Я поежился, подумав, что убийца мог затаиться в темном углу, дожидаясь удобного случая, чтобы бежать. Возможно, сейчас он наблюдал за мной, и вид единственного полуобнаженного безоружного преследователя забавлял его. Некоторое время я всматривался в темные углы соседнего дома, закутки во дворе, где чернота была особенно густой. Я пытался что-либо разглядеть под сенью деревьев, но понял, что попусту теряю время.

Послышался голос Дурасова:

—

Граф! Где вы?!

Я вернулся за угол и увидел высунувшегося в окно полицеймейстера. Он подал мне руку, и я перебрался в комнату.

—

Черт знает что! — Он жестом указал на трупы. — Несчастный Синицын! Мы поставили его сторожить этих двоих…

—

Картина ясная! — перебил я полковника. — Убийца имел два пистолета наготове и кинжал. Первым выстрелом он убил вашего Синицына. Ударом кинжала убил первого сообщника, который не ожидал нападения, а второго сообщника застрелил.

—

Но зачем? Зачем он убил своих же товарищей? — удивился полицеймейстер. — Они могли убежать все вместе!

Я хотел выговорить Дурасову за то, что он не отправил своих людей вдогонку за убийцей, но передумал. Я лишь смерил его взглядом и ответил:

—

Он убил их, потому что я видел их лица. И не только я, а еще и вы, и ваши люди.

Полковник почесал затылок, хмыкнул и спросил:

—

Вы-то как? Целы?

—

Как видите, — сказал я.

—

Это все ваш друг, — Дурасов кивнул на полковника Парасейчука. — Ему спасибо скажите!

Я взглянул на Олега Николаевича с благодарностью, подумав, что вопреки первому впечатлению награды не зря занимали всю его грудь.

—

Где мы находимся? — спросил я. — Меня привезли сюда с завязанными глазами.

—

Это Немецкая слобода, — сообщил Дурасов.

Я заметил на столе свою шпагу, которую отобрали похитители. Повесив ее на пояс, я сказал:

—

Насколько помню Москву, отсюда не так далеко до Сокольников. Нужно срочно вернуться на дачу генерал-губернатора.

—

Сейчас глубокая ночь, — возразил Дурасов. — Давайте обождем до утра.

—

Вы с ума сошли! — взорвался я. — Убийца ждать не будет! Мы и так потеряли уйму времени! Вы должны были поймать убийцу! У вас тут достаточно людей, вы должны были окружить дом, прежде чем врываться сюда! А вы тут собрались, как на смотрины! Трупов, что ли, не видели?!

—

Ваше сиятельство! — вскипел Дурасов. — Мы спасли вам жизнь! И вот она, ваша благодарность!

—

Егор Александрович, я вам благодарен, — смягчился я. — Но наша служба как раз и состоит в том, чтобы, рискуя собственными жизнями, спасать чужие! В данную минуту есть все основания полагать, что жизнь графини Екатерины Петровны Ростопчиной в опасности. Оставьте здесь пару человек и помчались в Сокольники!

Не дожидаясь ответа, я покинул комнату и спустился в подвал за одеждой. Парасейчук загромыхал следом.

У парадного входа толпилось полдюжины полицейских.

—

Blimey

! — воскликнул я и повернулся к Олегу Николаевичу. — Будь Дурасов чуточку расторопнее, убийца бы не ушел! Тут достаточно людей, чтобы окружить дом.

—

Видите ли, убийца ловко справился сразу с тремя, — возразил полковник.

—

Не ждавших нападения, — уточнил я.

—

Ага! Что я говорил! — вдруг послышалось из темноты.

Это был тот смутно знакомый голос, который я услышал, еще сидя в узилище. С коляски спустился бородатый купец — тот самый, с которым мы прошлой ночью столкнулись на берегу Рыбинки, приняв друг друга за шпионов.

—

Сударь, догадываюсь, что вам я обязан своим спасением, — сказал я.

—

Хех! — бородач окинул меня лукавым взглядом и воскликнул: — Своих не бросаем!

—

Дай, брат, обниму тебя!

Я обхватил купца за плечи, а потом и с полковником Парасейчуком облобызался.

—

Мы срочно возвращаемся в Сокольники! — сказал я. — Это твоя коляска?

—

Доберемся мигом! — ответил купец и сам полез на козлы.

Мы с Парасейчуком забрались внутрь.

—

Все в Сокольники! На дачу генерал-губернатора! — крикнул я полицейским.

Тут на улицу вышел полковник Дурасов и его подчиненные остались внимать его указаниям.

—

Как тебя величать, милостивый государь? — уже в пути спросил я бородача.

—

Савелием Федоровичем.

—

Картина вполне ясная, — сказал я. — Ты следил за дачей, все волновался, а не даст ли генерал-губернатор деру? И увидел, как меня тюкнули по голове и погрузили в коляску.

—

Вот-вот! — подтвердил Савелий Федорович. — Все это показалось мне странным. Я за вами проследил, а потом кинулся в управу благочиния!

—

А вы-то как здесь оказались, Олег Николаевич? — спросил я полковника.

—

Видите ли, я по приезде решил наведаться к московским коллегам, — поведал Парасейчук. — Захожу на Съезжий двор, а там картина: купец утверждает, что с нашим человеком, похожим на английского шпиона, беда приключилась. Его и слушать никто не желал, а я сердцем почуял: беда-то с вами, ваше сиятельство. Кто ж у нас еще на английского шпиона похож?! Тут я уж сам на полковника Дурасова накинулся! Грех, говорю, на душу возьмете, если графа Воленского не выручите!

—

Да, господа, если б не вы! — воскликнул я.

—

А знаете ли, ваше сиятельство, что в Санкт- Петербурге произошло? — спросил приглушенным голосом полковник Парасейчук.

—

Олег Николаевич, оставим титулы, — предложил я. — А про Петербург потом расскажете. Сейчас важно, что нас в Сокольниках ждет!

Он поджал губы: петербургские новости просились наружу, но полковнику пришлось набраться терпения и выслушать меня.

—

Положение ужасное, — сказал я. — Подтвердились худшие мои предположения: графиня Ростопчина собирает секретные сведения для французов. Я видел патент Наполеона среди ее бумаг!

—

Вот так, — кивнул я. — Как сказать об этом графу Ростопчину? С ума сойти можно!

Я подался вперед и, опершись локтем о колено, уткнулся лицом в ладонь. А Олег Николаевич сказал:

—

Что-то я вас не пойму, Андрей Васильевич. Вы разоблачили шпиона — это же хорошо! А что генерал-губернатор за своей женой не уследил, так пусть он сам и терзается! Вы-то тут при чем?

Я взглянул на полковника Парасейчука. Он был спокоен, ни тени сомнения не отразилось на его лице.

—

А как вы начинали службу? — спросил я. — Кто был вашим начальником?

—

Я начинал службу у графа Буксгевдена

^[36]

, — с чувством ответил Парасейчук. — Видите ли, мне повезло: имел честь пользоваться большим его расположением…

—

Вот и представьте себе, что вам предстоит арестовать Наталью Александровну!

^[37]

Глава

13

Двое будочников преградили нам дорогу на подъезде к даче. Один из них поднял фонарь и хлопал красными от недосыпания глазами, всматриваясь в наши лица.

He

столько мои слова, сколько полицейский мундир полковника Парасейчука внушили будочникам доверие. Они отступили и подняли шлагбаум.

—

Скажите-ка, любезные, кто-нибудь за последний час приезжал или покидал дачу? — спросил я.

—

Фельдъегерь от принца Ольденбургского, — сообщил будочник. — Да он и уехал тут же!

—

Уехал?! — воскликнул я.

—

Уехал, — подтвердил будочник. — На своей фельдъегерской тройке.

—

Скорее! Вперед! — скомандовал я Савелию Федоровичу.

Он стегнул лошадей, и коляска покатила к парадному подъезду.