— Как ты это сделал? — Лейрис орал прямо мне на ухо. — Смотри, он вообще в транс впал! О, пощади нас Высшие, когда он выйдет из него! — С этими словами Лейрис бросился к лестнице.

— Ты куда? — Я и сам пребывал в состоянии шока от того, что сделал. Точнее, что мне удалось сделать, а удалось мне то, что не удавалось еще никому. Я застал мастера Эйрина врасплох. Когда он вышел из служебной комнаты, я стоял за дверью. Как только дверь открылась, я ударил. Это меня удивило просто невероятно. Не то, что я ударил, а то, что попал… в кого-то. Когда на пол упал медный таз, я уже готов был упасть на колени и рассыпаться в извинениях. В конце концов, я и сам понимаю, что не смогу одолеть мастера. Ну… пару сотен ближайших веков — точно, а значит, от меня досталось какому-то несчастному служке… надеюсь, это не девушка.

Только я собрался извиниться, как до меня дошло, что это все-таки Эйрин. Который сидел на полу и прижимал к себе этот злосчастный таз, как будто в нем сосредоточился весь смысл его жизни. Мастер сидел и смотрел перед собой, поглаживая дно столь дорогого его сердцу предмета… Не ожидал от него таких пристрастий.

— Что значит — куда? Хватаю Лира и бегу, пока земля не кончится! Надеюсь, там он меня не найдет! Оооо… неееееееет… — Лейрис упал на колени и схватился за голову. — Этот найдет… даже в мир Темных спустится… все пропало! Мы все УМРЕМ! Это — конееееееец! — В голосе Лейриса явно слышались истеричные нотки. Да что там слышались, у него была самая настоящая истерика. Голос был высокий и надтреснутый. Не думал, что он до такой степени боится Эйрина.

— Прекрати орать, идиот! От твоих криков он точно очнется.

Лейрис моментально замолк.

Надо что-то делать. Не то чтобы я боялся получить от мастера пару пинков, за годы обучения я получил их немало… иногда мне их даже немного не хватало. Совсем немного. Но если кто-нибудь увидит Эйрина в таком состоянии, его репутация может сильно пострадать… а репутация мастера — это главное, о чем должен заботиться ученик. Я потянул таз из рук Эйрина, который он не хотел выпускать категорически. Ладно. Пусть держит. Может, это светлая память о каком-нибудь друге.

— Иди сюда и помоги мне. — Я говорил спокойно, с истеричками только так, а Лейрис сейчас был истеричкой, даже не истериком.

Он поплелся ко мне. Все-таки когда мы были в Акадэмии, надо было почаще сталкивать его с Эйрином, чтобы не боялся так сильно. Наверное, Эйрин единственный, кто может довести Лейриса до такого. Обычно он спокойный и в меру веселый. Душа компании, одним словом.

В чем было дело, я не знаю, но Лейрис сказал, что это самые ужасные воспоминания его детства. И все же я не понимаю, как можно до такой степени бояться собственного дядю?

В большом зале, обставленном с подобающей столь древнему и именитому роду роскошью, находились двое, а точнее трое. Молодая женщина, изящно присев на самый краешек кушетки, пальцами левой руки поглаживала мягкие волосы своего сынишки. Мальчик устроился на полу, раскидав вокруг себя игрушки и что-то лопотал на своем языке. Ребенок был еще совсем маленький, недавно начал ходить. Радостные глазки с восхищением смотрели на мир, улыбка не пропадала с ясного личика даже во сне. Окруженный любовью и заботой, малыш рос веселым и подвижным. Напротив женщины, откинувшись на спинку старинного кресла, сидел молодой воин. Белые волосы стянуты в хвост, изумрудные глаза пристально смотрят из-под слегка нахмуренных бровей.

— Спасибо, Эйрин. — Женщина улыбнулась, от ее улыбки в помещении словно посветлело. Молодой воин с такой же нежной улыбкой посмотрел на сестру.

— Не волнуйся, все будет хорошо! За этот вечер я воспитаю из него воина! — Звонкий смех заставил малыша поднять голову и посмотреть на мать. Эйрин смотрел на сестру и племянника. Все-таки Лейрис очень похож на мать. Когда вырастет, от поклонниц отбоя не будет.

— Он же еще маленький! Ему еще рано быть воином! — Сестра говорила с улыбкой, как всегда. — Просто он так редко видит тебя… Выбирался бы ты почаще из своей Акадэмии! Пару дней без мастера они переживут!

В этот момент в комнату зашел молодой мужчина в элегантном костюме. Подойдя к жене, он поцеловал ее в лоб, поднял малыша на руки и легонько подкинул его вверх.

— Уууу! — Малыш залился смехом.

— Нам пора. — с этими словами он передал ребенка вставшему из кресла Эйрину и подал жене руку. Женщина погладила малыша по голове и сказала:

— А фто это у нас за малыф? — Эйлис пощекотала сына — Веди себя хорошо, мой сладкий! — Громко чмокнула сына в пухлую щечку и, взяв мужа за руку, посмотрела на брата.

— Ты уверен, что справишься? Мы отпустили слуг, так что кроме тебя тут никого не будет. Няня придет через несколько часов. — Лицо женщины выражало легкое сомнение.

Одной рукой держа ребенка, другой рукой Эйрин приобнял сестру, пристально посмотрел ей в глаза и улыбнулся самой обнадеживающей улыбкой, на какую был способен.

— Нет проблемы, с которой не может справиться воин! Тем более, мастер-наставник! — Рукой он легонько подтолкнул сестру в спину.

Когда за супругами закрылась дверь, Эйрин с ужасом посмотрел на ребенка.

Новоявленный нянь посадил ребенка на кушетку и сел рядом. Так, что там с малышами надо делать? Эйрин нахмурил брови. Можно с ним поиграть, тогда спать крепче будет.

Эйрин взял племянника на руки. Как там Эйлис это делала? «А фто это у нас за малыф?». Вроде так. Еще лицо надо доброе сделать. Практики нет, но это не трудно.

— А фтооооо это у нас за малыыыыыыыыыф? — Эйрин скорчил доброе лицо. В его понимании. Брови поднял повыше, вылупил глаза, растянул губы в самой дружелюбной улыбке из собственного арсенала… Чтобы все клыки видно было (улыбка располагает к себе, а широкая улыбка — располагает еще больше!). Лицо, не привыкшее выражать эмоции выглядело как треснувшая каменная маска, взгляд стал стеклянным (надо серьезно подходить к своим обязанностям. Чем Эйрин сейчас и занимался). Так, с лицом справились. Теперь голос. Маленьких нельзя баловать. Надо с ним немного построже, а то сейчас разыграется и потом спать его не уложишь. Подумав об этом, Эйрин сделал голос чуть грубее, чем собирался. Вкупе с холодно-вежливой интонацией (которую Эйрин использовал всегда) могло показаться, что шепелявый священник-инквизитор проводит допрос ведьмы, участь которой в принципе уже предрешена. Костер.

Если бы малыш умел говорить, он бы все рассказал. Честное слово! Младенец некоторое время усиленно пытался сказать хоть что-то в свое оправдание, но ничего не вышло и он просто разревелся. Лицо Эйрина приняло свое обычное выражение. Спокойно-безразличное (ДОПРОС ЗАКОНЧЕН. НА КОСТЕР!), от чего маленький Лейрис испугался еще больше.

Так, разревелся! И что прикажете делать? Эйрин чуть сдвинул брови. Лейрис уже закатывался от плача. Ах да, Астен подбрасывал сына вверх, когда тот плакал. Эйрин подбросил маленького вверх. Астен не подбрасывает высоко, а вот Эйрину всегда нравилось когда его подбрасывали повыше. Эйрин подбросил Лейриса повыше… еще… вот так! Смотри, ты достанешь до небааааа! Теперь еще «Уууу» надо сделать, чтобы веселее было. Каждый взлет и падение ребенка сопровождало «Уууу», звучавшее словно похоронный вой. Лейрис уже не мог плакать. Он просто икал от страха.

Ну вот, успокоился. Эйрин посадил ребенка на руку. Смотри-ка, а неплохо получается! Самодовольная улыбка растянула губы.

Что это? Эйрин посмотрел на племянника, тот, широко раскрыв глаза, смотрел прямо перед собой, маленькое тельце подскакивало при каждом «Ик». Таааааак… с маленькими — одни проблемы. Наверное, пока плакал, воздуха наглотался. Что там при икоте делают? Помнится, мастер-наставник рекомендовал стоять на голове, пока не пройдет. Эйрин с сомнением посмотрел на ребенка. Не… на голове ему стоять еще рано. Придется помочь. Нет, все-таки своих детей Эйрину не хотелось абсолютно. Он взял малыша за ножку и перевернул. Поднял повыше, чтобы лицо племянника было на уровне глаз, проверяя, оказал ли данный метод благотворное влияние на ребенка.