Ну, правильно! А чего было еще ждать от циркового борца?! Гравикомпенсатор, замаскированный под простой кожаный пояс, включенный на обратный ход. То есть, он увеличивает вес борца примерно в два раза.

Зотик снова встал в стойку, не подав виду, что догадался. Буй-Тур попытался облапить его, но Зотик нырнул вниз, прошел в ноги, и, подбив плечом живот противника, навалил его на себя, зажав в охапку, надсадно захрипев, спружинил ногами, и выпрямился, держа Буй-Тура на плече. Сцепив руки в замок, даванул что есть силы, под рукой что-то хрустнуло. Зотик крутнулся на месте, и просто, как попало, швырнул Буй-Тура на арену. Гравикомпенсатор сыграл с ним злую шутку; ведь эффект был такой, будто Буй-Тур грянулся плашмя с трехметровой высоты. Весь цирк замер. Буй-Тут лежал на арене, широко разевая рот, со смертной мукой в глазах, пытаясь вздохнуть.

Зотик проворчал, склонившись над ним:

— А ну отдавай цветок! — и вырвал из-за лямки трико злополучную хризантему.

Зрители, наконец, взорвались аплодисментами. Зотик вернулся на свое место, надел пиджак, проворчал:

— Надеюсь, он выживет…

На арену уже выскочили люди с носилками. Неподвижную тушу борца уносили вчетвером и то шатались от тяжести. Похоже, впопыхах забыли отключить гравикомпенсатор.

Зотик хохотнул:

— Вот уж кто пострадал совсем ни за что…

Тереза сочувственно покачала головой:

— Зотик, честное слово, больше никогда, никогда не буду тебя подзуживать!..

— Слава Вселенной, — хмуро бросил Зотик. — Ты ж не "кровавая леди"… У той бы сейчас глазенки сверкали и ноздри раздувались от аромата крови и смерти… Ты уж постарайся понять одну вещь: прирожденного воина нельзя победить, можно только убить…

— А убить — не значит победить?

— Нет. Победить, это означает заставить своего противника признать, что ты сильнее его. Если ты не сдашься и погибнешь, это значит, что ты все равно победил. Никто, никогда не заставит меня, как собаку, поджать хвост… Никогда я не признаю себя побежденным!.. И в этом случае я не мог позволить бедняге Антею победить себя только потому, что он в два раза больше меня. Ладно, не бери в голову! В конце концов, его профессия включала элемент риска…

На арену вышел директор цирка, подошел к Зотику, поманил его за собой. Зотик, недоумевая, нерешительно вышел на арену. Директор вручил ему увесистый пакет и сообщил зрителям:

— Победителю вручается приз в двадцать тысяч галларов! Впервые за двадцать лет чемпиона уложил непрофессиональный борец! Аплодисменты, господа!..

Зотик повертел пакет в руках, заглянул в него. Там, точно, была стопка помятых купюр, видимо взятых из выручки в кассе. Зотик решительно вернул пакет директору, сказал:

— Передайте чемпиону. Ему, вероятно, предстоит долгое лечение. А интенсивная терапия требует больших денег. Отправьте его в Россию. Кстати, что с ним?

Директор скорбно покачал головой, проговорил:

— Боюсь, вы сломали ему позвоночник, не считая пары ребер и кое-каких раздавленных внутренностей…

— Не надо было напяливать гравикомпенсатор… — проворчал хмуро Зотик. — Ничего, в России хорошие врачи… — и он вернулся на свое место.

Тереза скучным голосом сказала:

— Я есть хочу. Пошли в какое-нибудь кафе. Только, Зотик, умоляю! Больше не дерись!

— Ладно, не буду… — сговорчиво пообещал он, но тут же лицемерно воскликнул: — Однако, что за ярмарка без драки?!

Тереза выбрала небольшое уличное кафе. Столики стояли в тени огромных деревьев, только кухня была капитальной, сложенной из местного дикого камня, пористого и легкого, как пемза. Зотик на глаз измерил толщину стволов деревьев, и подумал, что они тут росли еще в двадцатом веке, судя по фигурной резьбе листьев — это дубы. Тогда Венера была еще дикой и безлюдной, погруженной в постоянный сумрак под пологом толстенных облаков, с раскаленной до пятисот градусов почвой. А теперь там шумят листвой, может быть, правнуки вот этих великанов, по земным меркам, конечно. Правнуки их теперь, о-го-го-о!.. Три пышных кроны создали уютный шатер. За двумя столиками с краю площадки скромно кушали две пары, местные бизнесмены с супругами. За спинками их стульев возвышались персональные охранники — два гиганта полицейских. За сдвинутыми столиками шумно пировала компания пиратов. Они притащили сюда целую бочку вина, вышибли дно и теперь пили, черпая вино резными деревянными ковшами. На возмущенное ворчание хозяина кафе, что, мол, у него своего вина хватает, они заявили, что выпьют и все его запасы. Пираты орали, провозглашая тосты за известных и неизвестных Зотику капитанов и командоров. Два официанта таскали фирменные резные деревянные блюда с зажаренными целиком молочными поросятами, видимо тоже фирменным блюдом этого кафе.

Зотик галантно отодвинул стул, усадил Терезу, уселся сам. Официанты не обращали на них внимания. Зотик очень быстро потерял терпение, рявкнул:

— Эй, любезный! Долго нам ждать?!

Официанты разом замерли, испуганно поглядывая то на Зотика, то на пиратов. Пираты примолкли, разом повернули головы в сторону Зотика и с минуту изумленно глазели на него. Наконец один из них нерешительно проговорил:

— Там леди… — он кивнул одному из официантов: — Ладно, парень, обслужи быстренько их, мы подождем…

Официант подбежал, Тереза пошевелила пальцами над столом, сказала:

— Я у вас не вижу меню…

— Сударыня, у нас только фирменные блюда!.. — и он принялся перечислять блюда.

Тереза слушала его, высокомерно задрав голову, когда он замолк, заявила:

— Хочу молочного поросенка, салат из помидор с чесноком и вина… Красного вина! Побольше!..

Официант умчался. Зотик спросил:

— А ты не боишься испортить фигуру?

— Ты что, издеваешься?! — изумилась Тереза. — Да я постоянно жрать хочу из-за полетных перегрузок и ежедневных тренировок…

Вскоре официант притащил блюдо с поросенком, глубокие глиняные фирменные миски с салатом и глиняный кувшин красного, как загустевшая кровь, вина, нагретого осенним солнцем. Поскольку они сидели не в дорогом ресторане, а в уличной забегаловке, Тереза принялась самолично разделывать поросенка. Она так ловко разобрала тушку, что Зотик восхитился. Нежное розовое мясо таяло во рту. Тереза наполнила вином глиняные кружки. Нагретое солнцем, сладко-терпкое вино благоухало жаркой летней степью. Тереза залпом выпила полкружки и смачно захрустела мягкими хрящиками, не отрывая лучащихся странным светом глаз от Зотика. А то вдруг ощутил себя маленькой мышкой под взглядом оголодавшей кошки. Однако это его нисколько не расстроило, он был совсем не против, чтобы кошка его, наконец, поймала.

Зотик не сразу сообразил, что над столиками повисла какая-то подозрительная тишина. А когда сообразил, ощутил, что за его спиной кто-то стоит. Он совсем было, примерился, не глядя врезать кулаком за спину, чтобы навек отучить неведомого шутника подкрадываться сзади, но тут Тереза зло заорала:

— Не смей приставать к моему мужу, хулиган!

К столу шагнул, широко ухмыляясь, пират с миской кетчупа в руке, спросил вежливо:

— А что, леди, он бы выглядел еще лучше с миской кетчупа на голове, твой смазливый красавчик… Леди, не хотите ли развлечься в компании настоящих крутых парней?..

— Не хочу! — отрезала Тереза.

Зотик с интересом наблюдал за развитием инцидента. Ему достаточно было назвать себя, чтобы пираты вытянулись во фрунт и заявили о своей преданности. Но Терезе хотелось позабавиться…

— Леди, мы не обижаем красавиц! — с достоинством изрек пират. — Благодарность наша будет подороже этого жалкого колье, которое так тускло блестит на вашей ослепительной шейке.

Тереза презрительно усмехнулась:

— Все вы, крутые мужики, горазды золотые горы обещать, а потом оказывается, что у вас есть только одно, и то весьма скромных размеров…

Пират сделал вид, будто не заметил выпада и заявил:

— Тогда я твоему красавчику надену миску на голову!

— Не смей приставать к моему мужу, нахал!

Пират обалдело воззрился на нее: