Войти внутрь или не стоит? Вот в чем вопрос.

Мозолить глаза уже проснувшейся после утренней спячки охране она не хотела. Пересчитав наличность, Дарья глубоко вздохнула. Снова придется тратить деньги. А потом опять зарабатывать.

Осмотрев почти пустой зал, Дарья не нашла никого, кто даже отдаленно напоминал бы коротко стриженную обладательницу узкой талии и стройных, но коротеньких ножек.

– Здесь девушка только что должна была пройти, короткая стрижка, светлые волосы, – решила она потревожить скучающего охранника, припарковавшего свое огромное тело около европейского косяка, выросшего на саратовской земле.

Он состряпал сосредоточение на не очень интеллектуальной физиономии и, прикрывая ладонью рот во время продолжительного зевка, тыкнул в сторону служебных помещений.

– Светка пошла переодеваться. Через час тут станет жарко. Иди поиграй, она скоро встанет за рулетку.

«Так она еще и крупье. Судя по машине, неплохой. Неужели профессионалы от карт и шариков зарабатывают так много? Может, дает кому-нибудь? Тогда другое дело. В этом случае непонятно, зачем надрываться в университете, да еще и в казино?»

На личности коротконогой Светы можно было бы поставить крест, если бы не она сегодня открыла дверь в лабораторию к недавно защитившемуся доктору Реместову.

Как и предсказывал охранник, вскоре небольшое полуподвальное помещение было заполнено желающими выиграть или проиграться... Такое тоже бывает.

Света уже успела пару раз запустить шарик и отобрать фишки у нескольких игроков. Тех, кому бы улыбнулась удача, пока не было.

Дарья не стала садиться за игровой стол, дабы не попадаться на глаза студентке. Кроме того, почему-то именно сегодня жалко было тратиться... Нет, не точное это слово, просто не хотелось отдавать деньги очередной коммерческой структуре.

Игроки могут поспорить, они скажут, что, делая ставку, покупают кайф страсти. Может, это и так, но Дарья понимала только одну страсть – страсть к мужчине.

Вечер только начался. Игры на деньги – вещь заразная. После того как она попробовала свои силы еще в «блэк-джек» и в игральных автоматах, в кармане стало на сто долларов меньше.

Одно дело, когда покупаешь информацию, другое – когда транжиришь деньги впустую. Она сама не заметила, как увлеклась выпивкой. Лишь к одиннадцати вечера что-то внутри переключилось на режим самосохранения, и она заставила себя выйти на улицу.

Кое-как доковыляв до машины, она опустилась за руль, еще в силах осознавать, что ехать домой в несколько поддатом виде опасно. Дав себе обещание не вжимать сильно акселератор в пол и быть паинькой, она выползла со стоянки и поехала домой.

Настроение у Дарьи находилось на уровне нулевой отметки, но иногда оно опускалось и до минус десяти. В такие минуты ей хотелось завыть. У нее ничего не получалось. Она не могла найти убийц, она не могла определить, каким образом А-37 попал в Россию, она не могла сказать, за что убили Анну и Александру.

Когда тугой хлопок разорвал воздух, мысли ее были на Черноморском побережье. Она вспоминала Генералова... Рядом с ним она чувствовала себя дочкой-проказницей. Может, это из-за того, что своего родного отца она совершенно не помнила?

Машина дернулась. Она сообразила, что пробит баллон, но удержать авто на дороге не смогла. Ее уже ждал некстати подвернувшийся столб.

Ночь.

– Ну что там? Жива?

Мужской голос. Кто-то берет ее голову и осторожно поднимает.

– Жива, – отвечает тот, что с ней рядом. Ее веко приподнимают, и в глаза бьет луч света.

– Зрачки реагируют, – снова докладывает тот, кто ее осматривает.

– Убери свет, – просит она, делая глубокий вдох.

– У тебя болит где-нибудь?

– Везде, – отвечает она и откидывается на спинку сиденья. Около нее сержант милиции. Усатый и мордатый.

– Молодец, дружишь с ремнем безопасности, – хвалит он, залезая в салон и отжимая замок. – Давай, подруга, вылезай потихоньку.

Дарья собирается с силами и пытается пошевелиться. Боли нет, если не считать того, что голова трещит.

Прохладно.

«Машина восстановлению не подлежит», – сразу определила Дарья, взглянув сквозь пьяную пелену на капот. Как ей двигатель ноги не перебил, непонятно. Столбу этому гребаному, правда, тоже досталось, и теперь его, паразита, обязательно заменят.

Усатый командует молодому-зеленому взять у Дарьи тест на алкоголь. Она дует в трубочку, заранее зная, что ей пришьют вождение в пьяном виде. Увидев результат, оба выражают удовлетворение: «Так, так. Теперь все понятно. Ничего иного и быть не могло».

Дарья спешит оправдаться и резко бросает им, что лучше бы осмотрели баллоны.

– Один из задних наверняка прострелен, – добавляет она, прислоняясь к деревцу, растущему у дороги, и шумно вбирая сквозь зубы воздух.

– Не хотите рассказать, кого это вы разозлили, да так, что по вас стреляют?

Дарья отошла от ночных приключений и смотрела на капитана Ерохина вполне трезво.

– А я-то думала, к кому же это меня ведут?.. Что, снова захотелось на дармовщинку трах-трах, товарищ капитан? Ну так чего ты ждешь? Самое время... Зови своих подручных, и можете начинать.

Она пробыла в кабинете ровно столько, сколько нужно было для того, чтобы сказать ему десяток паршивых словечек. Остановить он ее не решился.

То, что осталось от ее машины, стояло у нее в гараже. Мать она не стала пугать и об аварии умолчала. Для того чтобы убедиться, прав ли капитан, сказавший о том, что по машине стреляли, или нет, Дарья пошла навестить свою покойную «девятку».

Заднее правое колесо было разрезано. Пуля извлечена. Вмятина на ободе развеяла последние сомнения.

Может, если бы она ехала помедленнее или пила меньше, все бы закончилось по-другому. Она бы не разбила машину, но тогда не исключено, что по ней палили бы еще долго, а так она поймала в свои объятия столб.

Что это? Последнее китайское предупреждение или неисполненный по счастливой случайности приговор? Кого она начала раздражать своими поступками? Неужели Реместов все-таки заметил, что она следит за ним, и решил навсегда избавиться от нее?

Дарья решила продолжить давление на психику нервного ученого, но, прежде чем снова сесть ему на хвост, позвонила в Мурманск Стропову и попросила помощи.

– Я приеду сам и возьму с собой двоюродного брата покойного Евгения. – Слышимость была отвратительная, но слова она разбирала. – Сколько надо денег?

Дарье понравилось, что разговор о деньгах завел сам заказчик, ей теперь не надо напрашиваться.

– Так как пока конечного результата нет, я возьму только за текущие расходы. В меня стреляли, и мою «девятку» восстановить невозможно.

Николай засопел так громко, что его было слышно аж с Кольского полуострова.

– Хорошо, я понял. Ждите нас послезавтра к вечеру и ведите себя поосторожнее.

Дарья поблагодарила за заботу и пожелала благополучно добраться до Саратова.

После того как она представила себе, что рядом с ней теперь постоянно будут двое здоровых мужчин, ее настроение улучшилось.

Слежку за Реместовым она решила приостановить до того, как к ней присоединятся заинтересованные в положительном результате северяне. Таким образом, у нее получилось небольшое «окно» протяженностью почти в сорок восемь часов, что было весьма кстати. Устала...

Желая развеяться, она пошла в бассейн.

Паша уже вновь был на работе. В тот самый момент, когда он поддерживал на воде малолетнего мальчишку, заставляя его опустить лицо в воду, она позволила себе вынырнуть рядом с ними.

– Привет, Паша. Как дела? Позвоночник не болит?

– Болит, но не сильно. Что ты здесь делаешь? Тебе пляжа мало?

– Решила тебя увидеть. Я смотрю, народу что-то нынче немного.

– Это одна-единственная группа – семь детишек. Плавать они не умеют, но мечтают научиться. Так, – обратился он к уже пускающему пузыри будущему пловцу, – давай еще разок. Вдох, лицо в воду и выдох под водой.