— Энн унесла ее в дом.

Рон посмотрел на небо, и в его взгляде отразились грозовые облака.

— Ветер набирает силу. Холодает.

— Да? Я и не заметила. — В его объятиях она не чувствовала непогоды.

— Еще бы, — пошутил он, прижимая ее к себе еще сильнее. — Ты произвела фурор. Я даже испугался, что не удастся пробиться к тебе.

Близость Рона стала беспокоить ее, и она вдруг растерянно прошептала:

— Не хочешь попробовать торта?

Он удивленно поднял брови.

— Шоколадного, конечно?

— Да, — сказала она с вызовом. — А какого же еще?

Во взгляде, которым окинула его Джейн, сквозила насмешка, что лишь раззадорило Рона. Хотела она того или нет, но Джейн соблазняла его, и он не мог противиться ее чарам.

Он жадно впился в полуоткрытый от удивления рот почувствовал податливость губ, пахнущих свежестью ветра. Они напомнили о жарком солнце и молодости, когда он любил жизнь и жадно гонялся за мечтой.

Руки Джейн обхватили его за шею, он ощутил упругость нежной груди и совсем забыл, что сам дал ей право решать, когда пустить его в свою спальню. Он уважал договоренность, но не тогда, когда голова шла кругом и кровь стучала в висках. Рон живо представил ее белую светящуюся кожу и скрытое желание в обнаженном теле.

Джейн все больше поддавалась, слабела в руках Рона, и он отпустил ее. Он умел укрощать себя, научился этому на треке.

Изумленная Джейн, издав легкий стон, открыла глаза.

— Господи, — прошептала она дрожащим голосом, проведя языком по опухшим губам.

Хор радостных голосов помешал Рону извиниться. Обернувшись, он увидел сияющие лица гостей. Когда он встретился глазами с Джеймсом, тот расплылся в знакомой хитроватой улыбке дьявола-соблазнителя и громко зааплодировал!

— Неплохо для тренировки! — крикнул он. — Но не лучше ли подождать взмаха зеленого судейского флажка?

14

Тусклые огни задних фар исчезли в тумане, окутавшем опустевшую улицу. Последним уехало семейство Чейнов, забрав маленькую Габи.

Когда Джейн запирала на ночь входную дверь, она надеялась, что Рон не заметит, как дрожат у нее руки.

— Очень мило, что Энн и Алан взяли девочку с собой, не правда ли? — промолвила она, гася свет в передней.

И лишь после этого решилась повернуться к Рону. Он снимал галстук, а его пиджак уже висел на спинке стула в столовой.

После поцелуя на лужайке у всех на виду настроение Рона заметно испортилось. И чем больше его брат подшучивал над ним, тем мрачнее и отрешенней становился Рон, словно медведь в предчувствии зимы и долгой спячки.

Наконец он ослабил петлю галстука и, не развязывая его, стащил через голову, после чего пригладил волосы рукой.

— Алану взбрело на ум, что нам нужен… э-э-э… медовый месяц…

— Надеюсь, ты ему объяснил, почему это невозможно.

— Пытался, но парень очень переменился после того, как женился на Энн. Считает, что все браки совершаются на небесах.

— О нашем этого, конечно, не скажешь, — улыбнулась Джейн, глядя на мужа.

— Чертовски верно подмечено.

— И все же, Рон, вряд ли следует оповещать всех о содержании нашего брачного контракта. Главным образом, из-за Габи. Особенно, если мы не уживемся и дело дойдет до развода. Ты как думаешь? Я не хотела бы, чтобы она когда-нибудь винила себя за этот брак.

— Нет.

Рон сжал зубы. Он не из тех мужей, которые требуют для себя заботы и нежности, но по поцелую Джейн угадала, как ему все это необходимо. И именно поэтому попросила Энн взять Габи на эту ночь.

Джейн еще не приходилось соблазнять мужчину, но она понимала, что для этого потребуются силы и нервы.

— Чувствуй себя, как дома, — она повела рукой в сторону гостиной, — а мне надо уладить все с официантами и поставщиками.

— Какие-нибудь проблемы?

— Нет, все прошло отлично. Кажется, все остались довольны.

Особенно братец Джеймс, мрачно подумал Рон, глядя вслед Джейн, скрывшейся в кухне.

Джеймс практически не отходил от нее, словно женихом был он. Никак не мог дождаться, пока разойдутся гости, чтобы умыкнуть Джейн хоть на минутку. Ему за пятьдесят, но, как говорят, седина в бороду — бес в ребро.

Рон злился на брата, злился на себя и потому охотно ушел в гостиную, где, сам не зная для чего, зажег лампы.

Отодвинув тюлевую занавеску на окне, он стал глядеть на пустынную улицу. Не было еще и семи, но густой туман скрыл небо и погасил вечерний закат. От этого в доме казалось пусто и одиноко.

— Не правда ли, чудесный вечер? Такой таинственный и уютный.

Рон резко обернулся и посмотрел на Джейн. Мрачная досада вдруг растаяла в волне странного жаркого тепла. Джейн сменила подвенечное платье, которое он мысленно снимал уже не раз за этот вечер, и облачилась в полупрозрачный голубой пеньюар, вновь ожививший его воображение.

— Я думал, ты все еще разбираешься с поставщиками, — произнес он с усилием.

— Уже разобралась. Они получили неплохие чаевые и отправились по домам.

Она приближалась к нему медленно, не торопясь, легкое одеяние соблазнительно облегало крутые бедра. Чтобы не потерять контроль над собой, он сосредоточился на бокалах, которые несла Джейн. Рон считал, что настоящий мужчина всегда должен держать себя в руках.

— Это шампанское?

— Ага. Я попросила официанта сохранить одну бутылку. Решила, что нам следует обмыть… наш контракт. Только вот не успела подготовить тост.

Она протянула Рону бокал, подняла свой и посмотрела на мужа в ожидании ответа.

— Есть предложение?

Он почувствовал себя, как гонщик, вдруг обнаруживший, что выехал на трассу, не зная правил состязания. Долго ли он сможет продержаться?

— За Габриэллу Марию Сандерс Бартон, — наконец нашелся Рон. Голос его звучал глухо.

Губы Джейн дрогнули в улыбке.

— И за Марию, — тихо добавила Джейн. — Надеюсь, она обрела покой, который заслужила.

Они молча пригубили шампанское, после чего Джейн опустила руку с бокалом.

— Как ты думаешь, Мария рада, что мы поженились? — помедлив, произнесла она.

Рон пожал плечами.

— Если ты спросишь, верю ли я в жизнь на небесах, я отвечу: нет, не верю. Мертвые остаются мертвыми — и точка.

Джейн печально улыбнулась.

— А мне кажется, она знает все и благодарна нам.

Рон хотел было сказать, что все это сказки из плохих фильмов, но, к счастью, промолчал и снова пожал плечами.

— Мне позвонил прокурор. Он считает, что у него достаточно материала, чтобы привлечь Джекобса к суду, но только по одному из обвинений.

— Джек-младший?

Рон кивнул. Обстоятельства этого дела были настолько неприятны, что он решил не портить Джейн настроение.

— Джекобс поймал мальчишку, когда тот болтал по-испански с кем-то из друзей. Так он узнал, что Мария все же обучила сына родному языку, вопреки запрету мужа.

— Какой ужасный человек! — воскликнула Джейн, вздрогнув, словно от внезапного сквозняка.

— Тебе холодно.

— Нет, противно.

Она взглянула на недопитый бокал в руке и снова поднесла его к губам. Рон смотрел на ее нежную шею, когда Джейн, запрокинув голову, отпила глоток, и думал, что ему понадобится немалая выдержка, чтобы заслужить обещанное приглашение.

У Джейн была изящная шея, тонкие черты лица и казавшийся крупным на небольшом овальном лице рот. Пожалуй, единственный ее недостаток. А жаль, потому что она была, потрясающе красивой женщиной. Но Рон тут же вспомнил, каким мягким и податливым стал этот рот под его поцелуем.

— А ведь неплохая была свадьба, ты согласен?

— Конечно.

Неплохая и, главное, быстрая. Он залпом допил шампанское.

— Мне понравился судья Джозеф Смит. — Джейн уютно устроилась в углу кушетки, поджав под себя ноги и прикрыв глаза. — Мне кажется, он милый человек.

— Кто? Джозеф Смит? Такой же милый, как гремучая змея.

— Представляешь, они с женой прожили сорок лет вместе. Она умерла в прошлом году.

Узкая бретелька ее ночной сорочки сползла с плеча, и под тонким пеньюаром показалась мягкая округлость груди. Рон добросовестно старался смотреть только на ее лицо, но воображение коварно рисовало совсем другое.