-- На Кипре, - ответил Максим. Пусть думают. Пусть, коли нужен, на Кипре поищут...

-- А... - начала было Вера, но тут у нее выхватили трубку, и Серегин голос, темный от общей неловкости и стремящийся куда-то в сторону инфразвука и полного пропадания, произнес: - Макс. Ну, приезжай, слушай... Поговорим.

-- Я в отпуске, - сказал Максим сухо. - До свидания.

-- Я тебя уволю! - завопил Сергей.

-- Во, - сказал Максим довольно. - Увольняй.

И он повесил трубку.

Выйдя из подъезда, он бодро потянулся и посмотрел на небо. Небо было серое, но не дождевое. Для выстраданного начала новой жизни хотелось бы, конечно, от природы чего-нибудь более торжественного... И на том спасибо. Мы к солнышку не привыкшие... Слава богу хотя бы за то, что нет проливных дождей, бурь, ураганов, града и других катаклизмов... Оглядевшись по сторонам и приведя себя в состояние готовности к решительным переменам, Максим принялся думать. Машина оставалась на стоянке рядом с работой. Являться туда не хотелось. Да и зачем машина человеку, намеревающемуся залечь на дно. Бог его знает, что там за стоянка, у дома отдыха, может, там местные школьники гвоздиками царапают на капотах что-нибудь вроде "слава КПСС", как в нашем сопливом детстве...Рядом с офисом целее будет... Без машины вообще-то непривычно, и даже, можно с уверенностью сказать, что отвратительно. Как улитка без раковины. Но что поделаешь... Придется еще немного побыть с народом. Максиму вообще-то казалось, что в последнее время он уже перевыполнил план по нахождению среди народа, можно и сделать перерыв... но с другой стороны, ну не дадут же ему в электричке булыжником по башке? Вернее, будем надеяться, что не дадут, о таких вещах никогда нельзя говорить с уверенностью... Кстати, а какой же там вокзал?...Павелецкий? Курский?... Максим вспомнил, какой ему нужен вокзал, и решительно направился к остановке. Через час он уже сидел в полупустой электричке, шедшей в сторону от Москвы, и наблюдал в окошко за проплывающими мимо полями и лесами, а также за дачными поселками, пристанционными избушками и столбами линий электропередачи. В конце концов, не так страшен черт, как его малюют. В вагоне было, конечно, грязно до ужаса, и коробейники проходили со своими универсальными отвертками и сборниками тупых кроссвордов через каждые пять минут, но все-таки не так уж страшно. В разных углах вагона сидели несколько человек, и у кого-то из них мерзким истерическим хохотом всю дорогу заливался в кармане мобильник, так что Максиму самому хотелось пойти и навесить веселому владельцу по ушам, но никто из сидящих не устанавливал связь, поэтому было неясно, кому именно навешивать. Под большим подозрением был бледный, но вполне довольный жизнью юноша с копной немытых черных волос и в темной футболке с непонятными письменами, но юноша держал в тонких, усеянных мелкими ссадинами пальчиках, другой мобильник -молчащий, и всю дорогу увлеченно играл, периодически шипя и морщась на наиболее острых моментах. Или у него два мобильника? От этой нынешней молодежи всего можно ожидать...

Доехав до нужной станции, Максим отправился искать попутный транспорт. Вообще-то в дом отдыха ходил автобус. Даже наверняка ходил. Максим точно помнил, что ходил. Правда, из памяти ускользало название дома отдыха. Зеленый мыс, кажется... или нет? При чем тут мыс, ближайшее море за полтысячи километров... Или все-таки мыс?.. Точно что-то зеленое. А какое еще? Тут других цветов и нету... Максим поискал глазами щит на остановке, но вместо щита висел тетрадный клетчатый листок с надписью от руки "продажа авиамест на Душанбе в неограниченных количествах". Видимо, злободневное объявление...Приехал в глубинку, называется. Максим посмотрел по сторонам, ища адресатов объявления. Адресатов не нашел. Правда, были двое в оранжевых железнодорожных жилетках, руками собирающие на площади мусор в полиэтиленовый пакет, но Максим мог бы поклясться, что это не таджики. Скорее, узбеки. Или казахи. В общем, что-то ярко выраженное монголоидное. Да еще мимо прошел парнишка с плеером, громко распевающий самому себе "Батарейка кончилась! Оой! Батарейка кончилась!", но это уже было явное Закавказье. Вот, наконец, европеоиды полезли... лучше бы и не появлялись. На площадь не торопясь, ломающимся шагом, вышел длинный молодой человек. В фетровой шляпе, черной кожаной куртке, в черных высоких ботинках и с ухом, истыканным серебряными серьгами. В таком виде и небитый. Удивительно. Сильно изменилась область... Из ботинок торчала бирка Camelot. Стоило выпендриваться. Молодой человек встал на остановке, вынул из кармана куртки пакетик и принялся аппетитно закусывать какой-то гадостью. Максиму даже была видна надпись. Желтый полосатик. С ума сойти. Интересно, существуют ли синий полосатик, красный полосатик и зеленый полосатик... Нет, ну точно это был Зеленый мыс, хоть зуб даю... Из-за ларька, обогнув бетонный вазон с тощей календулой, вышла разносчица в толстых шерстяных носках и домашних тапках, с подносом, покрытым грязной тряпкой и двумя большими термосами на боку.

-- Пиироги! - заунывно раздалось над площадью. - Саамса! Чай, кофиии!

Разносчица остановилась рядом с Максимом и взвыла еще раз, персонально ни к кому не обращаясь и глядя исключительно в пространство. Максим покосился на грязноватую тряпку. Самса. Пойми, из каких собак ее тут делают. Это тебе не самса из кулинарии ресторана "Прага", Валина любимая... впрочем, к черту Валю. Ехать, ехать... пора ехать. Разносчица повернулась и пошлепала к рынку, и Максим направился следом за ней. У рынка кстати нашлась машина, пыльный битый Жигуль, и Максим, беспокойно ежась в своем офисном костюме, с опаской залез внутрь.

Со стороны дом отдыха выглядел хуже, чем запомнился Максиму. Наверное, сильно тогда мы были пьяные... сарай сараем. Но выбирать уже не приходилось. Вокруг было совершенно безлюдно, кроме пенсионера, мирно спавшего у шлагбаума на въезде - никого. В темном холле тоже было пустынно, только у самой стойки толпился народ. Максим подошел ближе. Пятеро плотных мужиков весело шуршали анкетами и заигрывали с администраторшей. Максим пригляделся. Ухоженные, не бедные. Пока трезвые, но видно, что с намерением. Только один в пиджаке, и то на полосатую фуфайку. Остальные в джемперах. Морды обветренные, кирпича просят. Не москвичи, скорее всего, областной райцентр. Какая-нибудь оптовая база. Или строительная. Эти гудеть будут не по-детски... не слишком удачное соседство для тонкой натуры, исстрадавшейся душой.

-- Вы нам это, девушка, - гомонили оптовики. - Вы нам самый лучший номер дайте. Самый-самый, какой есть! Президентский! У вас тут президент не отдыхал?

Девушка в ответ сдерживала улыбку, сильно сжимая углы губ, отчего походила немного на крокодила. Того самого, в аквариуме. Я ж по крокодилам специалист, подумал Максим. У нас там все крокодилы... Почему они не могут нормально улыбаться? Хочется ей с ними похохмить... почему бы и нет? Зачем так мучить лицо...

-- Президент не отдыхал, - процедила администраторша благожелательно. - Есть номер, в котором артист отдыхал, со своим другом.

Артист был назван по имени, и оптовики возмущенно зароптали.

-- Да чтоб мы, - громогласно пророкотал круглолицый голубоглазый мужик, - в номер, где пидоры жили? Да никогда! Да вы что! Вы нам это... нормальный дайте!

Морально здоровые люди, подумал Максим. Хоть и на том спасибо... Он молча потянул чистый бланк анкеты и отошел в сторону, за горшок с анютиными глазками.

-- Мне давайте из-под артиста, - сказал он администраторше, когда оптовики, получив ключи, рассосались по номерам. - Я не такой брезгливый.

Затем он поднялся на второй этаж, прошел по коридору, застеленному зеленой дорожкой и пахнувшему какой-то едкой химией, открыл дверь в номер. Дверь, прямо скажем, не роскошная. Битая дверь. Внизу на косяке отметины. Совершенно очевидно, что этим косяком кололи орехи. Звезда ли эстрады отметилась в перерыве между романтическим времяпровождением, или еще кто-то из высоких гостей постарался... Максим прошел в номер, сел на диван и осмотрелся. Дом отдыха был годов семидесятых. Мебель того же времени. Из опилок. Перекошенная - не от времени, а согласно первоначальному техническому заданию. Сделана, как для злейших врагов. Дверь у шкафа с трещиной, и скрипит. Максим прошел в ванную. Сантехника худо-бедно отмыта, но под ванной следы дуста. Вторая комната. Столик. Сервант. В серванте посуда - черепки местного завода фаянсовых изделий. Балкон. Впечатление гнетущее. Максим сел на кровать, откинул покрывало, помял в руке уголок простыни и задумался. Казенный дух времени был невыводим. И мебель сделана - не для людей, и чашки в серванте- не для людей, а уж что говорить про обои... В таком номере хотелось не совершенствоваться душой, а предаваться безобразиям до полного исчезновения видимого мира. Куда ж деваться, придется, обстоятельства вынуждают... Максим вытащил трубку и набрал номер.