В дом свой Гефест многоумный, на обе хромающий ноги:

        Гелиос зоркий его обо всем известить не замедлил.

        В дом свой вступивши с печалию милого сердца, поспешно

        Двери Гефест отворил, и душа в нем наполнилась гневом;

305 Громко он начал вопить, чтоб его все услышали боги:

        «Дий вседержитель, блаженные, вечные боги, сберитесь

        Тяжкообидное, смеха достойное дело увидеть:

        Как надо мной, хромоногим, Зевесова дочь Афродита

        Гнусно ругается, с грозным Ареем, губительным богом,

310 Здесь сочетавшись. Конечно, красавец и тверд на ногах он;

        Я ж от рождения хром — но моею ль виною? Виновны

        В том лишь родители. Горе мне, горе! Зачем я родился?

        Вот посмотрите, как оба, обнявшися нежно друг с другом,

        Спят на постели моей. Несказанно мне горько то видеть.

315 Знаю, однако, что так им в другой раз заснуть не удастся;

        Сколь ни сильна в них любовь, но, конечно, охота к такому

        Сну в них теперь уж прошла: не сниму с них дотоле я этой

        Сети, пока не отдаст мне отец всех богатых подарков, [245]

        Им от меня за невесту, бесстыдную дочь, полученных.

320 Правда, прекрасна она, но ее переменчиво сердце».

        Так он сказал. Той порой собрались в медностенных палатах

        Боги; пришел Посейдон земледержец; пришел дароносец

        Эрмий; пришел Аполлон, издалека разящий стрелами;

        Но, сохраняя пристойность, богини осталися дома.

325 В двери вступили податели благ, всемогущие боги:

        Подняли все они смех несказанный, увидя, какое

        Хитрое дело ревнивый Гефест совершить умудрился.

        Глядя друг на друга, так меж собою они рассуждали:

        «Злое не впрок; над проворством здесь медленность верх одержала;

330 Как ни хромает Гефест, но поймал он Арея, который

        Самый быстрейший из вечных богов, на Олимпе живущих.

        Хитростью взял он; достойная мзда посрамителю брака».

        Так говорили, друг с другом беседуя, вечные боги.

        К Эрмию тут обратившись, сказал Аполлон, сын Зевеса:

335 «Эрмий, Кронионов сын, благодатный богов вестоносец,

        Искренне мне отвечай, согласился ль бы ты под такою

        Сетью лежать на постели одной с золотою Кипридой?»

        Зоркий убийца Аргуса ответствовал так Аполлону:

        «Если б могло то случиться, о царь Аполлон стреловержец,

340 Сетью тройной бы себя я охотно опутать дозволил,

        Пусть на меня бы, собравшись, богини и боги смотрели,

        Только б лежать на постели одной с золотою Кипридой!»

        Так отвечал он; бессмертные подняли смех несказанный.

        Но Посейдон не смеялся; чтоб выручить бога Арея,

345 К славному дивным искусством Гефесту он, голос возвысив,

        С просьбой своей обратился и бросил крылатое слово:

        «Дай им свободу; ручаюсь тебе за Арея; как сам ты

        Требуешь, все дополна при бессмертных богах он заплатит».

        Бог хромоногий Гефест, отвечая, сказал Посейдону:

350 «Нет, от меня, Посейдон земледержец, того ты не требуй.

        Знаешь ты сам, что всегда неверна за неверных порука.

        Чем же тебя, всемогущий, могу я к уплате принудить,

        Если свободный Арей убежит и платить отречется?»

        Богу Гефесту ответствовал так Посейдон земледержец:

355 «Если могучий Арей, чтоб не быть принужденным к уплате,

        Скроется тайно, то все за него заплатить обязуюсь

        «. Хромоногий Гефест отвечал Посейдону владыке:

        «Воли твоей, Посейдон, не дерзну и не властен отвергнуть».

        С сими словами разрушила цепи Гефестова сила.

360 Бог и богиня — лишь только их были разрушены цепи —

        Быстро вскочив, улетели. Во Фракию он удалился;

        Скрылася в Кипр золотая с улыбкой приветной Киприда;

        Был там алтарь ей в Пафосском лесу благовонном воздвигнут;

        Там, искупавши ее и натерши душистым, святое

365 Тело одних лишь богов орошающим маслом, Хариты

        Плечи ее облачили одеждою прелести чудной.

        Так воспевал вдохновенный певец. Одиссей благородный

        В сердце, внимая ему, веселился; и с ним веселились

        Веслолюбивые, смелые гости морей, феакийцы.

370 Но Алкиной повелел Галионту вдвоем с Лаодамом

        Пляску начать: в ней не мог превосходством никто победить их.

        Мяч разноцветный, для них рукодельным Полибием сшитый,

        Взяв, Лаодам с молодым Галионтом на ровную площадь

        Вышли; закинувши голову, мяч к облакам темно-светлым

375 Бросил один; а другой разбежался и, прянув высоко,

        Мяч на лету подхватил, до земли не коснувшись ногами.

        Легким бросаньем мяча в высоту отличась пред народом,

        Начали оба по гладкому лону земли плодоносной

        Быстро плясать; и затопали юноши в меру ногами,

380 Стоя кругом, и от топота ног их вся площадь гремела.

        Долго смотрев, напоследок сказал Одиссей Алкиною:

        «Царь Алкиной, благороднейший муж из мужей феакийских,

        Ты похвалился, что пляскою с вами никто не сравнится;

        Правда твоя; то глазами я видел; безмерно дивлюся».

385 Так он сказав, возбудил Алкиноеву силу святую.

        Царь феакиянам веслолюбивым сказал: «Приглашаю

        Выслушать слово мое вас, судей и владык феакийских;

        Разум великий имеет, я вижу, наш гость иноземный;

        Должно ему, как обычай велит, предложить нам подарки;

390 Областью нашею правят двенадцать владык знаменитых,

        Праведно-строгих судей; я тринадцатый, главный. Пусть каждый

        Чистое верхнее платье с хитоном и с полным талантом

        Золота нашему гостю в подарок назначит обычный.

        Все повелите сюда принести и своими руками

395 Страннику сдайте, чтоб весел он был за трапезою нашей.

        Ты ж, Эвриал, удовольствуй его, перед ним повинившись,

        Дав и подарок: его оскорбил неприличным ты словом».

        Так он сказал, изъявили свое одобренье другие;

        Каждый глашатая в дом свой послал, чтоб подарки принес он.

400 Но Эвриал, повинуясь, ответствовал так Алкиною:

        «Царь Алкиной, благороднейший муж из мужей феакийских,

        Я удовольствую гостя, желанье твое исполняя.

        Медный свой меч с рукоятью серебряной в новых

        Чудной работы ножнах из слоновыя кости охотно

405 Дам я ему, и, конечно, он дар мой высоко оценит».

        Так говоря, среброкованый меч свой он снял и возвысил

        Голос и бросил крылатое слово Лаэртову сыну:

        «Радуйся, добрый отец иноземец! И если сказал я

        Дерзкое слово, пусть ветер его унесет и развеет;

410 Ты же, хранимый богами, да скоро увидишь супругу,

        В дом возвратяся по долгопечальной разлуке с семьею».

        Кончил; ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:

        «Радуйся также и ты и, хранимый богами, будь счастлив.

        В сердце ж своем никогда не раскайся, что мне драгоценный

415 Меч подарил свой, повинным меня удовольствовав словом».

        Так отвечав, среброкованый меч на плечо он повесил.

        Солнце зашло; все богатые собраны были подарки;

        Их поспешили глашатаи в дом отнести Алкиноев;

        Там сыновья Алкиноя владыки, принявши подарки,

420 Отдали матери их, многоумной царице Арете.