— На ристалище вызывается маркиз Оноре де Грасси, из Клецбурга. Его цвета лазурь и золото (желтый). Его символ — благородный олень и корона. Его девиз: великодушие к противнику — ключ к победе. Он дал зарок скрестить копья со всеми именитыми рыцарями, одержать справедливую победу, а после сделать их всех друзьями. Он силен, истинно благороден и бескрайне великодушен…

— На ристалище вызывается лорд Лейф Ричардсон, граф Ландготский, по прозвищу Скала. Его цвета — лазурь и серебро. Его символ — донжон, венчающий скалу. Он прибыл из-за моря, дабы доказать всем нерушимость рыцарей его страны. Его девиз: стоять нерушимо до конца. Он дал обет возвратиться с почестями…

— На ристалище вызывается сэр Артур Лонгспиар, герцог нижней Вельбургии, из замка Шамоль де Крак. Его прозвище — Ястребиный Коготь. Его цвета траур и золото. Его символ — ястреб, расправивший крылья. Его девиз — силен тот, кто бьет первым. Он дал обет прославить свой род на долгие века…

— На ристалище вызывается Флейдрик Мариос де Бротвильд, князь Раквитанский, из княжества Гротьерра, из замка Санта Лу де Раквитан. Его прозвище — Искатель Святости. Его цвет — серебро, как воплощение чистоты и вечного девства. Его символ — красная полоса, как путь к святости, политый кровью. Его девиз — будь свят как в помыслах, так и в делах. Он дал обет никогда не сворачивать с этого пути и пройти его до конца…

— На ристалище вызывается Жан де Дюгуа, граф Эвельдессы, из замка Анори де ля Толь. Его цвет гюльз и золото. Его символ три галки — воплощение трех паломничеств в далекие южные земли. А также белый крест — символ святого паладина. Его девиз — вера и отрешение. Он дал обет до конца дней своих нести белый крест, очищая им души неверных и заблудших во тьме…

Я сидел и самозабвенно слушал. Как много громких помпезных слов. Как много напыщенности. Однако приятно слышать о стремлении всех к победе, пусть и не все побеждают. А в конечном итоге победит один. Слышать их девизы, полные вызова и самонадеянности, порой необоснованной. Слышать их обеты и зароки. По ним угадывались их истинные пожелания, устремления и мечты. Потому и были они мне безмерно интересны. Один жаждет славы, другой богатства, третий руки возлюбленной, четвертому нужно много таких рук, (а по сути ног, и желательно раздвинутых), пятому — приблизиться к власти, шестому — самоутвердиться, седьмому — просто показывать силу, восьмому — войти в историю, девятому — навязать всем свою веру, десятому — познать истину. И так далее.

Рыцари бесстрашно неслись навстречу друг другу. Каждый свято верил в свое превосходство, каждый норовил доказать его всем. Некоторым это удавалось, иные, понурив головы, с позором отступали. Кто-то ругался и грозился отомстить. Кто-то благодарил побежденного за достойный поединок. Реже благодарили побежденные. Кто-то едва не плакал. А кто-то хранил гордое молчание. Что ж, жизнь сегодня не завершается. Пройдет время, и будет новый турнир. Он-то и определит, кто действительно силен. Ведь если проигравший силен духом, то он — будущий победитель. Если же его сила в одной лишь пустой самонадеянности, то он будет слаб всегда.

Да сколько их еще будет — турниров. Ведь это такая великая забава, как для участников, так и для зрителей. Как для придворных, так и для простолюдинов. Да еще такой замечательный способ проявить отвагу и мужество, мастерство и выучку. Причем, без излишнего кровопролития. Травмы, конечно же, неизбежны. И шутка ль в деле — получить в плечо или в лицо тупым концом копья с силой двух скачущих во весь опор коней. Это серьезно. Это не состязание на мечах или булавах. Бывали даже смертельные исходы. То копье сломается, и острая длинная щепка глубоко воткнется прямо в узкую прорезь шлема. То рыцарь вылетит из седла и сломает шею. То конь раздавит его копытами. А в жаркую погоду доспехи так сильно раскаляются, что некоторые не выдерживают и задыхаются от удушья. Пусть и редки такие случаи, но все же есть. Забывать о них не стоит. А еще лучше задумываться, как их предотвращать. Например, если стояла жара, то состязания, по приказу короля, переносились. Если доспех не соответствовал определенным нормам, то участник не допускался. А копья предпочитали делать из вязких пород дерева, чтобы они при ударе не расслаивались длинными щепами.

Но от всего не убережешься. На войне — как на войне. А на турнире — как на турнире. Оттого и становится он острее и насыщеннее. Оттого и привлекает всех без исключения, никого не оставляя равнодушным. От ощущения того великого волнения, когда идешь по тонкому бревну над пропастью. И жизнь твоя зависит от умения балансировать. От стойкости и самообладания, когда смотришь вниз. Но ты вызываешь еще большее волнение у тех, кто с замиранием сердца следит за тобой. Кто сдерживает крик, и молится за тебя, только бы ты дошел до конца. И стал победителем. Ведь чем выше риск, тем сильнее азарт. Особенно у тех азартных, кто уверен в своих силах, в своей стойкости и упорстве. Да только турнир, как и жизнь — каждый раз все расставляет по местам. А в отличие от пропасти, до конца доходит один. Тот, кто с легкостью может бегать по жерди.

Или взлетать над пропастью…

Неоднократно выезжал лорд Годдрих. Он один из немногих имел черные доспехи, и предпочитал старинный топхельм, вместо сложного армета, повторяющего форму головы, и прикрытого лобным, лицевым и подбородочным забралами. Хотя встречались и другие шлема. Железный Кулак побеждал искусно, используя как силу, так и мастерство. Чувствовалась хорошая школа, и годы регулярных тренировок. Он мог позволить себе пропустить даже два удара, усыпив бдительность противника, а третьим выбивал его из седла. Несколько раз его противники ломали себе руки и ноги, падая на полном скаку. Их тут же отправляли в шатер королевского лекаря, где оказывали своевременную помощь. Иные просто теряли сознание от сильного сотрясения. Кираса, шлем, и особенно грангарда лорда Годдриха сильно измялись. Чудовищные удары сотрясали все его тело. Но он стойко держался, продолжая поединки даже в полуобморочном состоянии. Даже мое извечное равнодушие оказалось тронуто его упорством и крепостью духа. Его желанием победить. Оно пахло сталью — твердой и прочной. Да только если сталь хоть немного перекалена, то может треснуть. Даст ли трещину сталь графа Тильборского? Что можно сказать? Только одно — узнаем истину вместе.

Да, состязания — дело увлекательное. И серьезное. А потому и увлекательное.

— Год — дрих! Год — дрих! — надрывалась многоголосая толпа. Лорд фон Эммельбах как раз выбил очередного рыцаря, и конь его торжественной иноходью прошелся по полю. Сквайры не жалея сил размахивали его хоругвями. Трубачи надрывно старались в его честь. Все вопили, кричали, хлопали в ладоши. А граф с невозмутимым спокойствием отвечал скупыми помахиваниями железной руки. Превыше триумфа и славы он ценил саму победу. Так как знал, что без победы никогда не бывать триумфу и славе. Они лишь тень победы. Или эхо ее.

— Год — дрих! Год — дрих! — размахивал руками мой сосед. Темная фигура рыцаря приковала его горящий взгляд. Он неотрывно следил за Годдрихом. И таким упоительным восхищением пахло от него, что уже стал примешиваться запах зависти.

Я с интересом поглядел на паренька.

— А как же твой кумир, Виго де Руне?

— Он мне больше не кумир, — воинственно выпалил он.

— Как? Не так давно ты был иного мнения, — напомнил я.

— Да. Но теперь я болею за лорда Годдриха.

— Выходит, ты предаешь своего первоначального избранника?

— О, нет. Просто я всегда на стороне сильнейшего, — гордо просиял он, довольный собственной, как ему казалось, философией.

— Вот как? — изумился я. — Но он тоже может проиграть.

— Нет, он сильнее всех, — фанатично горели его маленькие глазки. — Он победит.

— А если я скажу, что он не победит?

— Брось, милейший. Он почти всех одолел.

— А вдруг ему предстоит сразиться со мной и проиграть? Какими станут тогда твои выкрики?

Он опешил и растерянно поглядел на меня. Затем как-то жестко осклабился. Обычно, так скалят зубки щенки, когда кто-то приближается к их косточке. Тень недоверия и презрения закралась в его голос.