— Смотрите, очаг! — трогает меня за плечо Булыга.

На площадке, покрытой легкой шкуркой водорослей, лежат камни, сложенные таким образом, что образовывалась четко обозначенная окружность. И вправду на очаг похоже!

Проходим еще одну долину, и новая неожиданность: выглядывает из песка кусок камня, а на нем рельефно обозначены полукружья — одно к другому, словно колеса завязшего в песке вездехода. Кто это сделал? Человек? А может быть, это и есть она самая — Атлантида?

— Возьми повыше! — командует Булыга Воронову.

Решает командир перемахнуть еще один хребет и войти в новую, неведомую нам зону. Она поглубже предыдущих, и возвышаются над ней, как столбы, узкие скалы со срезанными верхушками.

Вдруг Булыга вплотную подается к иллюминатору. Под темными дугами бровей настороженно поблескивают глаза.

— Смотри! Вверх, вверх смотри!

В синевато-серой водяной толще повисла над нами коварной западней огромная паутина. Что такое? Не сразу и догадываюсь. Оказывается, рыболовная сеть. Видно, давно потерянная — зацепилась краями за вершины скал, широко распласталась над долинкой — словно давно нас поджидает.

— Драпать отсюда надо, Виталий! — слышу сверху голос Воронова: в его иллюминатор лучше, чем нам, видится величина нависшей над «Аргусом» опасности. Попади ненароком в эту сеть, можешь и не выпутаться. И выручить вряд ли кто сумеет. А Воронов и Булыга знают, что значит застрять на дне морском. Однажды два английских гидронавта Р. Чампен и Р. Маллинсон попали в аварию в Северном море. Они пробыли на дне 80 часов и спасены были чудом в тот час, когда уже закапчивался запас кислорода. Да и у Воронова с Булыгой случалось что-то похожее.

Пошел второй час. Минуем еще одну расщелину, еще одну долину. Ищем. Время истекает. Там, на борту «Витязя», другой наблюдатель, должно быть, извелся от нетерпения. Тоже жаждет на дно. Л мне так жаль расстаться с дном, со сказкой, которую можно увидеть лишь раз в жизни.

— «Витязь»! Я «Аргус». Программу завершил. Разрешите всплытие!

Боцман Виктор Пивень протягивает мне руку, чтобы помочь выбраться из бота, спрашивает:

— Ну как? Разглядел чудо?

Все ждут со дна сенсаций. Боцман тоже ждет. Уверен, что ждет их и начальник экспедиции Вячеслав Семенович Ястребов. Научный подвиг Генриха Шлимана, открывшего местонахождение легендарной Трои, по-прежнему вдохновляет ученых. Но профессор Ястребов далек от экзальтации. Он убежден: серьезному ученому пуще прочего надобно сторониться сенсаций, а стало быть, держать эмоции под уздцы. Профессор Ястребов эмоциям не поддается. «Ну, что видели? Рассказывайте!» Рассказываю. Как могу, по памяти рисую. А в ответ только: «М… да…» И непроницаемость в лице. Мы ушли в плавание не с целью поиска Атлантиды. В экспедиции даже археологов нет. Рейс геологический, геофизический. В Средиземном море и в Атлантике нам предстоит изучить несколько подводных гор. Но так случилось, что одним из наиболее геологически интересных объектов исследования в маршруте как раз подводная гора Ампер, находящаяся примерно в пятистах километрах от берегов Португалии.

Впервые я услышал о существовании этой горы пять лет назад. Наш «Витязь»-третий, предшественник нынешнего, заходил в Лиссабон. На борту была организована пресс-конференция — я о ней рассказывал в предыдущей главе. Начальник экспедиции профессор А. А. Аксенов подвергся атаке журналистов по неожиданной для него проблеме — Атлантиде. Речь шла о таинственном снимке, полученном подводной фотокамерой на горе Ампер и появившемся в печати. На снимке была изображена часть стены с очевидными следами кирпичной кладки. Свидетельство исчезнувшей цивилизации? Может быть, Атлантида? Ведь если верить Платону, легендарная Атлантида как раз и лежала за Геркулесовыми столбами — так древние греки называли Гибралтар.

Фотография привлекла ученых. И не только археологов. Вызвала интерес и у тех, кто изучает геологическую жизнь планеты. Ампер-гора, явно незаурядная, давно нуждалась в тщательном осмотре. Лежит как раз на границе, где под океаном на огромной глубине гигантская литосферная плита, на которой пристроилась Африка, подползает под плиту, приютившую Евразию. В последние годы были направлены в этот район советские научные суда «Академик Курчатов», «Витязь»-четвертый, небольшое поисковое судно «Рифт». Именно с «Рифта» был впервые спущен на Ампер отважный «Аргус». Во всех трех рейсах погода была скверная, серьезных исследований провести не удалось. По первый же спуск «Аргуса» на дно принес сенсацию. Гидронавты во главе с Виталием Булыгой в один голос сообщили: собственными глазами видели на дне развалины древнего города.

Первым об Атлантиде сообщил Платон, умерший в 348 году до нашей эры. В одном из трактатов он ссылается на архив своего прапрадеда, знаменитого афинского мудреца Солона. Однажды в Египте Солон узнал от жрецов, будто в океане за Геркулесовыми столбами располагалась земля, на которой существовала могущественная держава. Она сумела покорить многие европейские земли, вела войны с древнейшим доафинским городом-государством. Но в результате страшного землетрясения ушел под воду доафинский город и одновременно исчезла в пучине Атлантида.

Мудрец, живший около двух с половиной тысяч лет назад, оставил последующим поколениям жгучую загадку: была или не была Атлантида? Некоторые считали, что она — плод фантазии философа. Но шли века, а легенда не умерла. Больше того, обретала новых и новых сторонников. И не только среди фантастов. Среди ученых тоже. Да, были великие геологические катастрофы в прошлом, которые распространялись на обширные территории, подтверждают ученые. Да, уходили под воду огромные массивы суши. А почему бы на одном из таких массивов и не существовать Атлантиде? Мир звезд и планет мы изучили лучше, чем дно собственных морей и океанов.

Легенду берегут как дорогое достояние прошлого, потому что известно: в истории человечества у иных, вроде бы даже самых фантастических легенд в конечном счете источником была истина. «Не торопитесь отвергать странные идеи — они могут быть истинными!» — говорил кто-то из древних мудрецов. Отмахиваться от древних легенд и мифов, признавая их вздорными, значит обеднять самих себя. Ведь и от легенды о Трое отмахивались. Мы, люди, до сих пор многое о себе не ведаем, даже толком не знаем, как появился на свет род человеческий, не очень-то представляем и то, как вообще зародилась на планете сама жизнь.

Археология пока не в состоянии дать ответ на вопрос об Атлантиде. Может быть, геология и океанология смогут ответить? Начальник экспедиции профессор Ястребов убежден, что в океане нас ожидает нечто такое, что может существенно изменить некоторые теперешние фундаментальные научные положения. И не только в океане. Он, например, убежден, что нельзя отмахиваться и от пресловутых «летающих тарелок». Проще всего объявить, что они от лукавого. А может быть, от разума? Еще нам неведомого, нами не познанного?

Вот так же и с Атлантидой. Хотя шли мы в океан с целями иными — о ней, об Атлантиде, витязяне думали, встречу с Ампером ждали с нетерпением. А вдруг?! Настроение нетерпеливого ожидания помог в нас укрепить доктор наук Городницкий. Он входил в состав нашей экспедиции и слыл «спецом по Атлантиде». Его однажды вытащили на трибуну: «Расскажите, что и как, интересуется народ». После лекции боцман Пивень, неторопливый добродушный человек, сказал мне:

— А ведь это же здорово, если мы ее, матушку, все-таки отыщем! Тогда я буду считать себя самым везучим боцманом за последние две с половиной тысячи лет.

С погодой везло. Воспользовавшись этим, Ястребов решительно бросил на штурм Ампера наличные силы всех родов действия. На счету был каждый час — ведь погода в этом районе капризна. В тесном взаимодействии на полигоне работали два корабля науки — «Витязь» и все тот же маленький трудяга «Рифт». Вместе с нами в работе участвовали и болгарские океанологи. В истории океанологии еще не случалось столь массированной комплексной атаки науки на один и тот же подводный геологический объект. Ампер ощупывали эхолотами и магнитометрами, в него всаживали геологические трубки, его скребли драгами и черпаками, его, как под лупой, рассматривали специальной подводной теле- и фотокамерой. «Трехглазый» «Аргус» почти ежедневно спускался в пучину к неведомым горным грядам и с дотошностью детектива высматривал на дне каждую «подозрительную» деталь.