— Да, но термометр мог испортиться.

Рон понимал, что силы Джейн на пределе и ей необходимо отдохнуть. Вторую ночь после свадьбы они спали по очереди, сменяя друг друга у кроватки больной Габи. Рон подошел и встал рядом с женой у кровати. На Габи была тонкая рубашечка и подгузник, сверху — тонкое одеяло. Все в точности, как советовал Алан.

— Если это поможет, я готов сбегать в аптеку и купить еще пару детских термометров.

— Если тебе нетрудно… — вздохнула она с облегчением и вдруг спросила подозрительно: — А почему пару?

— Чтобы ты могла вычислить среднюю температуру, — невинно ответил Рон, с трудом сохраняя серьезное лицо.

— Это совсем не смешно, Бартон, — с негодованием прошептала Джейн. Ее взгляд мог означать только одно: она оторвет голову каждому, кто посмеет пренебрежительно отнестись к первой болезни дочери. — Габи плохо. Я это знаю, потому что у меня в детстве тоже болели уши. Это был кошмар.

— Поверь мне, Сандерс, если бы ей было плохо, она бы не заснула.

— Ты бы тоже заснул, если бы проплакал битых два часа.

— Она плакала потому, что стоило ей пошевелиться, как ты тут же вскакивала с постели, трогала ее лоб и будила ее.

Рон провел пальцами по мягкому воротнику простого, очень пристойного, но невозможно соблазнительного купального халатика. Да, не миновать мне жариться в аду, подумал Рон, ибо все то время, что она беспокоилась о ребенке, я мечтал только о том, как бы заняться с ней любовью.

— Пойми, самое лучше, что ты можешь сейчас сделать, это немного поспать.

— Ой, нет, ни за что! Хотя бы до тех пор, пока у нее не спадет температура.

Вытянув шею, Джейн постаралась через плечо мужа взглянуть на спящую малышку.

— Пора в постель, мамочка, — приказал Рон.

— Дай мне проверить еще.

— Ладно, но только потом, после того как буду уверен, что ты упакована в ту потрясающую ночную сорочку.

Он обхватил ее за плечи и нежно, но решительно повернул в сторону спальни. Джейн в последний раз попробовала воспротивиться.

— Рон, но ты же обещал раздобыть еще один термометр…

— Утром.

— Но…

— Никаких «но», Сандерс.

Он притянул ее к себе за отвороты халатика и, закрыв рот поцелуем, попытался погасить тревогу в глазах жены единственным способом, который еще не пробовал.

Желание охватило Рона, но теперь, когда он знал, как она отзывчива на ласки и как ему хорошо с Джейн, он все время сдерживал себя и старался относиться к ней особенно бережно.

Оторвавшись от нежных губ, Рон посмотрел на Джейн со своей чарующей дразнящей улыбкой.

— Через пять минут свет в доме будет погашен.

Все эти дни Рон был ангельски терпелив: грел бутылочки с молоком, помогал обтирать горячее тельце Габи влажной губкой — и все это без тени своего знаменитого высокомерия.

Очень медленно, давая ему время понять ее намерения, Джейн провела рукой по лицу Рона, по сурово сжатым губам. Под ее пальцами они сначала затвердели, а затем почти незаметно расслабились.

Джейн обворожительно улыбнулась.

— Эй, женщина, веди себя прилично. Тебе нужно отдохнуть, забыла?

— М-м-м… Свет должен быть погашен через пять минут. К тебе это тоже относится, папочка.

Рон провел рукой по ее спине, Джейн вздрогнула и обняла его за шею.

— Сандерс…

Он не смог продолжить, чувствуя только неодолимое желание. Его дрожащая рука развязала пояс халатика и скользнула под мягкую ткань, к нежной и теплой коже Джейн.

— Ты такой чудесный, — едва слышно молвила она, — невероятно чудесный…

— Ты тоже. — Он гладил ее бережно, едва касаясь, и Джейн, изнемогая от волшебной ласки, тихонько застонала.

— Ты… могла забеременеть прошлой ночью. Мы оба совсем не подумали об этом, — шепнул Рон.

Джейн вдруг внимательно посмотрела ему в глаза.

— Я хочу от тебя ребенка. И поскорее, пока это не стало для меня невозможным, — ответила она тоже шепотом.

— Я мечтаю об этом, — почти выдохнул Рон. — Спасибо тебе. — Его поцелуй говорил о том, как он ей благодарен.

— Я люблю тебя, Рон. И кажется, любила уже давно.

Слишком взволнованный, чтобы отвечать, он стал целовать Джейн, стараясь не пропустить ни одной клеточки ее тела, страстно прижался губами к груди Джейн, а потом спустил халатик с плеч. Прежде чем она успела возразить он выключил лампу. Только слабый луч света падал от ночника в коридоре.

— Рон? — Голос выдавал ее волнение.

— Я здесь, дорогая, — пробормотал он, снимая с себя оставшуюся одежду.

Кровать прогнулась под их телами, и Джейн ощутила жар, исходивший от мужа. Прильнув к нему, она целовала его и чувствовала, как растут его напряжение и сила. Ей очень хотелось сказать Рону, что для нее он всегда будет самым лучшим мужчиной в мире, но не посмела, и только ласкала его все нежнее.

— Господи, детка, ты сводишь меня с ума, — произнес Рон хрипло.

— Я хочу тебя, Рон. Пожалуйста…

Их тела слились, и все время, пока они любили друг друга, Рон мысленно молился, чтобы Джейн подарила ему ребенка, о котором они оба мечтали.

Она медленно просыпалась, ощущая восхитительную тяжесть в теле. Солнце еще не встало, но темнота за окном сменилась жемчужными красками рассвета.

Медленно приоткрыв ресницы, Джейн различала нечеткие в полумраке контуры мужской груди, наполовину прикрытой одеялом. Наслаждаясь первым трепетом возбуждения, она проследила взглядом, как эта линия переходит в очертания массивных плеч.

Внезапно она похолодела, а в голове застрял болезненный ком, не дававший дышать. Она увидела кроваво-красный сморщенный и бугристый шрам, который, словно щупальца осьминога, охватывал все правое плечо Рона.

Как же он должен был страдать, подумала Джейн, какие мучения вынести. Слезы выступили на ее ресницах, она прикусила губу, чтобы унять дрожь.

Подняв глаза, она встретила взгляд самых черных, самых жестких и полных боли глаз. Рон не спал и заметил ужас, застывший на лице Джейн.

— Рон… — прошептала она прерывающимся голосом. — Это не то, что тебе кажется.

Но Рон уже не слышал ее. Он уже пережил это однажды — ледяной холод в душе, когда мозг немеет от боли, которую невозможно выразить.

Двигаясь, как робот, Рон встал с кровати, поднял с пола одежду, которую с такой поспешностью сбросил всего несколько часов назад, и ушел в ванную, захлопнув за собой дверь.

16

Прижимая Габи к плечу, Джейн закрыла за собой дверь приемной Рона. Безупречно одетая и тщательно ухоженная женщина примерно одних лет с Джейн подняла на нее глаза.

— Добрый день, мэм. Могу я вам помочь?

Джейн ответила любезной улыбкой.

— Надеюсь, что да. Я не договорилась о встрече, но может быть, мистер Бартон найдет для меня несколько минут? Я… я его жена, Джейн.

Женщина просияла и стремительно протянула ей руку.

— Миссис Бартон, как приятно наконец встретить вас! Я Джулия Макмиллан, коллега Рона. Мы несколько раз говорили с вами по телефону.

Джейн пожала ей руку.

— О, конечно. Мне тоже очень приятно.

— А это, очевидно, Габриэлла? Рон рассказывал, что она самая прелестная девочка на свете, и я, пожалуй, согласна.

Джейн пыталась сохранить на лице улыбку.

— Можно, я войду? — тихо промолвила Джейн.

Джулия бросила взгляд на аппаратуру, где все еще мигал красный огонек, означавший, что телефон Рона занят.

— Да, пожалуйста. Только советую не делать резких движений — вполне можете лишиться головы.

Джейн нахмурилась.

— Он в плохом настроении?

— О, нет. Плохое настроение в последнее время стало нормой. Сегодня с ним просто невозможно разговаривать.

Мисс Макмиллан вернулась к столу и села.

— Может быть, какое-то очень сложное дело?

Джулия странно посмотрела на Джейн.

— Именно так. Позавчера суд присяжных вынес оправдательный приговор вопреки ожиданиям всех, включая и Рона. — Она пожала плечами, внезапно смутившись. — Но вам, конечно, известно обо всем лучше, чем мне.