С этими словами Кэтрин встала и направилась к телефону. Стэнли преградил ей путь.

— Мне кажется, у нас с тобой происходит первая ссора, — шутливо сказал он, пытаясь разрядить атмосферу.

— Это наша первая и последняя ссора, — холодно парировала Кэтрин.

Она оттолкнула его и прошла в другую комнату. Там она раскрыла свой чемодан и извлекла оттуда записную книжку. Стэнли не думал, что их разговор будет таким неприятным.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался он.

Тяжело вздохнув и утерев последние слезы, Кэтрин пристально посмотрела на него.

— Знаешь, Стэнли, уж лучше я сохраню о тебе хорошие воспоминания, чем окончательно разочаруюсь в тебе.

— Что ты делаешь? — машинально повторил он свой вопрос.

— Я ухожу от тебя.

Она закрыла чемодан и направилась к выходу. Стэнли не пропускал ее.

— Я никуда тебя не отпущу.

— Хватит, Стэнли. Я устала. Пропусти меня, пожалуйста.

Он был непоколебим.

— Если даже ты попытаешься уехать, у тебя это не получится. У меня твой паспорт. Так что сядь и успокойся.

Его слова не подействовали на Кэтрин. Она сейчас хотела лишь одного — уйти от Стэнли и никогда его больше не видеть.

— Ну и что? — безразлично спросила она. — Что ты будешь делать с моим паспортом? Можешь оставить его себе на память, я получу другой в консульстве.

— Кэтрин, я не понимаю, что происходит. Ты совсем мне не веришь?

Она молчала, нежный голос Стэнли казался ей лживым и омерзительным.

— Дорогая...

— Я, кажется, просила больше не обращаться ко мне так! — закричала Кэтрин. — Еще раз так скажешь, я тебя... я тебя... ударю. — Ее сердце было готово разорваться от боли. — Стэнли, ты никогда меня не любил. Может быть, тогда, на концерте, ты просто был заворожен моей игрой. Потом под впечатлением музыки, переспал со скрипачкой. Если бы ты знал, как мне больно осознавать это. — Она подняла голову. — Ведь это так, Стэнли? — спросила она, вопросительно посмотрев на него. — Наверное, ты считаешь, что иметь жену скрипачку — это престижно. Ее можно гордо показывать друзьям и родственникам. Я для тебя все равно, что престижная машина или дорогой портсигар.

— Кэтрин, ты слышишь, что несешь? Это же полный бред! Но если ты все время так думала, то зачем же тогда согласилась выйти за меня замуж?

— Любила. Теперь я понимаю, что моя любовь казалась тебе навязчивой. Сейчас я уйду и навсегда избавлю тебя от своего навязанного тебе чувства. Я больше никогда не появлюсь в ЮАР. Кажется, наше брачное свидетельство осталось у твоего дяди? Так вот, попроси его, чтобы он прислал мне бумаги для развода в Манчестер, и я их подпишу.

— Никакого развода не будет, Кэтрин. Я люблю тебя, и ты должна остаться со мной.

— Хорошо. Я просто уеду. Развод ведь всего лишь глупая формальность. Как и наша свадьба, не так ли? Когда я вернусь в Манчестер, я сниму себя жилье и буду давать частные уроки музыки. Это приносит хорошие деньги, так что я сама буду в состоянии обеспечить своего ребенка. Тебе не надо ни о чем беспокоиться. Если же ты захочешь повидать ребенка, можешь прилетать к нам. Никаких козней я тебе чинить не стану.

Кэтрин даже не догадывалась, какую боль она причиняет Стэнли. Сейчас он был похож на маленького ребенка, который не понимал, что происходит. Он видел, что мир вокруг рушится, но почему это случилось, понять не мог.

Она подошла к входной двери, открыла ее и бросила на Стэнли прощальный взгляд. Он сидел на кровати, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Ощутив на себе ее взгляд, поднял голову.

— Кэтрин, что мы делаем?! — Он почти плакал. — Я прожил без тебя три месяца. Все это время мне было очень тяжело и больно. Я больше не хочу терять тебя. Хорошо — если ты так хочешь жить со мной почти в глуши, пусть будет так. Но пообещай, что будешь там слушаться меня.

Это не было лицемерием. Стэнли действительно любил Кэтрин. Любил ее душу, любил каждую клеточку ее тела. Такое произошло с ним впервые в жизни. Он готов был бросить работу, поступиться принципами — и все ради Кэтрин. Его слова о трех месяцах тоски и боли были чистой правдой.

И он действительно не хотел брать Кэтрин с собой лишь потому, что не желал, чтобы она отказывалась от своего таланта. Что же происходит?

В то же время Стэнли думал и о том, что скажет друзьям и родственникам, если Кэтрин действительно уедет. Он не мог допустить скандала. Гордость не позволяла ему признаваться, что всего лишь через несколько часов после заключения брака его беременная жена бросила его.

— Стэнли, теперь мы оба знаем, что наша свадьба — фарс. Так что не надо жертв, — тихо проговорила Кэтрин. — Давай больше не будем обманывать себя.

Ей было очень больно произносить эти слова, но и в ней говорила гордыня. Конечно же ей хотелось остаться со Стэнли и уехать с ним туда, где его ждала работа. Но она уже все решила и не собиралась капитулировать.

Щелкнув замком, Кэтрин сделала шаг по направлению к выходу, но тут Стэнли опять преградил ей дорогу.

— Кэтрин, ты переутомилась. Ты не понимаешь, что говоришь. Тебе нужно прилечь и отдохнуть. А потом мы вместе уедем.

Стэнли снова говорил так, словно он сам уже давно все решил за жену. Это возмутило ее. Теперь ей уже не хотелось ехать с ним. Тишина и покой — вот что казалось ей на данный момент действительно необходимым.

— Стэнли, пропусти меня, пожалуйста, — умоляющим тоном произнесла Кэтрин.

— Что ты делаешь? Ты ведь этого не хочешь.

— Хочу, очень хочу, — машинально ответила она.

Режущая боль распространялась по ее телу. Кэтрин почувствовала, что все тело ноет, но постаралась не обращать на это внимания. Главным сейчас было желание уйти, а там — будь что будет.

— Тогда, когда мы с тобой впервые встретились у Роберта и Грейс, я и не думал ни о какой музыке. Как только я тебя увидел, мне сразу же захотелось заняться с тобой любовью. А то, что ты сейчас говорила мне, — просто какой-то бред. Я вижу, как ты талантлива. Музыка — твое призвание, и я не хочу лишать тебя этого.

— То есть ты хочешь сказать, что я гожусь только для двух вещей — постели и игры на скрипке. Вот ты и признался. Конечно, чего стоило тебе уложить молоденькую дурочку в постель! Это для тебя, очевидно, так же легко и естественно, как и прием пищи.

Стэнли ощущал себя человеком, пытающимся пройти сквозь бетонную стену. Все попытки были тщетными. Кэтрин проявляла поразительное упрямство, граничащее с глупой одержимостью.

— Я понимаю, — продолжила она, — ты привык ощущать себя свободным, ни от кого не зависящим человеком, который все решает сам: когда ему есть и пить, с какой женщиной и когда спать. Ты, наверное, приглашал их к себе в квартиру, и вы предавались любовным утехам. А в какой-то момент тебе подумалось — а не найти ли мне какую-нибудь дуру, которая еще и Паганини будет играть. Я никогда не спрашивала тебя о женщинах, которые у тебя были до меня, и не собираюсь. Мне это безразлично.

Кэтрин хотела побольнее уколоть Стэнли, но все же не знала, что пронзила его насквозь. Что он мог сделать, чтобы унять эту боль?! Эмоции переполняли его.

— Давай переменим тему, — предложил Стэнли, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. — У нас еще есть несколько часов, и нам нужно совершить кое-какие покупки.

— Покупки?!

— Ну да, а разве женщины не любят ходить по магазинам? — пытаясь выдавить из Кэтрин улыбку, сказал он. — У тебя как раз будет несколько часов, чтобы ознакомиться с Йоханнесбургом.

Она никак не отреагировала на его предложение. Вместо этого сказала:

— Когда я уйду, ты наконец-то сможешь позвонить, кому собирался.

Стэнли долго и молча смотрел на Кэтрин.

— Ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил он голосом ребенка, которому отказали в поездке в Диснейленд.

— Ну, если тебе интересны отделы парфюмерии и женской одежды, то можешь пойти.

Впервые за последние полчаса они говорили спокойно, не срываясь на крик.