Пол отвернулся и опять пожал плечами.

— Прочти это, милый! — сказал Джеймс, протянув аналитику отпечатанную на машинке копию телетайпного сообщения. — Ночью на фабрике Дэвида Стоуна был пожар. Пораскинь мозгами; тогда, может быть, ты начнешь относиться к просьбам Дика Зандера с уважением, которого они заслуживают.

Вызывающе-презрительное выражение исчезло с липа Робертса. Глаза его сузились, когда он прочитал сообщение.

— Что произошло? — спросил он, и тут до него дошло, что его босс по-настоявшему напуган, почти дрожит от страха.

— Ты бы лучше выяснил, где эта сука Шарлотта Картер, и убедил ее, что она идет по ложному следу. У тебя должно получиться, если ты дашь себе труд подумать, — резко произнес Джеймс и вернулся к своему столу.

Пол медленно поднялся, словно обдумывал, что сказать напоследок, но его так потрясло известие о пожаре в Эли, что он отправился к маклерам почитать на телетайпе сообщения «Рейтер».

Через десять минут Джеймс вышел из здания банка и пошел по Мургейт в сторону Финсбери-серкус, где должен был пройти ежегодный медицинский осмотр. Огибая площадку для боулинга в центре Финсбери-серкус, он вдруг подумал, что Робертс разочаровал его, что он стал настоящей головной болью, просто помехой. Слава Богу, скоро тот получит уведомление о своем увольнении в связи с сокращением штатов, но пока что он демонстрирует исключительную тупость.

Джеймс приободрился, с удовольствием вспомнив намек сэра Энтони Брука, прозвучавший накануне во время обеда в Челси. Пока они наслаждались бренди и сигарами в одном конце огромной гостиной в стиле эпохи Регентства, а их жены в другом конце беседовали о садоводстве, сэр Энтони выразился столь прозрачно, как только он один умел делать:

— Раньше мне не очень нравился ваш подход к делу… Этакая храбрость, граничащая с нахальством… Думаю, вы это знали. — Брук хихикнул. — Но теперь я считаю, что именно вы способны в ближайшие годы решить наши проблемы. Банковский бизнес становится настоящим кошмаром, в самом деле, — добавил он, и на его лице патриция появилось озадаченное выражение.

«Так он пытается оправдать свою некомпетентность». — подумал Джеймс, делая вид, что внимает речам пророка. Брук вполне мог бы добавить: «Время джентльменов прошло, и мы вынуждены уступить мужланам, вроде тебя». Намек не ускользнул от внимания Джеймса, а предрассудки старого дурака его не интересовали. Вот его благословение — другое дело! Джеймс прикинул, что этого будет достаточно, чтобы убрать с дороги трусливых слабаков, когда на следующей неделе правление будет выбирать нового председателя.

Другая причина, заставляющая его бодро шагать, заключалась в том, что скоро начнется выпуск «Верди», и в том, что удалось убедить Фиону профинансировать покупку акций. Правда, она считала, что платит за сельский дом. Когда у него будет время, он придумает, как объяснить эту маленькую ложь.

А пока его все больше радовала мысль о росте собственных доходов в связи с ростом стоимости акций «Верди». Ник Дарридж сегодня утром отправил всем акционерам «Верди» факс, в котором заверял, что разработка материала идет полным ходом, несмотря на пожар в лаборатории Стоуна. Технология изготовления этого сложного чудо-вещества была записана на дискету и хранилась в кабинете Дэвида, Стоуна, так что, хотя прототип уничтожен огнем, новые образцы появятся на следующей неделе. Джеймса не удивило, что Дэвид Стоун блефовал, утверждая, будто новое вещество — просто дешевый, экологически чистый упаковочный материал. Мэлпас наконец понял, чем объясняется решимость Зандера получить заменитель полистирола. Как только о новом веществе будет объявлено на пресс-конференции, «ГТ» уже ничего не сможет сделать, чтобы уничтожить его. И все-таки поджог — чересчур крутой способ вести деловые переговоры, и при этой мысли у Джеймса скручивало кишки.

Он пересек Финсбери-серкус и пошел медленнее, разглядывая таблички на зданиях, стоявших на левой стороне улицы. Увидев ту, которую искал, с надписью «Доктор Адамс», он вошел в подъезд помпезного дома, выстроенного в викторианском стиле, и поднялся наверх, в кабинет доктора, перепрыгивая через две ступеньки. Он продолжал свое восхождение к вершинам.

В пятницу после обеда на территории компании «Уильям Стоун и сын» по-прежнему царил хаос. Дэвид только что звонил в Эн-эн-эн Шарлотте и просил передать, чтобы та позвонила ему, — еще одна безответная просьба, поскольку теперь даже там не знали, где находится Шарлотта. Сотрудники сказали, что она должна была прилететь из Нью-Йорка ночным рейсом. Дэвид сморщился и тут заметил Шейлу, которая стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу и натянуто улыбаясь.

— Дэвид, с тобой хотят поговорить из полиции, — произнесла она официальным тоном, показавшимся Стоуну смешным и нелепым. — Пришел суперинтендант Фэрроу, он просит, чтобы ты его принял.

Офицер прошел мимо нее, всем своим видом показывая, что просить он не намерен.

Они с Дэвидом обменялись рукопожатием. Суперинтендант поинтересовался, можно ли закрыть дверь, уселся и сразу приступил к допросу:

— Мистер Стоун, что вы делали прошлой ночью с десяти часов вечера до того момента, как случайный прохожий вызвал пожарную команду?

Дэвид рассеянно запустил пятерню в волосы, пытаясь заставить свой утомленный мозг найти ответ на вопрос полицейского.

— Я… э-э… Я работал у себя в кабинете, а около одиннадцати лег спать.

— Кто-нибудь может это подтвердить, мистер Стоун?

Дэвид пожал плечами:

— Нет, я живу один.

Суперинтендант почесал концом карандаша ямочку на подбородке — такую же, как у Кирка Дугласа.

— Значит, мы должны верить только вашему слову. Правильно?

— На что это вы намекаете? — спросил Дэвид, недипломатично уставившись на полицейского.

— Как вы думаете, не могли бы вы поехать в участок, чтобы ответить еще на несколько вопросов, мистер Стоун? Прямо сейчас? — И суперинтендант Фэрроу кротко улыбнулся.

Наземная часть путешествия Шарлотты закончилась в аэропорту Кеннеди в пятницу, в девять утра. До этого ей удалось дозвониться до автоматической справочной и выяснить, что в девять тридцать из аэропорта Кеннеди вылетает самолет компании «Америкэн эрлайнз», прибывающий в Лондон в половине десятого вечера. На Манхэттене она села в автобус, идущий до аэропорта, бросив «люмину» на забитой стоянке в районе Девятой авеню и Сорок второй улицы. Она оставила ключи в замке зажигания, так что не пройдет и нескольких часов, как машину украдут. Теперь надо молиться, чтобы полиция Монлорея не успела добраться до какого-нибудь служащего из компании, выдающей автомобили напрокат, и тот не сообщил, кто оставил свою машину на месте преступления. Если полиции известно, что Шарлотта приехала из Англии, они могут искать ее в аэропортах. Если нет, то ей стоит опасаться лишь людей из «ГТ».

Во время ночной поездки по Нью-Джерси, Филадельфии и Нью-Йорку она думала только об этом. Шарлотта смотрела, как за окнами мелькают сотни городов, которые казались ей знакомыми, как, впрочем, все в Америке: забегаловки с их придорожными рекламными щитами, автомастерские, улицы, застроенные одинаковыми низенькими бунгало в стиле пятидесятых годов. Больше всего ее забавляло, что эти города словно пародируют сами себя. Затем ее мысли вновь возвращались к тому, что произошло на автостоянке.

Приехав в аэропорт, Шарлотта купила билет, сдала в багаж чемодан, прошла паспортный контроль и скрылась в туалете, чтобы привести себя в порядок. Если бы она жила так, как раньше, то не возражала бы после такой одиссеи против завтрака, но теперь она не чувствовала голода — только тошноту и усталость. К тому же у нее, похоже, начиналась мания преследования. Откуда же взяться аппетиту?

Ей надо было сделать звонок, и она, разыскав телефон-автомат, позвонила Бобу в Эн-эн-эн. Услышав, что она еще в Штатах, тот помолчал, шумно дыша, а потом объявил, что она уволена. Все произошло так быстро, что позже Шарлотта задумалась, не было ли это решение принято заранее. Скорее всего, ее упрямство просто стало последней каплей. Оправдываться и рассказывать о своих злоключениях не имело смысла. Очевидно, Боб давно вычеркнул ее из списка, а то, что утром она не появилась в Лондоне, только подхлестнуло его.