Через пару дней они встретились в сельском магазине. Ира специально поджидала его у входа, надев для такого случая свои лучшие джинсики и, делая вид, что коротает время за разговором со знакомыми девчонками. При ее нынешней жизни недостатка в подругах не было, — все местные шалавы дружили с ней. Ира болтала то с одной, то с другой, наверное, часа три, прежде чем парень появился, чтобы купить пачку сигарет. Теперь настало время действовать. Будто бы проходя мимо, она специально помозолила ему глаза, и к вечеру они уже подружились. Парень пригласил ее, как он выразился, на пикник. Во время пикника, заключавшегося в разведении костра, поджаривании на нем нескольких сосисок и распитии бутылки паленой водки, городской парнишка взял, да и проиграл ее в карты четырем своим приятелям — азербайджанцам, приехавшим сюда под видом беженцев (непонятно от чего) и целыми днями слоняющимся по поселку без дела, но с целью — кого бы трахнуть, и чего бы украсть. Ира, как и все в Конино, боялась этих нерусских и потому решила не сопротивляться, лишь поставила одно условие, — она не будет их ублажать на тонкой подстилке из грязных пиджаков, которую они разложили возле костра, ибо лето еще только началось, и земля довольно холодная. Плохо говорящие по-русски азербайджанцы сперва не поняли, что девушка имеет в виду.

— Она, лежа не хочет, она раком встанет и так всем вам даст, — пояснил городской парень.

Азербайджанцы закивали головами.

Ира стойко выдержала, как ее поимели четверо человек.

Когда групповуха закончилась, в ней вспыхнула ненависть ко всему, что связано с Конино. Она возненавидела дом ее родителей, сельских придурков, запах навоза и прочие деревенские гадости.

Не до конца осознавая, что делает, она, прямо ночью, зашагала вперед по дороге, к располагавшемуся в трехстах метрах от поселка, шоссе — туда, где носятся красивые городские машины, где протяжно трубят гудками многотонные грузовики, везущие в своих тентованных прицепах много всякого добра.

На трассе возле нее притормозил солидный джип, и ей предложили деньги за интим-услуги. Ира не отказалась. Новорусский хряк на джипе, производивший впечатление несокрушимого богатыря, вовсе не по-богатырски быстро кончил ей в рот, и вскоре Ира уже находилась около придорожной столовки. Она выбрала именно столовую, а не кафе, ибо, со слов Наташи, знала, что цены в столовых ниже, а пища сытнее. Кроме нее, видимо, точно так же думали и водители грузовиков дальнего следования. Площадка у столовой была наглухо заставлена тягачами и фурами. Внутри здания, за столиками, сидели дальнобойщики — огромные дядьки суровой внешности. Они за обе щеки уплетали жирные пельмени, щи, борщи, двигая при жевании — кто — жилистыми шеями, кто — тройными подбородками. Все были старыми и отвратительными… Только один мужчина, расположившийся в дальнем конце зала и читающий газету, производил впечатление более-менее приятного человека. Особенно располагала к себе его одежда. В отличие от остальных водителей, затянутых в грязные робы и комбинезоны, этот мужчина был одет в абсолютно чистые, синие джинсы (их не мог полностью скрыть маленький пластмассовый столик), новенькую черную жилетку, из верхнего кармана которой торчала красная пачка сигарет «Мальборо» и веселую рубашку серо-белой расцветки. Рядом с ним, на столе, лежала простенькая, без всяких прибамбасов и надписей, бейсболка.

Ира подошла к прилавку, выбрала себе еду, заплатила деньги, поставила все на поднос и огляделась в поисках свободного столика. Такового не нашлось. Везде хоть кто-то, но сидел. Нужно было выбирать — к кому подсесть. И вновь внимание Иры привлек тот мужчина в черной жилетке. Его седые волосы смешно топорщились ежиком, богатые усы, очевидно, являлись предметом особой заботы — их недавно стригли, причем с крайней тщательностью и аккуратностью.

— Извините, тут не занято? — спросила, с улыбкой, Ира.

Мужчина, оторвавшись от газеты, быстро скользнул взглядом по ее стройным ножкам, сочной, молоденькой груди, симпатичной мордяхе, улыбнулся одними глазами и ответил:

— Не занято. Садись.

Ира присела на стул и начала снимать с подноса свой… либо поздний ужин (ну очень поздний) либо ранний завтрак (уж слишком ранний).

— Ничего себе, ну и совпадение! — присвистнул мужчина.

Ира непонимающе уставилась на него.

— Я про еду, — пояснил он.

Ира взглянула на свои и его тарелки. И перед ней и перед ним было по порции макаронов, по две сардельки, и по чашке кофе.

— Вот это да! — воскликнула она.

— Меня зовут Константин, или дядя Костя, — представился, посмеиваясь, мужчина. — Уж твои родители, наверное, не возьмут, как мы, макароны с сардельками? А то, чего доброго, тарелки перепутаем.

— Я тут одна… — оборвала Ира его смех.

Мужчина пристально посмотрел на нее.

— И сколько же тебе лет? — настороженно спросил он.

Девушка хорошо уловила эту настороженность в его голосе и сразу вспомнила кое-какие предостережения Наташи. Предостережения, правда, касались работы проституток, но и под складывающуюся ситуацию подходили наилучшим образом. Наташа втолковывала ей, чтоб та даже не мечтала о трассе (а Ира, действительно, просила подругу взять ее с собой), пока, хоть, чуть-чуть не повзрослеет. Если менты поймают, малолетке, конечно, ничего не будет, но если человек, который ее «снял», распознает, сколько ей лет, и поймет, что из-за нее ему статья грозит, всякое может случиться. Например, возьмет какой-нибудь хмырь, разозлится на нее и замочит (а куда она денется?). На возглас Иры относительно того, что она все равно живет со всяким сбродом, Наташа махнула рукой: то, дескать, тут, у нас — каждый все знает и молчит в тряпочку, а то — федеральная трасса, — понимать надо разницу!

Да, сегодня, с новорусским боровом в джипе ей повезло, но могло кончиться и хуже. Не стоит больше испытывать судьбу, надо действовать аккуратнее.

— Семнадцать, — соврала Ира.

— И куда держишь путь, в такое позднее время?

— В Череповец. Кстати, вы не туда направляетесь?

— Туда, до дому, можно сказать.

— А чего же вы тут кушаете, если домой едете? До города осталось-то всего минут сорок, — Ира начала с жадностью уплетать макароны.

— Я живу один, вернусь в пустую квартиру, продуктов там тоже нет, у меня ведь рейс за Урал был, неделю в пути, — мужчина нахмурился.

— А где же жена, дети?

— С женой развелся. Долго мучились друг с другом, но, все-таки поняли — не ужиться нам больше. Дети выросли, у них теперь свои семьи. Я, в принципе, не жалуюсь, да и работа думать об этом не позволяет. Только вот иногда грустно становится.

— Ну, так захватите меня. Может, со мной вы грустить не будете, а то совсем опечалились, — прошамкала с набитым ртом Ира.

И Константин (дядя Костя или просто дядя) взял Иру с собой. И ему, действительно, уже не было грустно, особенно этой ночью, когда он ощутил, что подобранная им в придорожной столовой девчонка — ДЕВСТВЕННИЦА! Сначала она более часа просидела в ванной, а потом преподнесла ему такой подарок… После секса бедная девочка сжалась в комок и, дрожа мелкой дрожью, отвечала на все его вопросы одной неизменной фразой:

— Подожди немного. Это, ведь, у меня было впервые в жизни. Дай мне минутку успокоиться.

Константин терпеливо ждал, куря одну сигарету за другой, и глядя на нее взглядом старого верного пса.

Так они прожили ночь, день, месяц, год. Являясь матерым дальнобойщиком, дядя Костя зарабатывал много денег и, не жалея тратил их на исполнение всех прихотей и желаний молоденькой девушки. Не стал он противиться и стремлению Иры быть независимой.

К тому же об этом мужчина и сам не раз подумывал: соседи бы чего не заподозрили, языки-то у всех острые, а глаза еще острее — разглядят то, чего и нет на самом деле, а если уж есть, и подавно рассмотрят.

В плане ее независимости Константин сделал все, что смог: благодаря взяткам выправил ей свидетельство о рождении и паспорт — важнейшие документы, которые Ира либо оставила у родителей, либо еще не имела, и, кроме того, снял для нее отдельную квартиру.