Наконец случилось то, что и должно было случиться: движок «бээрдээмы» кашлянул и отфыркнулся. Тут же снова зарокотал успокаивающе, но не надолго – кашель повторился, броня под Юрием дрогнула. Взводный схватился за переключатель переговорного устройства:

– Внимание, колонна, я Первый! У меня заканчивается горючее! Скорость сбрасываем, будем становиться. Мигните фарами, кто готов... – Сзади послушно замигали и прижались вправо. Двигатель начал захлебываться, и Мудрецкий скомандовал: – Колонна, стоп! Приехали пока что...

Команду не выполнила только «шишига». Обогнала съехавших на обочину «дальнобойщиков», подъехала к понуро замершей бронированной подруге и пристроилась сзади. Резинкин тоже заглушил мотор и выскочил на асфальт.

– Что, товарищ лейтенант, совсем приехали? Обидно... – Резинкин вздохнул. – Ладно, что уж теперь. Много до заправки осталось?

– Так. Никольское проехали, это... как его... – Мудрецкий попытался в свете фонарика разобрать набранное меленьким шрифтом название в атласе. – В общем, километров двадцать еще, не меньше.

– Ну ладно, видно, и в самом деле крайний случай. – Резинкин еще раз вздохнул. Вернулся к машине, вытащил из кабины плоскогубцы и нырнул под кузов. Вскоре оттуда послышались негромкие матюги и резкий скрип. Что-то звякнуло и плюхнуло, потом заскреблось. Юрий подсветил фонариком и увидел, как из-под «шишиги» выползают рифленые подошвы ботинок, толкая перед собой пыльную и грязную канистру.

– Так, это еще что? – грозно спросил взводный отряхивающегося водителя. – Почему сразу не доложил и не заправил?

– Потому что это уж на самый край было, а мы могли и на том – что было – дотянуть. – Резинкин явно не собирался признавать себя виновным. – Я и сейчас лучше бы на трассу с пустой вышел, но уж пока поймаем, перекачаем, зальем – времени много уйдет. На заправочке я ее опять залью, уберу, будет время – на место привешу. Там точно никто левый не найдет... даже если мне какая-нибудь падла баки досуха откачает, мне до заправки всегда хватить должно. Или вот, товарищ лейтенант, если пробоина в баке, бензин вытек – что делать будете? А за рамой как за броней! У меня там и полочка специальная приварена, чтобы не потерять...

– Заливай! Только не мне мозги, а баки заливай! Треплешься, а колонна стоит!

– Ну, постоит минутку, не рассыплется. Подержите лучше пока, – пробурчал Резинкин, подавая канистру лейтенанту и забираясь на броню. – Мне, может, и поговорить там не с кем. Забота все кемарит, а меня тоже в сон клонит – перед глазами все время эта фура, и все... Кисляк! Тащи воронку, я тебя заправлять пришел!

Заправили, естественно, не Кислого, а его машину. Витек аккуратно залил в гулкий от пустоты бак половину канистры. Взболтнул оставшееся, прислушался – и долил еще немного.

– Все, хватит, закрывай, – скомандовал он и покосился на Мудрецкого. Пояснил: – Мне еще «шишигу» подкормить, а то она тоже вот-вот последние капельки докушает.

– Эй, командир, долго еще стоять будем? – долетел от «Мерседеса» голос Михаила.

– Две минуты! – крикнул в ответ Мудрецкий и зашипел на Резинкина: – Время-а па-аш-ш-шло-о!!!

Виктору хватило одной. К концу второй минуты движки прокашлялись окончательно, зарычали ровно, и колонна тронулась дальше. «Пять минут – полет нормальный, – поглядывал на часы Юрий, прислушиваясь к рокоту мотора. – Десять минут – полет нормальный...» Наконец впереди показалась долгожданная, празднично сияющая заправка.

Рослый детина в фирменном комбинезоне растерянно хлопал глазами, глядя на подъезжающий к колонке броневик.

– «Семьдесят шестой» есть?! Или «восьмидесятый»?!! – крикнул сидящий на броне офицер. Глаза у него были бешеные – казалось, что за ответ «нету!» он готов разнести всю ни в чем не повинную АЗС, а потом еще долго и с наслаждением топтать дымящиеся развалины...

– Есть, есть! – поспешил заверить заправщик и нервно оглянулся на окошко кассы. Набрался наглости и храбрости, спросил: – А чем платить будете?

– Наличкой! – Офицер оглянулся на колонну «дальнобойщиков», становящуюся вдоль обочины. – Так, сюда триста пятьдесят литров, в «шишигу», – военный кивнул на подъезжающий «ГАЗ-66», – еще двести, и еще пять канистр... Оптовым покупателям скидки есть?

– У нас оптовые от тонны, – проворчал заправщик, направляясь к кассе. Он уже понял, что больших чаевых от вояк ожидать не приходится, а вот гонять будут по полной программе. И не ошибся.

Через час далеко впереди на низких облаках засветилось зарево большого города. Михаилу пришлось распрощаться с некоторой суммой на очередной границе внутри России – с таким же, естественно, двойным постом милиции. Через два часа Мудрецкий объяснял круглолицему и узкоглазому майору-гаишнику на въезде в Волгоград, почему машины специальной армейской группы не только обычной данью не облагаются, но еще и не подлежат досмотру, проверке и тому подобным действиям со стороны сотрудников МВД. По крайней мере, без присутствия представителей военной комендатуры и особого отдела. У майора хватило служебного рвения достать из кармана сотовый, позвонить дежурному по комендатуре и назвать фамилию упрямого и злобного лейтенанта. По мере получения ответа глаза гаишника становились все более круглыми, а физиономия – наоборот, вытянутой. Белые шарики с огромными зрачками посередине еще раз пробежались по бумаге, которую Юрий предусмотрительно держал перед ним, не выпуская из рук, потом вперились в застывшие перед закрытым шлагбаумом огромные фуры – и чуть не вывалились из глазниц окончательно и бесповоротно.

– Вы... того... Почему с таким грузом без сопровождения? – Страж дорог пытался хотя бы достойно капитулировать.

– А я здесь что? – мрачно спросил его Мудрецкий. – Перед сном прогуляться на броневике поехал? И ребята мои в брониках просто так таскаются?

– Нет, ну, я понимаю, но положено же – три машины со спецсигналами, перед колонной, сзади, и вперед выезжать, на перекрестки. Надо заранее согласовывать, составлять график движения...

– С вами согласовывать? – еще более мрачно уточнил лейтенант.

– Ну, хотя бы с вашей инспекцией, чтобы они обеспечивали. Мало ли что на трассе, кто-нибудь выскочит...

– Для этого «кого-нибудь» у меня впереди бронемашина идет, с ракетной установкой. – Юрий оскалился, как заходящий на цель вампир. – Кто не спрятался, я не виноват! Вы, товарищ майор, вообще имеете хоть какое-нибудь представление, что такое наши спецоперации? У меня даже шофера не знают, что везут! Загрузили их – они и поехали, а сунутся в кузов – у меня приказ на месте расстрелять. А вы предлагаете с вашим ведомством заранее согласовывать... Это же скольких потом зачищать придется! – При этих словах глаза майора начали закатываться куда-то внутрь черепа, и Мудрецкому пришлось ободряюще похлопать гаишника сначала по щеке, потом по погону. – Ну, вы-то тут ни при чем, я думаю, просто расписку с вас возьмут. А если так желаете обеспечить безопасность мирных жителей – пожалуйста, это ваш долг. Я же все понимаю, сам присягу давал... Вон у вас на посту машина со спецсигналами имеется, ну и поезжайте вперед, перекрывайте перекрестки, если вам это нужно. А мы себе едем потихонечку, правил не нарушаем, даже ваш шлагбаум не сломали, хоть нам и срываете просто на хрен тот самый график... Мне вообще не в ваш славный город, мне дальше, аж за Саратов. У вас тут объездная дорога имеется? Или хотя бы нормальный проезд через город для таких, как мы, транзитных?

Не прошло и пяти минут, как милицейская машина, разбрасывая красные и синие блики и хрипя динамиком, вырвалась на солидное расстояние впереди «бээрдээмки». Майор на всякий случай связался еще и со своим начальством и теперь лично показывал дорогу, обеспечивал безопасность и разгонял встречных и поперечных. Попутных загонял на обочины.

– Ну, Первый, ловко ты с ним! – раздался в шлемофоне восхищенный голос Михаила. По всей видимости, тот отобрал рацию у Валетова, желая лично поздравить лейтенанта с выдающейся победой. – Я прямо не ожидал! Ты знаешь, что этот пост – вообще один из самых въедливых на трассе?! От них иной раз даже не откупишься! Совсем совесть потеряли, сколько ни давай! Поделись рецептиком!