Было от чего крыше съехать.

Резник, невзирая на свое потрясение, сумел связно охарактеризовать Надю Маматову, сказал, что уже организовал за ней наблюдение. Однако новость настолько выбила его из колеи, что он не мог успокоиться почти час после того, как получил ее.

Чтобы не спугнуть Надиных подельников, Маматов договорился с Петром Алексеевичем, что следить за Надей будут люди Резника. Новый человек всегда вызывает подозрение. Маматов поворчал, но, сказав Петру Алексеевичу, что тот за все отвечает своей глупой башкой, бросил трубку.

Резнику было важно самому сделать хоть что-то реальное по поиску денег. Сбор отпечатков пальцев – это идет ему в зачет, но тут же таится и опасность. Если бы он знал, что обнаружится, то еще неизвестно, пошел бы на этот шаг.

Но теперь ничего другого не оставалось, как самостоятельно брать Надю и давить на нее по-черному. До тех пор, пока она не сдаст реальных исполнителей заказа.

А то, что она их знает, никакого сомнения не вызывало.

Приглашая к себе Надю, Петр Алексеевич лишний раз убедился, что девочка простовата, даже примитивна, и, как видно, если и играла какую роль во всем этом деле, то самую для себя подходящую – роль проститутки и не выше.

Был еще один мелкий и смешной момент, по причине которого Резник захотел увидеть Надю: он никак не мог вспомнить, что же она из себя представляет как женщина.

Он со вчерашнего дня не находил себе покоя и, получив информацию от Маматова, наконец-то плюнул на негласную очередность и заказал себе Надю – ну не запомнилась она ему, и все тут. Хоть тресни.

Увидев Марину, Петр Алексеевич искренне подумал, что Марина лучше и тут даже спорить не о чем.

– Привет, Марина, почему глазки грустные? – улыбаясь, спросил Резник, думая, что если эта проститутка сейчас начнет качать права по какому-нибудь поводу, то придется ей уступить.

До того момента, пока люди Маматова плотно не взялись за Надю, Марина – единственный верный источник информации про нее.

– Устала, Петр Алексеевич, – пожаловалась Марина, – можно, я сяду?

– Да конечно же, располагайся.

Резник подумал и решил не наливать Марине коньяку – прикормить человека легко, а вот скинуть с хвоста – почти всегда геморроидально.

– Мне некогда, скоро встреча, – как бы напоминая себе, тихо проговорил Резник, поглядывая на часы, и, снова улыбнувшись Марине, произнес: – Мариночка, если у тебя есть новости по нашему делу, давай их сюда. Они мне нужны. Если нет... – не закончив фразы, Петр Алексеевич додумал ее до конца: «Тогда какого хрена пришла? Иди работать!»

– Есть новости, – ответила девушка. – Я нашла парня, который спас Надю около того дома на Росинского, пятьдесят шесть.

– Да-а? – протянул Резник и достал из тумбочки второй стакан. Он решил, что девочка заработала выпивку, хотя еще и неизвестно, что она принесла.

Он плеснул коньяк на дно стаканчика и подал его Марине.

– Рассказывай, – потребовал Резник.

Марина рассказала все, что ей удалось узнать: назвала имя Михаила, его адрес, где работает.

– Валютчик, говоришь, – протянул Резник, подробно записывая в блокнот полученную информацию.

Марина, потягивая коньяк, думала о том, чем же это ничтожество Надя могла привлечь Резника. Внешностью? Техникой? А может быть, глупостью?

Из-за того, что мужчины в массе своей полнейшие недоумки, они остерегаются умных женщин. Поэтому их и привлекают дуры, чтобы легче было блистать на их убогом фоне.

Петр Алексеевич, переварив полученную информацию, побарабанил пальцами по столу и задал конкретный вопрос:

– Когда они встречаются в следующий раз?

– Мне кажется, что уже встретились, – ответила Марина. – Или это произойдет в ближайший час. Здесь, в клубе.

Надя, вернувшись в основной зал клуба, села за стол, и тут же к ней подскочила Оксана:

– Ну что? Где ты была? Снова Резник трахал?

Надя усмехнулась и, достав из сумочки зеркальце, проверила макияж.

– Ага, трахал, только в буквальном смысле, – ответила она.

– Ну, значит, все нормально. – Оксана хлопнула ее по руке и присела на соседний стул. – С Петей можно работать: он наорет, а потом и сам забудет, из-за чего орал. Мне такие начальники нравятся. Есть гниды, которые затаят – и вот гноят и гноят... Петя не такой. Он вставил пистон – и как ничего не бывало.

– Н-да, – проговорила Надя и, прищурившись, осмотрела зал, – никого не видела?

Ей очень хотелось увидеть Михаила, и одновременно с этим она боялась этого. Было страшно подумать, что он узнает о ее работе и больше не придет. А может быть, уже узнал и потому не пришел вчера?

Подскочила официантка Маша с подносиком и поставила перед Надей чашечку кофе.

– А мне ты почему не приносишь? – возмутилась Оксана. – Я бы тоже не отказалась от кофейку.

– Ты не работаешь, – быстро ответила Маша, собираясь убегать, но Оксана поймала ее за край передника.

– Я сегодня твой клиент и плачу наликом, – со скрытой угрозой произнесла Оксана. – Ты передо мной не кривляйся, лучше побереги мир в семье.

– При чем тут моя семья? – шепотом спросила Маша, затравленно оглядываясь.

– Кофе неси и не хрена болтать на работе, – отрезала Оксана и отвернулась.

Маша умчалась, возмущенно бормоча что-то себе под нос.

– Притомилась, что ли, девочка? – спросила Оксана у Нади. – Смена вроде только началась, а наш Петя не половой гигант, я уж точно знаю.

К их столику подошла Марина и молча села на стул рядом с Оксаной.

– Отчиталась, что ли? – спросила Оксана.

– Угу, – промычала Марина, доставая сигарету, – отчиталась.

– Что-то вы, девки, грустные обе, – выдала Оксана. – Вроде и весна еще не кончилась, и клиент табунами прет. Чего скуксились-то?

– Я о Мише думаю, – призналась Надя и вдруг вздрогнула.

В зал вошел Михаил и остановился в дверях, осматриваясь.

После ярко освещенного вестибюля к полумраку зала нужно было несколько секунд глазам привыкать.

Оксана толкнула Надю локтем, и девушка ответила ей дрожащим шепотом:

– Вижу, тихо ты!

Надя суетливо раскрыла сумочку, снова закрыла ее, поправила рукой волосы и опустила руки на стол, крепко сцепив пальцы.

– Что делать? Что делать? – простонала она.

– Покажи ему свое презрение, – посоветовала Марина, стараясь не глядеть на Михаила.

Парень он вроде не дурак, но кто ж его знает: выдаст себя одним взглядом и подставит Марину. Потом ведь и не отбрехнешься. Особенно от Оксаны. Да и Надя так разноется, что кранты всей дружбе.

Хотя какая может быть дружба?

– Не вздумай фырчать, – запротестовала Оксана. – Ты, Маринка, не права, нужно его выслушать. А вдруг он в трезвяк попадал или еще какие причины были? Пусть скажет, а там видно будет.

– Да? – с сомнением переспросила Надя, отчетливо понимая, что она боится всего: и разговора с Михаилом, и его ухода без разговора.

Михаил тем временем освоился в зале и, осмотрев его, направился к столику, за которым сидели подруги-коллеги.

– Добрый вечер, девушки, – сказал он и, встав рядом с Надей, положил перед ней на стол один цветок гвоздики.

Надя заволновалась, ей захотелось, если честно-то, вскочить и с радостным визгом повиснуть у Михаила на шее, но она только подняла на него глаза и тихо сказала:

– Спасибо, Михаил.

Михаил кашлянул, Марина встала, не поднимая глаз, и пробормотала:

– Что-то голова разболелась, пойти таблетку принять, что ли?

Оксана, довольно улыбаясь, переводила взгляд с Михаила на Надю.

– Вы присаживайтесь, пожалуйста, – она показала на свободный стул, – а то что-то Надя у нас застеснялась, не предложит даже.

Михаил присел за столик.

Почти сразу же подошла Маша с подносом и, выставляя чашки с кофе перед всеми, пробормотала:

– За счет заведения, фирма угощает.

Оксана фыркнула, но промолчала.

Марина, обойдя стол, на мгновение встала за спиной Михаила и, подняв глаза, встретилась взглядом с Федором, стоявшим у входа в административный коридор.