Вот только он по-прежнему оставался один и, впадая в отчаяние, не делился своей мукой ни с кем. А сейчас за несколько минут может все измениться. Он станет мужем и отцом, ответственным за две другие жизни.

Кого он обманывает? Он все такой же черствый эгоист, который думает только о себе. Ночами мается без сна только потому, что не знает, как заставить Джейн полюбить его.

Рон, взглянув на часы, краем глаза заметил какое-то движение среди присутствующих. Алан открыл наконец широкие застекленные двери веранды.

Но первой оттуда появилась Энн, наградившая мужа щедрым поцелуем, после чего Алан подал руку идущей следом невесте.

Джейн ослепительно улыбнулась и вышла в сад, на который уже легла тень приближавшихся дождевых туч.

Ее рыжеватые волосы напоминали сверкающий нимб, где запутались солнечные лучики, с трудом пробившиеся сквозь толщу облаков.

Судья Джозеф Смит откашлялся, лицо его расплылось в доброй, почти отеческой, улыбке, чего Рон никогда раньше за ним не замечал.

С неожиданно нервной улыбкой Джейн встала рядом с Роном. Ее духи щекотали его ноздри, ее рука касалась его руки. Белые орхидеи, которые он в последнюю минуту сообразил послать ей, трепетали от ветерка.

Джейн услышала, как за спиной внезапно смолк негромкий гомон голосов, отчего музыка зазвучала громче и заполнила небольшой дворик и сад.

Она постаралась успокоиться, чувствуя, что все смотрят на нее. Все, кроме Рона. На лице Милли и Лиз застыло радостное ожидание, маленький Ронни неловко ежился в своем первом настоящем костюмчике, а малютка Габи невозмутимо сосала кулачок.

— Начнем? — спросил судья, и улыбка смягчила его строгий взор.

Джейн подумала, что Рон поступил правильно, выбрав именно этого человека. Она кивнула и посмотрела на Рона, а тот лишь сильнее сдвинул темные брови.

Рядом с ней стоял человек, решивший полностью изменить свою жизнь — лишь бы сдержать безмолвно данное умирающей слово, — человек, которого Джейн отчаянно хотела полюбить. Но не было никакой уверенности в том, что он ей это позволит.

— Я готова, если ты согласен, — шепнула она.

— Ладно, давай попробуем.

Он протянул ей руку. Еле сдерживая волнение, Джейн вложила свою в его широкую ладонь и была удивлена, как властно он сжал ее. Но пальцы его дрожали.

Джозеф Смит, заглядывая в тоненькую книжечку, и громко бессмертные слова супружеской клятвы. Джейн потрясли простота, величие и искренность этих слов. На вопросы судьи она отвечала тихо, а Рон — голосом хриплым, еще сильнее сжав руку невесты.

Когда судья предложил обменяться кольцами, Рон на мгновение отпустил руку Джейн, и она внезапно ощутила, как ей не хватает теплого и уверенного прикосновения.

Кольцо надевалось с трудом, застряв на среднем суставе, и Рон проворчал что-то о неправильно подобранном размере. Джейн улыбнулась.

— Когда я сказала про размер, то забыла предупредить, что от страха суставы разбухают.

Наконец кольцо оказалось на нужном месте. Рон посмотрел на нее. К удивлению Джейн, в его глазах было озорство, а вовсе не мрачное отчаяние, которого она почему-то ожидала. Он снова взял ее за руку и дал знак судье продолжать.

Наконец наступила торжественная минута: судья объявил Джейн и Рона мужем и женой. Все. Или почти все.

— Поспеши, Бартон, — тихо произнес судья Смит. — Поцелуй свою прелестную жену, пока эти тучи еще не накрыли нас дождем.

— Слушаюсь, ваша честь.

Рон притянул Джейн к себе и прильнул к губам жены столь стремительно, что ей не оставалось ничего другого, как только закрыть глаза. Его поцелуй тянулся так долго, что Джейн потеряла счет времени и не заметила ни налетевшего ветра, трепавшего подол платья, ни детского хихиканья за спиной. Сейчас поцелуй Рона означал для нее нечто большее, чем страсть. Словно бутон, лепесток за лепестком, в ее душе раскрывалось что-то новое, доселе не испытанное. Она сама дивилась волшебной перемене, но Рон вдруг отпустил ее. Джейн все еще нетвердо стояла на ногах, но, слава Богу, сразу оказалась в объятиях Алана.

— Так держать, детка, ты на верном пути, — шепнул он ей на ухо.

А в это время Джеймс и судья поочередно трясли руку Рону и хлопали его по плечу. Кто-то сфотографировал Джейн, ослепив ее магниевой вспышкой. Смеясь, она позволяла Алану все сильнее прижимать себя к широкой груди, пока наконец не вмешалась Энн.

— Ну, вот видишь, как все просто, — шепнула она Джейн, крепко обнимая ее.

— Где Габи? — Джейн забрала у Энн букет невесты.

— Не беспокойся, с ней Рон.

Джейн увидела его на скамье рядом с коляской. На руке его лежала Габи, а сам он так низко склонился над девочкой, словно что-то ей говорил.

Теплая волна счастья захлестнула Джейн — вот он, ее муж, а это их с Роном дочь.

— Тетя Джейн, ты здорово справилась.

Джейн смахнула слезинки с ресниц, отвечая на объятия Милли.

— Думаю, что да, — согласилась она, вовремя поймав налетевшего на нее маленького Ронни.

— Скорее, тетя Джейн, идем. Надо разрезать свадебный торт, — торопил ее мальчик. — Я так проголодался.

Джейн рассмеялась.

— Сейчас, мой медвежонок. А почему бы тебе пока не выпить апельсинового сока? Ты знаешь, где он? В холодильнике.

— О'кей.

Мальчишка помчался через лужайку. Повернувшись, Джейн чуть не столкнулась с судьей.

— Мои наилучшие пожелания, миссис Бартон.

— Благодарю, ваша честь. Я очень признательна, что вы согласились сочетать нас браком. Рон так уважает вас, и для него много значит ваше присутствие.

— Вам посчастливилось встретить такого человека, как Рон, — тихо сказал судья. — Только не позволяйте ему убедить вас, что за внешней суровостью не вскрывается доброе сердце. Оно есть, миссис Бартон, чему я не раз был свидетелем. Да и вы тоже, не так ли?

Джейн успела лишь согласно кивнуть и ответить судье благодарной улыбкой, ибо к ним подошел брат Рона. Джеймс потребовал своего поцелуя.

— Добро пожаловать в нашу семью, — широко улыбнулся он.

— Спасибо, — пробормотала Джейн, стирая следы помады с губ Джеймса.

— А это наша Лиз, — произнес Джеймс, ласково обнимая дочь за плечи.

Между отцом и дочерью, а отчасти и Роном было заметно сходство, особенно в глазах, темно-карих, и в тяжелых черных, как смоль, волнистых волосах. Несмотря на тонкие проволочки, выравнивавшие зубы, угловатость и неловкость подростка, племянница Рона обещала из гадкого утенка превратиться в лебедя.

— Здравствуй, Лиз, — приветливо сказала Джейн и первой протянула руку, чувствуя, что девочка немного застенчива. — Спасибо, что пришла на нашу свадьбу.

— У меня еще никогда не было настоящей тети, — вдруг покраснев, ответила Лиз, прикоснувшись к руке Джейн. — Дядя Рон был уже разведен, когда я родилась.

— Ну, тогда это для нас всех вдвойне счастливый день! — воскликнула Джейн и улыбнулась свободно и радостно. — Ты получаешь тетю, двух двоюродных сестричек и одного братца, а я — целую семью.

— Как это?

— А вот так: Габи — твоя двоюродная сестричка, Милли тоже, а Ронни — двоюродный брат.

— Да, верно, — согласилась ошеломленная Лиз. Ее отец только довольно хмыкнул и указал на семейство Чейнов.

— Надо и им сказать, да поосторожней, чтобы не испугались.

— Папа, всегда ты со своими шуточками, — пожурила отца Лиз, но, тем не менее, тут же последовала его совету.

Порыв ветра снова подхватил юбку Джейн, и в ту же минуту кто-то сильный и уверенный обнял ее за талию. Муж. С того самого дня, как он пригласил ее съездить к Марии, она впервые увидела на его лице покой. Он показался ей вдруг чертовски красивым. Но по-прежнему что-то неразгаданное таилось в этих темных глазах и волевых чертах лица.

У любого, кто смотрел на них со стороны, не вызвало бы сомнения, что этот человек влюблен в свою жену. Но Джейн не могла избавиться от мысли, что преуспевающий адвокат всегда немножечко актер.

— Привет, — сказала она тихо и вдруг поняла, что похожа на тех обожательниц в суде, которыми нередко поддразнивал Рона Алан. — Где Габи?