— Отоприте, сержант…
Дверь отворилась с натужным скрипом, и за ней обнаружился форменный ад. Температура воздуха была градусов шестьдесят. В глубине выработки лязгали и скрежетали эффекторы горного агрегата, тут же, буквально рядом с ним, скрежетала дробилка, и почти рядом с дверями шипел, плевался раскаленными плевками, плавильный агрегат. Бесплотными тенями тут и там маячили человеческие фигуры. Оглядев пыльное, задымленное пространство, Зотик сказал:
— И правда, у вас тут работают рабы… Они ж все без скафандров! А вдруг горный агрегат вскроет естественный проход наружу? Все ваши работники моментально задохнутся!
— Это не рабы, а военнопленные, — хмуро проворчал полковник. — А военнопленные не гарантированы от случайной гибели в плену…
— Вот, значит, как сами вы соблюдаете Конвенцию о правах военнопленных… — протянул Зотик.
Полковник пожал плечами еще равнодушнее:
— Каждый из них имеет полное право на выкуп…
— Прикажите им построиться у входа.
Полковник подозвал сержанта из охраны. Вскоре две сотни грязных, полуобнаженных людей выстроились на свободной площадке между дверью и плавильным агрегатом. Они с надеждой глядели на Зотика, а тот шел вдоль строя и вглядывался в лица. Когда он прошел всю шеренгу из конца в конец, полковник спросил:
— Командор, вы кого-нибудь ищете?
Зотик повернулся к шеренге, громко спросил:
— Я командор Зотик. Среди вас есть вольные астронавты?
Строй не шелохнулся, надежда в глазах померкла.
— Спросили бы сразу, командор… — недовольным тоном проговорил полковник. — Были у нас пираты. Но какому-то кабинетному вояке из Генштаба пришла в голову дурацкая идея; к этой банде рядовых, сунуть еще и капитана, к тому же из самых крутых. На третий же день они подняли мятеж, прорвались к ангару и удрали на десантном катере…
— А как капитана звали?
— Фока Леший… Ну, я вам скажу, командор, зна-атный боец!..
— Ну что ж, полковник, работайте… — Зотик ухмыльнулся. — Скоро мы снова к вам наведаемся…
— Это — вряд ли… — полковник с издевательским сочувствием покачал головой. — Мы изменим режимы ускорений, а в Генштабе произведут чистку. И вашего крота вытащат на солнышко.
— Руки коротки! Черта с два вам моего крота откопать… — и Зотик весело расхохотался, при этом злорадно подумал, что, как водится при таких чистках, пострадает не менее двух десятков совершенно преданных своему Генштабу арейцев.
Голос Крука из коммуникатора произнес:
— Командор, можно возвращаться. Драгметаллы погружены…
Адмирал ждал Зотика у шлюза. Отослав жестом офицеров, он заговорил:
— Командор, услуга за услугу?..
— Ну, я вас слушаю?..
— Вы поосторожнее с казначеем. Это у него камуфляж такой; вроде бы беззащитный пацаненок. Он двуликий Янус… Я бы даже сказал — трехликий… Это истинный Цербер казначейства. За грамм драгметаллов любого к стенке подведет. У него три головы, и все мыслят по-разному, и у всех извращенное мышление. А еще у него есть хвост, а на хвосте голова дракона с ядовитыми клыками. Тебе кажется, что ты его уже за глотку взял, ан нет! Тебя сзади за задницу — кусь!
— Как-то вы, адмирал, шибко поэтично выражаетесь…
— Я лишь стараюсь обрисовать вам поточнее вашего пленника… Я точно знаю, что его тут подстраховывал тайный агент казначейства. И на Земле у него подстраховка имеется. Кто-то ему протежирует, и не обязательно дядя. Сюда ведь тоже, так просто не попадешь. Где ж еще можно за месяц из лейтенанта до полковника дорасти?.. Единственное неудобство — что месяц независимый, тут-то приходится сидеть минимум два зависимых года…
— Ладно, адмирал, учту… — Зотик сочувственно покачал головой. — Как вы только выживаете в таких условиях… Казначейство — хуже тайной полиции Апейрона…
— Какая разница? — Адмирал равнодушно пожал плечами. — Апейроское правительство стремится сохранить монополию на драгметаллы, а мы живем войной, и наше правительство стремится сохранить монополию на единственно возможную денежную наличность не подверженную инфляции… Одна и та же задача…
— Да я просто так сказал… Я вполне понимаю, почему вы сдали мне казначея… Теперь, до присылки замены, вы сла-авно поживитесь… Никто у вас не любит казначеев… Ну, а взамен на свою информацию, что вы хотите знать?
— Вы ничего не говорите, только кивните… Договор ножей?.. — адмирал смотрел так, будто внутренне молился, чтобы Зотик отрицательно покачал головой. Но Зотик кивнул. — О, боже!.. — вздохнул адмирал. — И сколько участников?..
— Много… Почти все авторитеты Нейтральной зоны и большинство чистых вольных астронавтов.
— О, господи! — еще горестнее воскликнул адмирал. — Теперь в Галактике начнется такое… А главное, мы никому станем не нужны. Кто ж захочет нас нанимать, чтобы насмерть поссориться с вольными астронавтами и увидеть весь их флот в своей системе?..
— Оно уже началось… — хмуро проворчал Зотик. — Мы в ответ на это заключили договор… Вы не хуже меня должны знать, что вольные астронавты первыми не нападают с чисто военными целями. Мы воры, грабители, искатели ценностей, но не вояки, как вы…
Зотик шагнул в шлюз, чувствуя спиной взгляд адмирала.
…Эскадра описывала циркуляцию, выходя на курс к Солнцу. Зотик сидел в кресле, задумчиво покачивая ногой, перекинутой через подлокотник кресла. Перед ним, в развернутом кресле штурмана сидел Газмагомаев, и, думая, что Зотик не видит его глаз, буквально прожигал его взглядом, накаленном лютейшей ненавистью. Зотик поднял голову. Взгляд Газмагомаева моментально стал дружелюбным, а лицо расцвело в застенчивой улыбке.
— Командор, я вам честно говорю, я простой казначей третьего ранга. Зачем я вам нужен? Никто не будет платить за меня выкуп…
— Ты, пацан, не пудри мне мозги! — с чувством сказал Зотик. — Будто я не знаю арейцев… У вас не бывает простых казначеев. Ты мне лучше скажи, вы пытались разрабатывать Фоку Лешего?
— Я не получал приказа его разрабатывать. Просто, мне было приказано держать его здесь до специального распоряжения. Ведь это самое надежное место во всей Галактике. Ни один флот не в состоянии выдернуть отсюда пленника… Был не в состоянии… — поправился Газмагомаев. — А Фока Леший на третий день задал тягу. Ни адмирала, ни меня теперь по головке не погладят, припаяют лишний год службы на астероиде без повышения в звании. А уж вы сами посчитайте, сколько это независимого времени…
Зотик некоторое время буравил Газмагомаева взглядом, пытаясь срисовать его мысли. Тот помаргивал невинными глазками, умело запутывая истинные свои мысли вокруг мыслей о женщинах, жратве и выпивке.
— Н-ну, ладно… — с нажимом выговорил Зотик. — Пожалуйте в анабиозную камеру…
Видимо Газмагомаев уверился, что Зотик один на Корабле. Бросок был так стремителен, что Зотик среагировал в последнее мгновение; кувыркнулся через подлокотник, ощутив мимолетный холодок на шее. Лезвие короткого ножа чуть не чиркнуло по горлу. Газмагомаев кошкой прыгнул через кресло. Зотик перехватил его руку с ножом, завернул, но чертов казначей вывернулся, как намыленный, и чуть было не располосовал Зотику руку от запястья до локтя. Тот рассвирепел не на шутку; вложив в удар всю силу, направил кулак в челюсть казначея. К его изумлению, кулак челюсти не встретил, а перед глазами опять остро сверкнуло отточенное лезвие. Зотику ничего не оставалось, как вогнать себя в боевой транс. Через пять секунд избитый и обезоруженный Газмагомаев валялся в углу, между пультом и оружейным шкафом. Пытаясь сориентироваться в качающемся мире, он медленно ворочал головой, облизывая разбитые губы и сплевывая кровь на палубу.
Зотик слегка пнул его в бок, прорычал:
— Вставай, пацан… Ты на кого кидаешься? Бухгалтер хренов…
…Чтобы не раздражать лишний раз патрули Интернациональных сил, Зотик оставил эскадру у причалов частной технической станции, торчащей на стационарной астроцентрической орбите в двухстах гектометрах от Земли, а сам разбудил Газмагомаева и на катере отправился в Нео-Вавилон.