Допустим также (всё лишь допущенья),
Что ваш приятель, классик по призванью,
Порой не прочь зайти в мою читальню
Перелистать Теренция иль Плавта?
Марцио
Олимпио предатель?
Гуэрра
Вот упрямец!
Он просто ищет места подоходней
И помнит вас.
Марцио
И оттого, по дружбе,
Меня морочить вздумал на прощанье.
Умно, умно.
Гуэрра
Забавнейший остряк.
Так вы согласны?
Марцио (равнодушно)
Дело слишком ясно,
И отказаться было бы опасно.
СЦЕНА 4
(Часовня св. Фомы)
Гуэрра
Все римские художники готовы
Стать на дыбы и подбивают чернь
Поднять скандал под знаменем искусства,
Поэтому сегодня на заре
В порядке спешном схвачен и повешен
Хромой цыган, не ночевавший дома
В ночь преступленья. Два иль три еврея
За связь с цыганом брошены в тюрьму.
У них нашли к тому же векселя
Одной особы, — важное лицо,
Стоящее вне всяких подозрений.
Судья мошенников не пощадил:
Не прибегая к сложной процедуре,
Он обнаружил где-то запятую,
В которой не было ни капли смысла,
И объявил, что векселя подложны.
Он выдал их истцу. Теперь кагал
Вопит неистово и сеет слухи,
Способные усугубить волненье,
Раздуть пожар и вызвать разоренье
Других особ, не менее почтенных.
Вот хроника событий за неделю.
Беатриче
Рим забавляется, и вы довольны.
Гуэрра
Все эти бедствия в какой-то мере
Суть следствия печальной смерти Гвидо.
Беатриче
Мой бедный друг! Он лег тяжелым камнем
На сердце мне — Скажите, так ли трудно
Найти убийцу?
Гуэрра
Стоит ли? Под солнцем
Скопилось слишком много разных истин,
И каждая из них грозит бедой.
Признаться ли? Из долгих наблюдений
И я одну усвоил про запас, —
Все истины известны в нужный час
Секретарям особых учреждений.
Беатриче
Вот истина, которую не страшно
Поведать вслух, — умно и безопасно.
Гуэрра
Всё лучше, чем свирепый лик Горгоны.
Беатриче
Напрасный страх. Она едва ли рада
К секретарям врываться без доклада.
Гуэрра
Не знаю, право. Лишь совсем недавно
Она мне стала на ходу являться, —
То локоть тронет, то в затылок дунет.
Беатриче
Зачем вы ей?
Гуэрра
Простое совпаденье.
И я и Гвидо мыслили согласно
В одном вопросе, вам известном.
Беатриче
Полно,
Вы слишком нервны. Нападенья в Риме —
Явление обычное. Их цель —
Простой грабеж, случайная пожива.
Рим голоден. Рим ищет пропитанья,
Всё остальное — праздные мечтанья.
Гуэрра
Мне нравится ирония. Она
Способствует прогрессу. Грубый варвар
Ее боится как огня. Однако
Кто и когда поклялся вам, что Гвидо
Не жертва тайной ненависти? Кто
Внушил вам мысль забавную, что я
Болезненно труслив, что жизнь моя
Освобожденья вашего дороже,
Что смерть за мной не увязалась тоже?
Так знайте же, — за каждой нашей встречей
Она следит ревнивыми глазами,
Подслушивает, бродит возле двери
И подбирает тихие ключи
К замкам негодным. Может быть, она
И вам уже в лицо дышала. Ночью —
Нанизывая сонные слова
И вздохи, как янтарь на четки — Вы
Обречены, давно, вам нет пощады,
Я знака жду, — наклона головы,
Движенья губ, уклончивого взгляда,
Лишь подозренья, что согласны вы —
Не надо слов, довольно и безмолвья,
Той паузы, которую потом
Возможно и продлить —
Беатриче
Проклятый дом,
Здесь каждый шаг готов налиться кровью —
(Выбегает.)
СЦЕНА 5
(Комната Беатриче. Перед рассветом)
Беатриче
Сторожевая башня на горе
Окрашена зарей наполовину, —
Уже блестят оливковые рощи,
Как рыбья чешуя. Светлее воздух.
Уходит ночь. Но каждый новый день —
Как новая ступень на эшафоте,
Чем выше — тем страшнее, и нога
Нигде опоры твердой не находит.
(Входит Лукреция)
Лукреция
Ты всё не спишь. Ты стала словно призрак.
Поди ко мне, дай руку. Ты больна,
Лицо горит, а пальцы ледяные.
Тебя погубят слезы.
Беатриче
Я не плачу.
Из глаз моих я выдавить могла б
Лишь раскаленные осколки камня.
Лукреция
Здесь всё готово камнем обрасти,
И слезы и глаза, — и даже ветер
В неосвещенных коридорах. Он
Не дует, но шагает осторожно
И рад послушать у дверей. Постой,
Я посмотрю ему в лицо.
(Отворяет дверь. На пороге Франческо)
О! Вы?
Франческо
О, запоздалый пафос восклицаний, —
Любовных гроз простуженное эхо!
Лукреция
Я вскрикнула случайно. Вы подкрались
Так незаметно —
Франческо
Как свирепый волк, —
Не правда ли? Молчите?
Лукреция
Как палач.
Франческо
Подите прочь, колдунья, — и не смейте
Мне попадаться под ноги. Ступайте.
Лукреция
Не бойся, Беатриче. Егеря
Под окнами седлают лошадей.
(Уходит)
Франческо
Ты рано встала, Беатриче. Утро
Лишь рассветает. Я перед охотой
Зашел тебя проведать. Будет жарко.
(Молчанье)
Все говорят — любовь красноречива,
Но ненависть не разжимает губ.
Ты ненавидишь молча, — вдохновенно —
Что делать? Такова природа сердца.
Порок и добродетель, это корни
Деревьев разных, но один поток
Их омывает. Ненависть ко мне
Ты возвела, конечно, в добродетель.
Да, всё течет, и в мире нет законов
Незыблемых и постоянных. Словом —
Мир очень прост.
Беатриче
О, простота лукавых!
Франческо
Твои слова звучат как «Отче наш» —
Да, да, ты добродетельна, и даже
Пронзающий преступника кинжал
Ни добродетелью, ни чистотой
С тобой сравниться не дерзнет.
Беатриче
Позволь
Уйти мне в монастырь!
Франческо
Нет, Беатриче.
Грех не боится монастырских стен.
Он следует за смертными повсюду.
Я презираю херувимский лепет,
Но чувствую прекрасное. Оно
В груди моей как боль. А ты прекрасна.
Тебе ль вздыхать и опускать ресницы,
Чтоб тешить мысль распутного монаха,
Привыкшего грешить в исповедальне?
К тому же, благочестие всегда
Так дурно пахнет чесноком и потом,
А ты привыкла к лучшим ароматам
Благословенного Востока — Право,
Ты и сама похожа на флакон
Венецианского стекла. Хрусталь,
В котором кровь, вино, духи и солнце.
Вот я гляжу, и в утреннем луче
Трепещет волос твой, из шелка свитый,
Неуловимое движенье крови
Ласкает нежно розовую кожу,
И вся ты — солнечна, и каждый дюйм
Твоих стыдливостью омытых членов
Невинней, девственней мадонн пречистых.
Как хороша была бы ты в гробу!
Безгрешная, не тронутая взглядом,
Ни помыслом нечистым, белый звук
Гармонии небесной. Не жена,
Не женщина, — почти еще дитя,
Блаженная в святых отроковица —
Но ты жива. И знаю, по плечам
И по глазам девически надменным
Когда-нибудь скользнет желанье. Сердце
Вдруг ощетинится и станет дыбом —
И эта грудь откроется объятьям?
Блуждающая грубая рука
Принудит непокорные колени,
Которые и платье на ходу
Отталкивать готовы горделиво?
О, эта плоть, которой даже ветер
И даже тень едва коснуться смеет,
В захватанном наряде подвенечном,
Как жертва, отданная на закланье —
Беатриче
Отец!
Франческо
Нет, нет, развратница, молчи!
Твой стыд — обман. Ты каждой каплей крови
Давно созрела для любви распутной —
Ты горделива с виду, но во сне,
В беспамятстве, в ночном самозабвенье —
Как жалкая ночная потаскуха,
Что зазывает пьяных в подворотню,
Ты раскрывала втайне наготу
Перед обманщиком, до тела жадным,
Пускай еще покуда безымянным,
Пускай еще неведомым покуда, —
Что нужды в том? Он впущен, гость случайный,
Любая прихоть распаленной грезы, —
Оборванный матрос с широкой грудью,
Иль цирковой борец, иль первый встречный —
(Хватает ее за руку.)
О, берегись! Я — молния твоя,
Готовая ударить и разбиться
На тысячи пожаров, из которых
Ни одного не потушить слезами.
И кто здесь плакать станет? Может быть,
Лишь римские фонтаны — Друг продажный
В них даже рук не вымоет. Я знаю
Весь этот сброд, обученный интригам
В передних разных кардиналов — Гвидо
Изведал их предательскую дружбу!
(Беатриче кричит, вбегает Лукреция)
Лукреция
Сюда идут! Весь дом уже в тревоге!
Франческо
Проклятый труп! Ты снова на дороге?
(Уходит)
Лукреция
Зубами щелкает и брызжет пеной —
Беатриче
Рука моя! она заражена
Смертельным ядом — Ногти посинели,
Вся кровь от гнусного прикосновенья
Бежала прочь и медлит возвратиться
К багровым оттискам зубов змеиных —
Но погоди, — у смерти зубы крепче —
Лукреция
Ты в исступленье!
Беатриче
Каждый волос мой
Пронизан дикой радостью убийства!
Лукреция
Молчи, молчи!
Беатриче
Ни страха, ни пощады,
Ни жалости — Я рада, — слышишь? Рада!