— О, моя милая Леонелла, какъ мнѣ совѣстно теперь самой себя. Какъ мало умѣла я дорожить собой, какъ скоро и легко бросилась въ объятія Лотара; побѣда надо мной не стоила ему ни времени, ни труда. О, какъ я боюсь, чтобы онъ не обвинилъ меня въ крайней распущенности и легкомысліи. Повѣритъ ли онъ, что у меня не хватило силъ противиться этому пламени, которымъ онъ прожигалъ меня насквозь.

— Полноте вамъ безпокоиться объ этомъ, сударыня, отвѣчала Леонелла; найдите вы мнѣ такую богатую вещь, которая бы потеряла цѣну оттого, что ее скоро получили; напротивъ, говорятъ — дать скоро, значитъ дать вдвое.

— Правда твоя, сказала Камилла, но также говорятъ: то, что стоитъ мало, цѣнитъ себя еще меньше.

— Не васъ она касается эта поговорка, возразила Леонелла; потому что любовь, какъ я слышала, иногда ходитъ, иногда летаетъ; она бѣгаетъ со мной, тащится съ вами, охлаждаетъ одного, воспламеняетъ другого; ранитъ на лѣво, убиваетъ на право. Случается, что не успѣетъ она начать своего дѣла, какъ ужь глядь! оно и кончено; и сегодня утромъ она подступаетъ къ крѣпости, а къ вечеру уже беретъ ее; потому что это, сударыня, въ силахъ противиться любви? И изъ-за чего вамъ, право, тревожиться? Развѣ Лотаръ не знаетъ, что вамъ нужно было спѣшить и устроить все, пока не пріѣхалъ господинъ Ансельмъ, потому что тогда поздно было бы браться за любовныя дѣла. Для любви случай — значитъ все, особенно въ самомъ началѣ; это я на опытѣ узнала, потому что и я вѣдь, сударыня, человѣкъ, какъ другіе; во мнѣ тоже играетъ молодая кровь. Но объ этомъ я разскажу когда-нибудь послѣ, а теперь добавлю вамъ въ утѣшеніе, что не кинулись же вы вашему любовнику на шею, не увидѣвши въ его глазахъ, да взорахъ, да подаркахъ, всей его души; имѣли вы кажется время узнать: стоитъ ли онъ того, чтобъ вы его любили? Полно, полно же вамъ тревожиться и воображать себѣ ни вѣсть что; увѣрьте лучше себя, что Лотаръ любитъ васъ также, какъ вы его; и что ловецъ, поймавшій васъ въ свои любовныя сѣти, стоитъ своей добычи, право это будетъ лучше, чѣмъ думать о такихъ пустякахъ, какъ то: скоро сдались вы или нескоро? И чего вамъ нужно: любовникъ вашъ не только вѣренъ, благоразуменъ, заботливъ и скрытенъ, какъ долженъ быть всякій благородный любовникъ, но изъ его достоинствъ можно сложить цѣлую любовную азбуку; вотъ прослушайте-ка, сударыня, какая это азбука, и какъ я ее знаю. И Леонелла принялась въ алфавитномъ порядкѣ перечислять всевозможныя качества, необходимыя любовнику, такъ что только для двухъ буквъ во всей азбукѣ не оказалось подходящихъ словъ, но за то на одно с нашлось цѣлыхъ четыре

Азбука эта разсмѣшила Камиллу, увидѣвшую, что ея горничная сдѣлала большіе успѣхи въ любви, чѣмъ она думала, и Леонелла дѣйствительно призналась ей, что она не совсѣмъ платонически влюблена въ одного благороднаго молодаго человѣка. Извѣстіе это смутило Камиллу, заставивъ ее опасаться, чтобы шашни Леонеллы не обнаружили какъ-нибудь ея собственнаго безчестія. Она спросила свою горничную: зашла ли та въ своей любви дальше любовныхъ признаній? Леонелла безстыдно отвѣчала ей, что пора признаній для нее давно миновала. Что дѣлать? Госпожи въ своемъ паденіи увлекаютъ за собою горничныхъ, теряющихъ всякій стыдъ; имъ достаточно увидѣть, что госпожа ихъ споткнулась, чтобы самимъ открыто захромать на обѣ ноги. Камилла просила только Леонеллу, ничего не говорить ея возлюбленному о любви своей госпожи, и вести свои сердечныя дѣла какъ можно осторожнѣе, чтобы не провѣдали о нихъ какъ-нибудь Ансельмъ или Лотаръ. Леонелла все это обѣщала ей, но сдержала свое слово такъ, что держала Камиллу въ постоянномъ страхѣ, какъ бы интрига Леонеллы не обнаружила ея собственной.

Узнавъ тайну своей госпожи, смѣлая и развратная Леонелла задумала принимать своего любовника въ домѣ Камиллы, вполнѣ убѣжденная, что госпожа ея хотя бы и узнала про это, не могла бы однако выгнать ея любезнаго. Къ такимъ то послѣдствіямъ приводитъ слабость женщинъ: онѣ становятся рабынями собственныхъ своихъ служанокъ, вынуждены бываютъ сами потворствовать и помогать ихъ развратнымъ продѣлкамъ. Это испытала на себѣ Камилла; сколько разъ она знала, что горничная ея заперлась съ своимъ любезнымъ въ одной изъ комнатъ ея дома, и не только молчала, но сама заботилась о томъ, чтобы любовниковъ не открылъ какъ-нибудь ея мужъ. Все это не послужило однако ни къ чему, и Лотаръ, однажды, рано утромъ, увидѣлъ мужчину, выходившаго изъ дома Камиллы. Недоумѣвая, кто бы это могъ быть, онъ принялъ его сначала за какое-то привидѣніе, во видя, что это привидѣніе, закутавшись въ свой плащь, украдкой удалялось отъ покинутаго имъ дома, онъ вскорѣ разстался съ своимъ ребяческимъ предположеніемъ, и въ головѣ его мелькнула другая мысль, погубившая бы и его и Камиллу, если бы послѣдней не удалось на этотъ разъ отвести ударъ. Лотаръ вообразилъ себѣ, что незнакомый мужчина, вышедшій изъ дома Камиллы, въ такой непріятный часъ, былъ вовсе не у Леонеллы, да и гдѣ ему было помнить теперь о Леонеллѣ? а у самой Камиллы, которая, думалъ онъ, такъ же легко кинулась въ объятія другого, какъ недавно кинулась въ объятія его самого; увы! такова участь женщины, измѣнившей своему мужу; ей перестаетъ вѣрить даже тотъ, кому она отдала свою честь. Любовнику ея постоянно кажется, что она отдается другому еще легче чѣмъ ему; онъ становится подозрителенъ и рабски вѣритъ всему, что можетъ кинуть тѣнь за ея вѣрность. Ослѣпленный, приведенный въ ярость мнимой измѣной Камиллы, Лотаръ, въ припадкѣ ревности, сжигавшей всѣ его внутренности, совершенно обезумѣлъ и побѣжалъ къ спавшему еще Ансельму.

— Узнай, Ансельмъ, узнай; сказалъ онъ ему, что ужь нѣсколько дней я нахожусь въ борьбѣ съ самимъ собою; я насилую себя, чтобы скрыть то, чего я не могу и не долженъ скрывать. Узнай, что твердость Камиллы поколебалась, и она готова исполнить все, что я попрошу у нее. Если я медлилъ открыть тебѣ эту роковую правду, то только потому, что хотѣлъ окончательно убѣдиться: преступленіе ли это или только притворство со стороны твоей жены? Можетъ быть она желаетъ испытать меня и увѣриться серьезно ли я влюбленъ въ нее, какъ это я показывалъ по твоему желанію. До сихъ поръ я думалъ, если Камилла такъ нравственна, какъ мы полагали, то пора бы ужь ей сказать тебѣ о моемъ неотвязчивомъ преслѣдованіи. Но она не торопятся съ этимъ признаніемъ, и я нахожу поэтому совершенно искреннимъ съ ея стороны назначенное мнѣ свиданіе, въ твоей уборной, въ первый разъ когда тебя не будетъ дома (въ уборной Ансельма происходили свиданія Ансельма съ Камиллой). Во всякомъ случаѣ не торопись наказывать невѣрную; преступленіе только задумано, но не сдѣлано еще, и въ рѣшительную минуту, въ душѣ ея, быть можетъ, проявится раскаяніе. Послѣдуй и теперь моему совѣту, какъ слѣдовалъ ты до сихъ поръ всѣмъ остальнымъ, кромѣ одного; начни дѣйствовать тогда, когда сомнѣнія въ невѣрности твоей жены исчезнутъ, и ты въ состоянія будешь сообразить свои дѣйствія съ причиной, вызывающей ихъ. Скажи, что ты уѣдешь завтра дня на два, на три въ деревню твоего друга, какъ это тебѣ часто случалось дѣлать, и спрячься въ своей уборной; — тамъ, кстати, за обоями и мебелью сдѣлать это легко, — тогда мы оба увидимъ собственными глазами вѣрна или невѣрна Камилла. Если намѣренія ея преступны, чего слѣдуетъ болѣе страшиться, чѣмъ ожидать противнаго, тогда обдуманно, безъ всякаго шума, ты отмстишь ей за тотъ позоръ, которымъ она тебя покроетъ. Бѣдный Ансельмъ остолбенѣлъ и какъ будто уничтожился при этомъ дружескомъ открытіи Лотара. Гроза разразилась надъ нимъ въ ту минуту, когда онъ наименьше ожидалъ ея; когда онъ вкушалъ уже радости тріумфа, торжествуя побѣду Камиллы, презрительно оттолкнувшей, по его мнѣнію, любовь Лотара. Нѣсколько секундъ онъ простоялъ неподвижно, опустивъ глаза и не произнеся ни слова, но наконецъ сказалъ: «Лотаръ, ты оправдалъ мои ожиданія; ты дѣйствовалъ до сихъ поръ, какъ другъ мой, и я во всемъ слѣдовалъ твоимъ совѣтамъ. Дѣлай же теперь, что знаешь, но только дѣйствуй въ тайнѣ«.

Лотаръ обѣщалъ сдѣлать все, что просилъ его Ансельмъ, но скоро опомнился и горько раскаялся въ своихъ словахъ. Теперь понялъ онъ, какую непростительную сдѣлалъ онъ ошибку. Развѣ не могъ онъ отмстить Камиллѣ не такъ безжалостно и позорно? Онъ проклиналъ свою безумную поспѣшность, и не находя средствъ исправить ее, рѣшился признаться во всемъ Камиллѣ. Имѣя возможность тайно видѣться съ нею почти во всякое время, онъ въ тотъ же день отправился къ ней и былъ встрѣченъ такими словами: «другъ мой! на сердцѣ у меня лежитъ тяжелое горе, и оно когда-нибудь разорветъ эту грудь. Распутная Леонелла каждую ночь приводитъ въ себѣ любовника и держитъ его до утра. Подумай, какой опасности я подвергаюсь; сколько поводовъ оклеветать меня представится каждому, кто увидитъ ея любовника, скрытно выходящаго рано утромъ изъ моего дому. Хуже всего то, что я не могу не только прогнать, но даже упрекнуть ее. Она знаетъ про нашу любовь и этимъ заставляетъ меня молчать. О, какъ я страшусь, чтобы это не привело въ какой-нибудь гибельной катастрофѣ.