- Мне нужны не деньги, - резко оборвала его Лена. - Мне нужны бумаги Макарова.

На какой-то миг лицо старого еврея чуть побледнело. Но он быстро взял себя в руки и изобразил самое искреннее непонимание.

- Если вы мне расскажете, кто такой Макаров, то я, конечно же, буду очень рад вам помочь...

Лена вдруг выбросила руку, и пистолет задрожал в двух сантиметрах от левого глаза Сморчка. Старый барыга по-настоящему испугался. До него дошло, как ничтожно мало оценена сейчас его жизнь.

- Я считаю до трёх, - сказала Лена. - Голос звучал бесстрастно и сухо, как у судьи, зачитывающего приговор. - Один...

- У меня нет этих бумаг, - Сморчок беспомощно развёл руками. - Они у меня были, но...

В глазах у Лены отразилось короткое колебание. Мгновение она не знала, верить или нет...

- Два, - прозвучало всё так же уверенно.

- Я - бедный одинокий старик... - казалось, Сморчок заплачет сейчас. - Я никогда никому не причинил зла...

- Опусти пистолет! - услышала Лена сзади.

Она медленно повернула голову. Дуло висело в воздухе, в метре от неё. У входа в комнату, надвинув на глаза кепку, стоял Валет.

Лена усмехнулась. Потом спрятала оружие. Валет - тоже.

- Мистер Макаров? - Лена кивнула. - Добрый вечер.

Когда Саркисян вошёл в комнату, он увидел четыре тела, неподвижно распластанных на залитом кровью полу. В центре сидел привязанный к стулу Богдасарян.

- Вы - вовремя, - начал он сразу, увидев Саркисяна. - Редко так везёт. - Богдасарян вздохнул с облегчением. - Развяжите меня.

Следом за Саркисяном в комнате появились трое оперативников в штатском. Каждый держал наготове оружие. Из соседней комнаты послышались осторожные шаги. Вошла женщина лет сорока в домашнем халате. Волосы её были растрёпаны, в глазах читался ужас. Супруга генерального директора недоумённо смотрела на мужа, привязанного к креслу, на Саркисяна, на оперативников.

- Что здесь происходит?

Ей не ответили. Саркисян с интересом посмотрел на Богдасаряна.

- Думаешь, тебе повезло? - он прищурился. -

Ты, правда, так считаешь?

Было видно, как директор "Меркурия" побелел. Саркисян, испытывающе разглядывая его, медленно отошёл назад. Потом усмехнулся и, подняв руку, выпустил пулю - точно в середину лба. Стул опрокинулся, и бесчувственное тело генерального директора тяжело грохнулось на пол. Несчастная супруга вскрикнула и тут же упала рядом - один из оперативников всадил пулю ей в горло.

Макаров виновато повертел пистолет в руке.

- Выйди, - бросил он Сморчку. - Мы поговорим.

Старый еврей удалился, угодливо перебирая ногами.

- Значит, ты тоже записался в бандиты? - сказала Лена спокойно, когда за Сморчком прикрылась дверь.

Макаров плюхнулся на диван и выбросил пистолет в угол.

- Зарплата когда-нибудь кончается, - он грустно развёл руками. - А кушать всё равно хочется. - Потом, - Сергей помолчал, - сейчас я уже и сам себе противен. Ведь, когда-то мечтал стать писателем, для этого-то и пошёл в газету. - Он усмехнулся. - А стал уголовником.

- Все журналисты хотят быть писателями, - сказала Лена. - Если не все, то многие. Это нормально.

Макаров кивнул.

- Но только я им не стал. Многое в жизни получается не так, как когда-то хотелось.

Лена отошла к стенке и присела на корточки.

- Материалы у тебя? - спросила она.

- Материалы?

Макаров покачал головой.

- Теперь это уже без разницы...

Дверь распахнулась. Старший инспектор Саркисян и инспектор Хачатуров стояли на пороге. Каждый держал по пистолету. Позади них, покорно скрючившись, пристроился Сморчок. Он преданно смотрел на оперов, переводя взгляд с одного на другого.

- Я сделал всё, как вы приказывали... - заискивающе начал он.

Хачатуров развернулся быстро и дважды нажал курок. Сморчок без стона свалился на пол. Макаров и Лена вздрогнули. Не опуская ствола, Хачатуров достал из кармана удостоверение:

- А вы идёте со мной! Оба!

Оганесян, задрав голову, смотрел на неподвижный купол звёздного неба. Когда надоело, засунув руки в карманы, принялся прогуливаться взад и вперёд. Окна многоэтажек светились радостно и по-праздничному. Оганесян откуда-то слышал музыку. Город готовился к встрече ещё одного Нового Года.

Обернувшись, Борис Самвелович увидел двух человек в штатском. Они быстро шли прямо к нему. Потом, вдруг, остановились. Оганесян замер. Вокруг - ни души. Двор словно вымели.

...Тот, что шёл первым, достал браунинг. Оганесян увидел в упор нацеленное на него дуло.

- И что ты этим хочешь сказать? - процедил он спокойно.

Оперативник молча спустил курок, однако выстрела не последовало. Только приглушенный щелчок. Оперативник нажал курок во второй раз и в третий, но результат был тот же.

- Это всё? - произнес Оганесян.

Оперативник швырнул пистолет в сторону и вытащил из кармана наточенный нож. Лезвие свирепо блеснуло. Оперативник шагнул вперёд, но коллега, у него за спиной, быстро накинул ему удавку. Верёвка, схлестнувшись, скрутилась вокруг шеи.

Оганесян невозмутимо глядел, как убийца, обронив нож, пытался ухватить рукой натянутую верёвку. Глаза его вылезли из орбит, язык вываливался наружу... Потом верёвка ослабла, и безжизненное тело тяжело рухнуло на

асфальт.

Из подъезда появилось несколько человек в штатском. Они молча окружили распластанный труп. Кто-то без интереса, равнодушно, пнул его ногой.

- Мда... - сказал он негромко. - На этот раз Саркисян серьёзно просчитался.

Глава 25

Помахивая новенькими наручниками, опер Хачатуров подошёл к Макарову. По лицу его пробежала довольная, сытая улыбка.

- Может, просто пристрелим обоих? - спросил он Саркисяна. - Зачем они нам?

Усмехнувшись, он глянул назад и... тут Сергей резко перехватил его руку, в которой опер держал пистолет. Четыре выстрела потушили лампочку, и всё утонуло в полумраке. Саркисян два раза выпалил наугад. Лена, которая оказалась рядом, стиснула его перебинтованную руку и что было силы дёрнула. Инспектор завыл от боли и вывалился через приоткрытую дверь в коридор.

Хачатуров выронил пистолет, и тот улетел в сторону. Он шагнул назад. Глаза его свыклись с темнотой, и Хачатуров разбирал теперь силуэт Макарова. Опер усмехнулся злобно. Хачатурова отличало медвежье телосложение, и такой противник казался ему смешным.

Макаров понял это и первым заехал в челюсть. Отвести удар опер не успел, но это только раздразнило его. Зарычав, он пошёл на своего недруга. Положение у Сергея было неважным. Пистолет свой он выбросил и сейчас, в темноте, не мог его найти. Сергей попытался ударить опера второй раз, но тот, захватив противника, швырнул его прямо на шкаф. Послышался треск. Сергей застонал от боли. Он смог подняться, но опер тут же свалил его кулаком в ухо, отчего Сергей чуть не потерял сознание.

Опер отошёл в сторону и вытер со щеки кровь. Лена, которая всё это время стояла, прижимаясь к стене, нащупала у себя в кармане складной нож - тот самый, который изъяла когда-то у Хачика. Она раскрыла его и, подойдя к оперу, ширнула в здоровенную бычью шею. Тот повернулся, и лезвие проехало ему по лицу. Брызнула кровь. Опер завыл отчаянно. Макаров поднялся, шатаясь. Подошёл ближе и сильно врезал Хачатурову между ног коленом. После отскочил к окну.

...Обезумев от дикой боли, опер чуть не задохся. Он, заревев ужасно, бросился на своего врага. Макаров отбежал в последний момент. Оконное стекло разлетелось вдребезги, и грузное тело опера камнем ринулось вниз - в неведомую чёрную бездну.

Крик несчастного пропал где-то за окном. Там стукнуло, и сразу сделалось тихо.

Лена начала быстро шарить руками по полу. Она искала оружие. Макаров присел у стены. Всё тело его раскалывалось от боли, и Сергея ничего не интересовало сейчас.