Через двадцать минут программа была прервана выпуском новостей: инициатива президента по финансированию уничтожения в странах-производителях наркотиков посевов растений, содержащих наркотические вещества, получила одобрение обеих палат Конгресса; на Флориду обрушился ураган; еще пятеро сенаторов-демократов попались на взяточничестве; на следующей неделе в Нью-Джерси ожидается забастовка учителей. Слава Богу, никаких сообщений о групповом убийстве в Монлорее.

Шарлотта продолжала ехать.

К половине двенадцатого она уже находилась южнее Балтимора. По радио зазвучала веселая мелодия, и Шарлотта поискала станцию, которая вещает для информационных наркоманов.

— Среди упомянутых сегодня сенаторов-демократов оказался и Марк Сэндал, чье имя пополнило список взяточников только час назад, когда на свет появились подробности частной жизни Сэндала. Молодой сенатор из Иллинойса, единственный из этой пятерки, категорически отвергает все предположения о том, что он тайком получал деньги от ведущего производителя табачных изделий. Сотрудники аппарата Сэндала утверждают, что все это подстроено и что сенатор собирается оспаривать любые обвинения… Учителя со всего штата…

Шарлотта выключила радио и, съехав на обочину, остановила машину. Черта с два теперь Марк Сэндал может быть свидетелем. Она откинулась на спинку непривычного водительского сиденья и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Безумие ехать в Вашингтон. И впутывать в это дело Скотта она не имеет права. Люди, которые за ней охотятся, не собираются вступать с ней в переговоры; они собираются ее убить, как и любого другого, кто встанет у них на пути, как ненадежного Карретту из «ГТ». Те, кто нанял мадам Барберри, направят к Шарлотте еще одного робота, а может, ту же самую мадам, если она осталась жива.

С момента своего бегства из Монлорея Шарлотта старательно отгоняла от себя подобные мысли. Но теперь они появились. Как она будет прятаться, точно беглый каторжник, в стране, где никого не знает? Не знает даже названия всех штатов, не говоря уж о том, что ехать без карты невозможно.

Шарлотта сидела, слушала, как мимо с визгом проносятся машины и исчезают в ночи, и у нее появилось такое ощущение, словно она только что проснулась и впервые за эти дни столкнулась нос к носу с реальностью. Она увидела, как ужасная темень ее окружает, и заплакала. Как бы ей хотелось быть одной из тех, кто едет по дороге, а не Шарлоттой Картер, телерепортером и убийцей! Как бы она хотела стать обыкновенной женщиной, которая едет к нормальному парню, живущему в славном городке, расположенном где-нибудь недалеко. Как бы она хотела никогда не слышать о «Дермитроне» или об этом несчастном веществе Дэвида Стоуна; сидеть на диване, есть чипсы, пить пиво и смотреть телевизор.

Шарлотта плакала от жалости к себе, слезы жгли ее щеки, и она поняла, что с нее хватит великих подвигов на поле журналистских расследований. Довольно демонстрировать свою храбрость! Надо возвращаться домой, прежде чем в каждом аэропорту появится ее фотография. Когда же ближайший рейс из Нью-Йорка? Она порылась в машине и в «бардачке» нашла потрепанную карту с замусоленными углами. Следует избегать Филадельфии и того участка автострады Нью-Джерси, на котором расположен Монлорей, — на тот случай, если полиция уже бросилась на поиски автомобиля Карретты. Тогда как? Свернуть на запад и сделать большой крюк, чтобы попасть в Пенсильванию? Через Йорк? Через Харрисбург? Затем через Аллентаун и дальше через Ньюарк? Придется проехать много миль, но ей не оставалось ничего другого. В отель нельзя, так что у нее есть возможность прекрасно изучить американский северо-восток.

Приняв новое решение, она приободрилась и поехала к ближайшей бензоколонке, чтобы заправиться. Но когда она открыла дверь машины, внутри салона зажегся свет, и Шарлотта заметила, что ее блузка забрызгана кровью. Она посмотрелась в зеркало заднего вида и обнаружила, что еще больше крови — крови Гарета, догадалась она, — у нее на лице. Послюнявив носовой платок, она с трудом стерла кровь, но после этого ей стало плохо. Кто-то другой, более бесстрастный, утешился бы мыслью, что скорее всего Гарета убили бы его дружки или полиция еще до того, как ему стукнуло бы тридцать. Но Шарлотту мучили угрызения совести за эту жертву на ее пути поиска правды и справедливости.

Надев поверх блузки джемпер, она выбралась из машины, стараясь прогнать подступающие слезы. Заправив полный бак и купив несколько шоколадных батончиков, а также диет-колу, она вернулась на автостраду и поехала на север.

Глава шестнадцатая

— Зандер уже достал меня сегодня, — заявил Джеймс своему подчиненному, вызвав его к себе в кабинет.

Пол быстро высчитал, что в Нью-Джерси сейчас только семь утра, и приготовился услышать, что произошла какая-нибудь катастрофа или что-то в этом роде.

— Это по поводу той журналистки из Эн-эн-эн, которая все еще болтается там и задает дурацкие вопросы, — пояснил Джеймс и уставился на Пола взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

Молодой человек, сидевший по другую сторону стола для заседаний, так заерзал, словно готов был выскочить из своего темно-серого костюма.

— Я уже сто раз звонил ей в студию, — выпалил он, не обращая внимания на раздражение босса. — Как я могу с ней связаться, если они не дают мне ее телефон в Штатах?

Этот отпор заставил Джеймса почувствовать себя неуютно.

— Люди, с которыми я говорил, ожидали, что она вернется сегодня утром, но она не объявилась, и дома ее тоже нет. Похоже, она осталась в Америке. Тогда почему Зандер сам с ней не поговорит? — с вызовом произнес Пол, и Джеймсу это не понравилось.

— Потому что он платит нам, чтобы мы улаживали подобные дела, — решительно сказал Джеймс, посмотрев на Пола так, чтобы тот не вздумал спорить. — Слушайте, Зандер просто обезумел из-за этой чертовой бабы! Он абсолютно уверен, что та собирается начать рассказывать чудовищные истории о том, как «ГТ» производит оружие!

— Но об этом ничего не говорится ни по телевидению, ни в газетах, — возразил Пол. — Он знает это или нет?

Мэлпас вздохнул и раздраженно затряс головой.

— Разумеется, я ему говорил, но он дьявольски настырный клиент, и если он беспокоится о том, какое впечатление сложится о его компании в этой стране, мы должны отреагировать. Именно здесь «ГТ» хочет создать базу для своих операции в Европе и на Ближнем Востоке, поэтому я обязан отнестись ко всему происходящему серьезно.

— Это уже переходит границы разумного… — начал Робертс, но изумленно смолк, потому что Мэлпас стукнул кулаком по столу.

— Проклятье! Слушайте, Пол, что я вам говорю! Зандер грозится расторгнуть сделку с «Мартиндейл», если женщина по фамилии Картер не прекратит орать, — рявкнул он. — Он считает, что она уже находится по пути в Англию и тащит с собой фантастический воз всякой чепухи насчет производства дефолиантов или чего-то там еще — я не знаю. Но дело в том, что он требует, чтобы именно вызаткнули ей глотку.

Аналитик пожал плечами и сухо рассмеялся:

— Это просто смешно! Я не могу запретить журналистке писать статью, сколько бы дорогостоящих обедов я для нее не устраивал.

— Я хочу, чтобы вы кое-что поняли. Пол. Только между нами, — сказал Мэлпас таким тоном, каким учитель отчитывает провинившегося ученика. — Дик Зандер привык добиваться своего. И мы не будем ему мешать.

Пол нахмурился.

— О чем это вы? — спросил он, первый раз в присутствии Мэлпаса повысив голос. — Может, мне запереть ее в шкафу, пока операция по захвату не завершится? — фыркнул он.

Мэлпас опять затряс головой. Затем встал и закрыл дверь. Вернувшись, он уселся на край стола, прямо напротив Пола, и, наклонившись вперед, произнес тихо, но отчетливо:

— Я только что сказал тебе очень важную вещь, ты, маленький глупый щенок! Оборонная промышленность не занимается благотворительностью. Зандер и Кларк — безжалостные люди, живущие в мире, где все готовы перегрызть друг другу глотки. И они не привыкли к тому, чтобы их приказы не выполнялись. Ты никогда ничего не добьешься в своем деле, пока не усвоишь некоторые истины, например, вроде той, что, если клиент хочет, чтобы ты зажал свой член в тиски, ты, черт возьми, должен это сделать! — Мэлпас остановился.