Неслабый такой тючок вышел… Ничего, мне его далеко не тащить.

Выбираюсь на дорогу, бросив прощальный взгляд на место недавнего боя. Вроде бы в порядке все…

Посыпая свои следы табаком из размятых сигарет, осторожно иду по обочине. Тут сухо и следов почти не остается. Да и будут следы, что с того? Дорога же…

Пройдя около километра (ух и намял мне спину этот тючок!), выбираю подходящее место. Крутой откос слева от поворота — приметное место. Стараясь не оставлять следов, подбираюсь к нему поближе…

Ух ты!

Даже копать не пришлось, зря лопату тащил.

Сверху навернулось немаленькое дерево, склон не выдержал его веса. Вот под корнями выворотня и прячу свою поклажу. Посыпаю всё вокруг табаком. Есть у немцев розыскные собаки или нет, а осторожность лишней не станет. Повозившись, пристраиваю гранату в качестве страховки. Зацепит она кого или нет, неизвестно, замедление у неё всё-таки… А вот ветки поломает, издали всё и увижу, в случае чего.

Всё, дело сделано — абгемахт, как говорят немцы. Мы по-другому говорим, но у них короче. До деревни два километра, пора уже!

Спустя три часа.

Ага, вот и посыльный чешет! Надо же — на велосипеде! Где ж он его взял, у нас вроде не было их?

Значит, обер-фельдфебель уже хватился нашего отделения. Отлично! Теперь и прикемарить можно, раньше чем через час он назад не поедет. Велосипед, да на такой дороге — штука шумная, услышу. Тогда и посмотрим, что сделает Мойс? Оставит трупы до утра? Хм… сомнительно. Поднимет солдат, и эвакуирует трупы в деревню? Телега-то с лошадью там осталась, никто, надеюсь, её не уволок ещё?

И так может быть.

Но — будем посмотреть.

Если первый вариант, действия будут одни.

Если второй — чуток по-другому сработаем.

Посыльный вернулся быстрее — страх иногда такие чудеса творит!

И уже через десять минут из деревни вышла группа солдат — почти все, кто тут оставался. Включая самого обер-фельдфебеля.

Ага, вариант номер два.

Как минимум, одного человека Мойс послал с сообщением к другим взводам, небось, и подкрепления попросил. Посты он, ясное дело, не снимет, даже и смену им оставит. Неизвестно же, сколько времени в лесу торчать придётся?

А где будут стоять часовые?

Да у дороги, на въезде и выезде из деревни, где ж ещё? Немцы сами по дорогам ходят и ездят, того же и от других ожидают. Здесь уже тыл (хм…), стало быть — и порядки немецкие должны соблюдаться по всей строгости! Ну, это ещё как сказать… я под этим указом не подписывался.

Дождавшись, когда шум шагов стихнет в лесу, переползаю поближе к домам.

Теперь буду ждать. Часовые меняются каждые два часа. Значит, скоро смена. Очень даже кстати, потихоньку темнеет и очертания домов уже трудноразличимы. А мне темнота только на руку.

Минут через сорок слышу негромкие шаги.

Так, надо думать, это смена топает. Ушки наготове, слушаем…

Негромкие голоса — обмениваются паролем.

Вот где часовой стоит!

Стандартное место, Мойс ничего менять не стал. Часовой расположился в тени полуразвалившегося дома, и со стороны его почти не видно. Даже и днем. Зато он дорогу очень хорошо просматривает — позиция удобная. На здоровье, мне проторенные пути без надобности.

Блин, чертов плетень! Надо же, какой скрипучий…

Ладно, он уже позади, теперь заныкаюсь на огороде, он, один хрен, пустой — солдаты уже давно все грядки оприходовали.

Но часовой не обратил на этот звук никакого внимания. Ой ли?

Что-то верится мне в это с трудом…

Осторожно заползаю под кучу сухой ботвы и каких-то веток. Мы её в свое время не убрали — не наш дом. Только в кучу стащили все с огорода, так пристойнее. Теперь мысленно благодарю за это обер-фельдфебеля.

Жду.

Терпеливо лежу на земле и прислушиваюсь. У часового почти два часа в запасе. В принципе, он к своему посту не привязан, может и отойти на несколько метров туда-сюда. А вот станет ли он это делать? Какие приказания отдал часовым Мойс?

Пять минут…

Смотрю на светящиеся стрелки часов — их у Фишке в ранце раскопать удалось. Хорошие часы, и чего он их так прятал? Тоже у кого-нибудь позаимствовал?

Десять…

Еле слышный шорох! Справа!

Как раз там, где стоит часовой…

Значит, он услышал-таки треск плетня.

Окликать не стал, стало быть, обер-фельдфебель всё-таки инструктаж провел. Ну, прямо-таки реактивный мужик, иначе и не скажешь! Всё успел!

Значит, часовой настороже и вполне резонно опасается. Ну, что ж, не будем его попусту нервировать всякими там шорохами и постукиванием падающих камешков. Полежим тихо — у кого нервы крепче?

Прошло ещё около двух минут, я старался даже и не дышать.

Вспышка!

Это мои глаза уже к темноте привыкли, оттого и показался мне вспышкой свет обыкновенного карманного фонаря.

Луч пробежался по огороду, на секунду задержавшись на куче, под которой я лежал, двинулся дальше… потух. Но я успел услышать стремительное движение со стороны часового — он сменил позицию. Умный мужик и рисковый. Обозначил свою позицию и провоцирует возможного неприятеля на открытие огня. Ну-ну, родной, тут тоже не фраера…

Подождём. На пост-то он всё равно вернутся должен, ведь так? А вдруг сейчас по дороге парадным маршем входит в деревеньку целый партизанский батальон? Есть такая вероятность?

Присутствует.

Ничуть не меньше той, что где-то поблизости от огородика ныкается вражеский диверсант.

А станет ли часовой стрелять?

Если поймет куда — станет. Но он не понял пока, хотя и кучу ботвы всё же высветил. Ну и правильно — больно уж она на пустом месте выделяется, прямо-таки взор притягивает. Но есть нюанс…

Чтобы к ней подползти — надо преодолеть метров семь совершенно открытого пространства. Это сначала она кажется таким вот идеальным укрытием, а если подумать…

Надо полагать, он подумал. И луч фонаря зашарил уже совсем по другим местам. С ожидаемым результатом — нет там никого. Напоследок часовой опять осветил кучу ботвы.

Пусто.

Нет тут никаких диверсантов, увы…

А может — и к лучшему. Не надо стрелять, рискуя получить автоматную очередь в ответ. Можно возвратиться на пост и дожидаться там смены.

И немец, уже не скрываясь, затопал сапогами, возвращаясь на свое место.

Ну и ладушки!

Ты — к себе, а я — к себе.

Куда это?

Да есть такое место, где никто искать не станет. Даже если всю деревню перевернут, туда не пойдут.

Солдаты вернулись часа через три, я даже задремать успел. Проснулся, только когда расслышал скрип телеги и голоса подходивших солдат. Скрипнули двери сарая, и вошедший осветил его внутренности фонарем.

— Всё в порядке! — крикнул он, и я узнал голос Мойса. — Заносите сюда!

Послышался топот ног, и сквозь щели в потолке стали видны солдаты, заносившие в сарай убитых мною в лесу немцев.

— Укладывайте вдоль дальней стены.

Ну, хоть не подо мной! И на том тебе спасибо, обер-фельдфебель.

— Выставить пост у входа.

Опасаешься, что убитые куда-то убегут? Вот уж сомневаюсь… Но за пост — спасибо. Высплюсь, ибо никто сюда просто так уже не ввалится.

Выискивая себе возможную засидку, я первым делом вспомнил именно про этот сарай. Ведь в лесу трупы не оставят, и хоронить там не станут. Привезут в деревню. Не в дом же их потащат? Правильно, но и на улице не оставят. А другого места, кроме этого сарая тут нет. Он достаточно вместительный, правда, потолок весь в щелях. Зато — крыша не течет и стены относительно целые. Есть в них щели, не без того. Но мертвым уже сквозняк не страшен. А никого живого с ними рядом не будет — кому охота сидеть в компании покойников? Да ещё на сквозняке. Вот про часового у входа я не подумал. Хотя мне он не опасен. Внутрь солдат не полезет, да и я никуда вылезать пока не собираюсь. Дня два — это уж совершенно точно!

Командиру второго батальона

405 гренадерского полка

121 дивизии вермахта

Майору Рихарду Бохентину.

Р А П О Р Т