— Я не понимаю… — начала Джин, но Дерек жестом прервал ее.

— Я тебя пожалел, — сказал он жестко, и Джин прикрыла рот рукой. — Я тебя пожалел, — повто­рил Дерек. — Я подумал: несчастная женщина, которую бросил муж, должна будет ночевать одна-одинешенька в незнакомом отеле, а утром ей предстоит долгий изнурительный полет. Почему бы мне с ней не познакомиться, даже пригла­сить ее на ужин, чтобы скрасить ей последний вечер на родной земле?

Джин судорожно вздохнула.

— Что ж, спасибо, что поддержал меня в труд­ную минуту, — с трудом проговорила она. — А я-то… я-то все ломала голову…

— Я сказал, что именно по этой причине ос­тановился на ночь в отеле аэропорта, — бесцере­монно перебил ее Дерек. — Я же не говорю, что именно поэтому случилось все остальное. Господи, Джин, это не так, ты же сама знаешь!

— Правда? — очень тихо спросила она.

— Должна знать! — Дерек сунул сжатые кулаки и карманы шортов. — Бог мой, все вышло совсем не так, как я задумал! Я увидел у стойки бара при­влекательную женщину и решил было, что ты и есть сестра Шарлотты, но ты назвалась Аделлой…

Джин покраснела до корней волос.

— Но ведь я потом назвала тебе свое настоя­щее имя.

— Да, знаю. Но тогда уже было поздно.

— Поздно? — в замешательстве переспросила она.

— Да. — Дерек вздохнул. — Понимаешь, мне… мне очень понравилась Аделла, и я решил — шут с ней, с сестрой Шарлотты.

— Я тебе не верю. — Джин в упор смотрела на него.

— И тем не менее, это правда. Потом, когда ты заговорила о своей семье, я сообразил, что ты и есть та самая женщина, которую я хотел разыс­кать. — Он помолчал. — Понимаешь теперь, как получилась вся эта неразбериха?

— Понимаю, что ты не решился сказать мне правду! — зло отрезала Джин. — Как только ты понял, кто я такая…

— И что же, по-твоему, я должен был сде­лать?! — Дерек шумно выдохнул. — Ладно, забудь. К тому времени я уже не хотел говорить тебе, кто я такой.

— Потому что решил воспользоваться ситуа­цией?

— Думай, что хочешь, — мрачно буркнул он. — Черт возьми, Джин, я ведь не врывался силой в твой номер!

— Но и не отказался от моего приглашения, верно?

— Верно, — признал он. — И все же согласись: то, что случилось потом, не только на моей совести,

— Я не желаю об этом говорить.

— Зато я желаю! Черт побери, почему еще, по-твоему, я утром сбежал, не простившись?! Я просто не смог бы смотреть тебе в глаза.

— И поэтому удрал как вор, пока я не про­снулась.

— Думай, что хочешь. — Дерек глубоко вздох­нул. — Джин я всей душой стыжусь того, что на­творил. И поэтому хочу тебе сказать…

— По-моему, между нами уже все сказано, — перебила его Джин. Чувствуя, что сейчас ударится в истерику, она повернулась к панели с кнопками. Как же сдвинуть с места этот треклятый лифт?

— Джин!

— Тебе незачем беспокоиться, — не оборачи­ваясь, сдавленно проговорила она. — Через пару дней я уеду. Не хочу продолжать эту неразбериху. — Губы ее горько дрогнули. — Твоя маленькая тай­на так и останется тайной.

Дерек выругался, но Джин его уже не слуша­ла. Она нажала нужную кнопку, и лифт поехал вверх. Когда двери лифта открылись, Дерек не тронулся с места, а Джин быстрым шагом на­правилась к своему номеру. И, только войдя в него, наконец разрыдалась.

7

Джин сидела в ресторанчике под открытым небом, безуспешно пытаясь распробовать салат — гордость местной кухни, — когда в кресло напротив нее опустилась Шарлотта. Против обыкнове­ния, сестра была как-то нехорошо возбуждена, на загорелых щеках проступили красные пятна. Джин втайне надеялась, что причина этого ни­как не связана с ее скромной персоной.

Поболтав с девушкой-портье, она узнала, что Дерек покинул гостиницу еще час назад. Моло­денькая гречанка, образец дружелюбия и общитель­ности, с восторженной готовностью отозвалась о положительных качествах жениха хозяйской доче­ри. Господин Ангелиди такой добрый и славный, восклицала она, а уж какой красавчик! До чего же Оливии повезло — подцепить такого мужчину!

Не говоря уж о том, что отец этого сокрови­ща — один из первых богачей страны, цинично подумала Джин. Она уже обнаружила, что для Шарлотты и Алекоса это соображение — решаю­щее. Просто удивительно, до чего они стали мер­кантильны — должно быть потому, что затрати­ли столько усилий, чтобы сделать прибыльным свой гостиничный бизнес.

А уж после того, что случилось сегодня утром…

Впрочем, об этом Джин не хотела думать. Она уже пыталась дозвониться дочери, но та, судя по всему, еще не вернулась с работы. Мэб училась в колледже и, чтобы оплатить обучение, подраба­тывала в местной закусочной.

Дозвонюсь ей позже, утешила себя Джин и. вопросительно взглянув на Шарлотту, заметила:

— Что-то ты раскраснелась. Случилось что-ни­будь?

Шарлотта покачала головой.

— Ни к чему тебе выслушивать мои жалобы, — сказала она и, жестом подозвав официанта, за­казала себе кофе. Потом уселась поудобнее и шум­но вздохнула. — Ты, я видела, сегодня с утра хо­дила купаться. Хорошо поплавала?

Слава Богу, ты не видела, как я возвращалась с купания, подумала Джин, но кивнула.

— Чудесно, — добавила она, подумав, что, невзирая на обстоятельства, всегда будет благо­дарна Галанакисам за приглашение на Тинос. — Вода такая теплая.

Официант поставил на столик чашку кофе, Шарлотта рассеянно поблагодарила его, потом с задумчивой грустью взглянула на сестру.

— Да, здесь просто замечательно. Нам повез­ло, что мы поселились в таком чудесном месте. — Она умолкла, заправила за ухо прядь волос и опять вздохнула. — Уж и не знаю, что я буду делать, если все же придется уехать. Возвращаться в Аме­рику?.. У меня от одной мысли об этом мороз по коже.

Джин озабоченно нахмурилась.

— Но ведь об этом сейчас не может быть и речи, правда? — Она обвела жестом шумный ре­сторанчик. — Дела ваши, кажется, идут неплохо. Ваша гостиница явно пользуется успехом и…

— Внешний вид обманчив, — сухо заметила Шарлотта. — Да, конечно, не спорю, мы недур­но зарабатываем в разгар сезона, но ведь не все­гда же на острове обилие туристов. Когда мы толь­ко начинали, наш бизнес обернулся самой на­стоящей борьбой за выживание.

— Но ведь это было много лет назад. Сейчас-то вы вполне можете почивать на лаврах.

— Ты так думаешь? — Шарлотта помолчала, сердито поджав губы. Затем махнула рукой, точ­но отметая неприятную тему. — Давай-ка погово­рим о чем-нибудь другом.

— Дорогая, если у вас с Алекосом какие-то затруднения…

— Нет у нас никаких затруднений, — почти весело отозвалась сестра. — Просто у меня при­ступ хандры. Случается время от времени. Не об­ращай внимания.

Джин, однако, не могла последовать этому совету. Хотя она была уверена, что затруднения Шарлотты не имеют к ней отношения, она ре­шила не отступать.

— Шарлотта, мы же родные сестры. Неужели ты не можешь рассказать мне…

— Да нечего мне рассказывать. — Шарлотта побарабанила пальцами по столу. — Лучше ты расскажи, какие у тебя планы на сегодня. Что собираешься делать после обеда?

Джин растерялась, обнаружив, что темой раз­говора неожиданно стали ее дела.

— Ну… по правде говоря, я об этом еще не думала.

— Так подумай. — Шарлотта вновь обрела свою всегдашнюю самоуверенность. — Ты уже пришла в себя после перелета?

— Почти. — На самом деле Джин после пере­лета не испытывала никаких неприятных ощу­щений, разве что слишком рано просыпалась по утрам. Впрочем, у нее достаточно и других про­блем — куда более серьезных. Поддавшись поры­ву, она спросила: — Ммм… а где Оливия?

Шарлотта изменилась в лице.

— Лучше не спрашивай.

— Почему? — забеспокоилась Джин. — У нее все в порядке?

Шарлотта окинула ее задумчивым взглядом, словно прикидывала что-то. Потом напряженным голосом сказала:

— Да, конечно. Во всяком случае, я так пола­гаю. Знаешь, об Оливии мне сейчас тоже не хо­чется говорить.

Сердце Джин гулко ухнуло в пятки.