Женщина тем временем всё приближалась. Магнитом её тянет, что ли?

За мгновение до того, как она присела на корточки и зачерпнула в ладонь воды, я зажмурилась и окунулась в озеро с головой. Дыхание моментально перехватило, уши свело. Из мозгов вылетели все мысли за исключением одной – "Вынырнуть!" Но я, пересилив себя, опустилась ещё глубже, уцепилась там за какой-то выступ и только после этого осторожно открыла глаза.

Вода в озере была совершенно прозрачная. Не знаю, как монахиня не увидела меня в глубине. Потому что я, даже не смотря на темноту, разглядела, как она долго и тщательно умывается и с наслаждением пьёт. Только само лицо разобрать не удалось. Ну и ладно. Меня в тот момент гораздо больше беспокоило другое – как же медленно она всё делает! Ещё пара таких глотков, и меня просто разорвёт от нехватки кислорода. Перед глазами уже поплыли какие-то цветные пятна, сердце колотилось, как бешеное…

Нет уж, тонуть в ледяной воде, изображая из себя внеплановую жертву "Титаника" я не собиралась. Поэтому разжала руки и замолотила ногами, всплывая. Вынырнула как раз в тот момент, когда инквизиротша в очередной раз наклонилась над озером. И, конечно же, по закону мирового свинства, врезалась прямо в неё.

Видимо, за время пребывания под водой, мозги я успела отморозить напрочь, иначе объяснить то, что произошло потом, я не могу. Вместо того, чтоб бодренько отплыть подальше, выбраться на берег и попытаться сбежать, я вцепилась в женщину и повисла на ней. А теперь представьте лицо монахини, которую неожиданно сграбастало непонятное, выпрыгнувшее из воды, существо. Нет, к её чести, она не завизжала. Гораздо хуже – она шарахнула по мне заклинанием. Чем именно она меня "приласкала", я так и не поняла, но руки разжала как миленькая. Однако рухнув обратно в озеро, я почему-то не успокоилась, и предприняла ещё одну попытку выкарабкаться на сушу, используя инквизиторшу в качестве лесенки. В этот раз женщина среагировать не успела. Кажется, она вообще не была готова к тому, что я после её магии продолжу трепыхаться. Поэтому когда я снова за неё ухватилась, монахиня растерялась, попыталась вырваться, не удержалась… и тоже рухнула в воду.

Плотный плащ и тяжёлое платье моментально напитались водой и потянули женщину вниз. И теперь уже она вцепилась в меня, надеясь на поддержку. Правда, толку от меня в благом деле спасения утопающих было немного – я и сама уже окоченела настолько, что еле двигалась. Так что на дно мы пошли обнявшись, как лучшие подруги после долгой разлуки.

Всё произошло так быстро, что её слуги-охранники даже не успели подбежать к озеру. Точнее, они попытались. Только в темноте не посмотрели под ноги, и в итоге пробежались прямо по бесстыдно дрыхнущему Глюку. По Пещере разнёсся гневный вопль. Судя по бодрости карканья, ничего жизненно-важного ворону не отдавили, но он всё равно бросился защищать свою поруганную честь.

Клевался птиц метко, а двигался быстро, поэтому отделаться от него смогли далеко не сразу. Подробностей борьбы двуногих с крылатым описать не могу, но в итоге Глюка замотали в куртку и отбросили в угол. Не добили только потому, что вспомнили, куда они, собственно, спешат. А когда подоспели, то долго не могли понять, какое из двух сцепившихся тел им нужно, и как его достать. Наконец быкообразный всё-таки прыгнул в воду нам на помощь. Вместе с факелом, который тут же и утопил. Зато нас вытащил, обеих сразу.

Сам процесс вытаскивания я уже не помнила. А когда пришла в себя, то с удивлением обнаружила, что сижу на берегу. Причём по-прежнему в обнимку с инквизиторшей. Она этот факт осознала примерно в тот же самый момент, но в сторону не шарахнулась и рук не разжала. Напротив, обняла меня посильнее и как-то странно закашлялась. Воды нахлебалась, что ли?

Отстраняться я не стала, сил не было. Спросить, чего она на мне повисла, тоже не получилось – зубы стучали так, что слышно было, наверное, на другом конце леса. Утешало только то, что убивать меня пока что не спешили. Наоборот, простуженный тип вслух посетовал на то, что у них нет ни сухого одеяла, ни плаща, ни вообще хоть какой-нибудь запасной одежды. Впрочем, при чём тут я? Это он, наверное, о госпоже своей беспокоился…

– Костёр бы развести, – задумчиво пробормотал быкообразный, приплясывая, чтоб согреться.

– Вот сам и разводи! А-а-апчхи! Тут сейчас на всю округу ни одной сухой ветки.

– Поискать можно, вдруг найдётся.

– Ищи! – великодушно разрешил простуженный. – Раз факел утопил.

– Так я же не специально, я ланью спасал.

– Хватит спорить. Несите хоть что-нибудь, а то я вас самих спалю, – перебила их монахиня. Её тоже трясло от холода, но, по сравнению со мной, не так сильно. По-крайней мере, она наконец-то отпустила меня и попыталась дрожащими руками распутать завязки плаща. Узел разбух от воды и никак не хотел поддаваться, женщина злилась и шипела сквозь зубы слова, равно далёкие как от молитв, так и от заклинаний. Эльфийские и местные ругательства я разобрала, но неопознанных осталось ещё много. Полиглотка, однако!

Тем временем Глюк наконец-то выбрался из куртки, в которую его упаковали, и поковылял к нам. Кажется, крыло ему всё-таки помяли, потому что он его как-то странно приволакивал. Я с трудом подняла руку, чтоб ободряюще потрепать ворона по голове, но он неожиданно ловко увернулся и скакнул в сторону монахини.

– Кар! Кар-ралева!

– Гил? Гил, неужели это ты? – женщина оставила в покое плащ и подхватила птицу. – Извини, не узнала. Как же ты изменился! Когда я тебя в последний раз видела, ты был собакой. Слушай, как же он дошёл до жизни такой? – Вопрос был адресован мне и требовал ответа. Ещё бы я понимала, о чём речь… и что, вообще, здесь происходит.

– Т-так в-вышло, – кое-как выговорила я, отчаянно пытаясь сдержать дрожь. Меня уже не просто трясло, а прямо-таки колотило, и всё происходящее воспринималось словно через какую-то ледяную призму. Лицо инквизиторши то расплывалось, то приломлялось под причудливыми углами, стены Пещеры складывались гармошкой, как ширма, а в ушах не прекращался хрустальный звон. И такое состояние мне совсем не нравилось!

Сколько ещё эти два идиота могут искать дрова? И неужели нельзя обойтись без них? В конце концов, горел же здесь раньше этот непонятный Костёр. Ну да, как раз вон на той каменной плите и горел.

Плита, словно услышав эту мысль, немедленно подползла поближе и потёрлась о мои ноги. Она была мокрой и холодной, как и всё вокруг.

– Кар!

Нет, я ошиблась. Это не плита, а Глюк. Подлизывается… А ползучая плита – это бред какой-то. Надо же такое придумать! Где она, кстати? А, вижу, вон летит! Низенько так. Наверное, к дождю. Как бы на голову не упала…

– Кар!

– Марго, что с тобой? – А голос такой заботливый-заботливый. С чего бы это? Видимо, жалеет, что если меня этой плитой зашибёт, то сама она меня убить не сможет… Зря страдает, я живучая, меня такими глупостями не свалить. Согреться бы только немного…

Я поймала пробегающую мимо плиту за хвост и повела над ней рукой, отыскивая магическую жилу. Ведь должна же она здесь быть, что-то же тот Костёр питало. Ага, нашла! Тоненькая какая, как фитилёк. Вот я сейчас этот фитилёк подожгу, и сразу станет тепло. Всем-всем тепло станет.

Пылающая искра сорвалась с дрожащих пальцев так легко, будто только этого и ждала. Магическая жила запульсировала, делясь с разгорающимся огнём своей силой. Холод сразу же отступил, по телу разлилась непривычная лёгкость.

– Марго, ты что творишь? Прекрати, дура! Прекрати, сгоришь же!

И чего она так кричит? Разве не чувствует, как стало хорошо, тепло. Даже жарко. Куртку бы снять…

Я потянулась к верхней застёжке, но внезапно обнаружила, что руку что-то удерживает. Какой-то странный золотистый шнурок крепко обвивал запястье, поднимался по предплечью и окончательно скрывался в недрах рукава. Откуда он взялся? Да ещё крепкий такой?! Я ухватила шнурок свободной рукой и попыталась сообразить, к чему он ведёт. И с удивлением обнаружила, что это и не шнурок вовсе, а тот самый фитиль! На одном конце его – огонь, на другом – я. Упс! Так это, значит, не магическая жила, а мой собственный энергетический канал. И я сама себя только что подожгла! Нет, так мы не договаривались. А ну погасни, зараза!