2 октября возгорание произошло в половине первого. Раздраженный такой нестабильностью, Мариус не знал, что и предпринять. Но взял себя в руки, успокоился и решил не лупить по воздуху, а действовать наверняка. А для этого надо, по методу Уго, собрать предварительную информацию. Опрос населения отнял еще два дня и год жизни. Мало кто понимал, что же, собственно, чужеземцу нужно, а чужеземец к тому же еще и темнил. Поймать момент возгорания без посторонней помощи оказалось решительно невозможно. Загадка, казавшаяся едва ли не самой легкой из двенадцати, вдруг на глазах становилась безнадежной. Отчаявшись, Мариус пошел на крайнее средство. 5 октября он обратился с просьбой к очередному здоровяку на помосте в храме. Мол, то да се, заезжий зевака желает понаблюдать за процессом возгорания…

Наверное, Уго придумал бы что-то половчее. Но и такой нехитрый ход сработал. Уж неизвестно, что там подумал смотритель огня, но он пустил чудного иностранца к себе на платформу. И вот, прямо перед глазами Мариуса, разыгралось волшебное представление, которого он так домогался. Ни с того ни с сего храм исполосовали серебряные лучи. Они истекали из 16 круглых стекол на куполе — и все фокусировались на кучке хвороста. Огонь вспыхнул мгновенно. Чистое пламя, вспомнил Мариус. Тайная сила зеленого купола! Подавшись вперед, чуть не въехав носом в костер, он успел прочесть слово у подножия хвороста. Слово светилось секунд пятнадцать — и медленно растаяло.

И слово было — «тайну». Открыв рот, Мариус напрягся и составил фразу: "Двенадцать морей одолев, могучий пескарь тверди достиг…"

Проклятие, забытое слово! Пропускаем его и идем дальше:

"…позеленеть, вызнав тайну". Что «позеленеть»? Какую тайну? Первый вопрос, увы, похоже, останется без ответа. Второй, наверное, станет ясен в Пустыне Гномов. Мариуса пробрала дрожь. Надо же: он все-таки добрался. Он — на пороге Пустыни! Это и здорово, и страшно. Мариус гордился собой и боялся Пустыни. Он понимал: все, что было прежде — все цветочки. Куча смертей, масса приключений, погони, стрельба, чудовища, непреодолимые препятствия, которые остались позади — это ерунда по сравнению с тем, что предложит ему Пустыня. До сих пор было чистилище. Теперь начинается ад.

И Мариус, не мешкая, взял курс на Пустыню Гномов. Он помнил слова Уго: "Нам нужно быть у юртениан в ночь с 15 на 16 октября, чтобы в полночь смотреть на обращенного Рагулу".

Очередной сумасшедший день клонился к закату. Огненная Степь готовилась остывать. За перистыми облаками начинала угадываться Малая Луна. Через час настало ее время — но она, как жеманная кокотка, продолжала таиться за теперь уже темной облачной занавесью, очень скупо серебря унылый пейзаж. Чем южнее — тем каменистее становилась почва. Копыта верного Теленка гремели по ней, как железные колеса по булыжной мостовой. Мариус, измотанный дневным переходом, сделал над собой усилие, заставил себя побыть немножко героем и решил не отдыхать ночью. Иначе завтра придется делать еще один дневной переход, который наверняка окажется смертельным.

Четверть часа Мариус ехал, бормоча себе под нос веские доводы в пользу терпения и выносливости. Силы окончательно покидали его, однако ему все же удалось справиться со своей слабой плотью. И вот, когда дух бесповоротно победил, оказалось, что вся эта титаническая борьба напрасна. Внезапно во тьме что-то блеснуло. Это могла быть только вода. Отчаянно боясь, что догадка окажется ложной, Мариус гикнул, хлопнув Теленка по тощему крупу. И вскоре услышал сладостный плеск.

Вот она — река Ларса! И вот она — Пустыня Гномов, ужасная и долгожданная!

Теленок почуял влагу и, обезумев, рванулся к воде. Он влетел в журчащие струи и радостно погрузил в них морду. Мариус упал со спины верной лошади и начал, яростно вопя, плескаться и нырять. Жизнь возвращалась к нему, прекрасная, как поля земли родной.

Через полчаса Мариус восполнил недостаток жидкости в организме, освежил тело и принялся вспоминать инструкции добрых людей из Дагабы. Они советовали, достигнув Ларсы, пару дней двигаться вдоль русла. Но это завтра. Сейчас — оставить Теленка в воде (лошадка напрочь отказывалась выходить на берег) и — спать, спать, спать!

Сколько продолжался сон с удивительно беспорядочным сюжетом, Мариус не знал. А открыв глаза, он увидел ближе, чем хотелось бы, зверское лицо, обросшее клочковатой бородой. По законам самообороны, тут же требовалось резко вскочить на ноги. Мариус сделал движение — но бородач схватил его за плечо и на чистейшем ренском языке с очень выразительной интонацией приказал:

— Тихо!

Мариус осторожно повел головой и заметил, что бородач — не один. Поодаль стоял еще один, той же масти — он по-хозяйски держал под уздцы Теленка. В почтительном отделении присел на корточки третий, более молодой, с редкой растительностью на лице. Он контролировал трех поджарых вороных жеребцов.

Мариуса предупреждали, что все может кончиться именно так.

Из "Хроник Рениги" аббата Этельреда:

"Монах Юртен, сын рыбака из Лиги, в молодости попал в Фицар, страну, где все подвергается сомнению и ничто не свято. Кто из нас в молодые годы не мечтал изменить мир? Юртен вернулся из Фицара именно с такими мыслями. У него хватило настойчивости и характера, чтобы воплотить мечты молодости в жизнь.

Став монахом Чистой Веры, он выбрал себе специализацию пилигрима. К тому времени его учение было уже готово и ждало последователей. Юртен поступил крайне просто. Он поменял местами Бога и Черного Демона и при этом заявил, что такое положение наиболее соответствует истинной Чистой Вере.

В наши испорченные времена объявить себя еретиком легко и даже модно. Но монах Юртен жил в иную эпоху. Свои идеи он изложил первым ученикам в 411 году, когда Ренига напрочь утратила могущество, добытое первыми Рослингами. Страну сотрясали народные возмущения, фицары безнаказанно разбойничали на наших исконных землях, осадили Лигу. Как водится, всеобщие бедствия пошли на пользу церкви. Я надеюсь, ты понимаешь меня правильно. Когда страдают все, только вера способна победить отчаяние. Религия и только она спасла страну. Она скрепила народ, не дала ему рассыпаться. Служители Бога, сознавая свою особую роль, стали гораздо взыскательнее к вероотступникам. При Рогере I и Мартине I известное свободомыслие, которое всегда отличало нашу церковь, было осуждено. Указ кардинала Ликвара от 387 года потребовал от верующих признать 10 правил, названных "Базис Чистой Веры". Нарушение их приравнивалось к преступлению. Для борьбы с вероотступниками создавалась церковная полиция, вошедшая в историю под названием Воинство.

И тут, посреди всеобщей строгости, появляется ничтожный монах, который заявляет: добрые люди, вы сами видите, что наша жизнь лучше не стала. Попы говорят нам: следуйте за нами, и обретете счастье. Мы честно верили в того Бога, которого они нам навязали, но он увел нас в мир горя и зла. Вспомним учение: истинный Бог обещает чадам своим радость духовную еще при жизни. Коль скоро мы ее не получаем, стало быть, не Бога нам предлагают, но врага его, Черного Демона. Проклятые церковники неверно толкуют Закон Божий. Они нарочно все перемешали, чтобы простой человек не смог напрямую общаться с Создателем. "Я, — говорил своим ученикам Юртен, — прочел Закон Божий и увидел в нем главное: каждый волен самостоятельно обращаться к Владыке. Наша церковь впала в величайший грех. она чтит Черного Демона, чтобы держать народ во тьме неведения и цепях страха".

Так проповедовал Юртен. Людей, стремящихся к инакомыслию, всегда достаточно, особенно — когда это запрещают. Множество последователей тут же появилось у Юртена. Они схватили главное в его учении: нынешний Бог не есть Бог, а есть Черный Демон. Царство Небесное на самом деле — Темное Царство. И так далее. Поменяй все местами в учении Чистой Веры — и ты получишь истинную религию, освобожденную от церковной гнили. Великий еретик проповедовал в Брюнеле. Оттуда его идеи разнеслись по всей Рениге и даже за ее пределы. Фицар с радостью принял апостолов-юртениан, которые тут же ввергли эту страну в религиозную войну и три года спустя привели свою тамошнюю паству к катастрофе. В Рениге проповедники от Юртена проникали повсюду, выдавая себя за сторонников Чистой Веры (по учению монаха-еретика, ложь и коварство оправданны, если служат благому делу). Юртениане умели уходить от любой слежки, они, как медузы, выскальзывали из цепких лап Воинства. Победить их казалось невозможным.