– Далеко собрался? – со смешком спросила Верба, наблюдая это представление.

– Спасать! – многозначительно объявил берсерк, в очередной раз дёргая повод.

– Не пущу! – категорично объявила мавка. – Потому что даже если ты уговоришь эту скотину дойти до ворот, если тебя выпустят наружу, если ты доедешь до города и найдёшь там Марго, если её вдруг действительно понадобится спасать, и если ты даже сумеешь это сделать, то… то…

– Что?

– Не знаю, – потупилась Рисса, которая к концу предложения уже забыла, о чём хотела сказать. – Но одного точно не пущу!

– Так всё равно же другой лошади нет! А этот доходяга нас двоих не довезёт.

Глюк, услышав про доходягу, обиженно всхрапнул. Чрезмерная худоба к его недостаткам точно не относилась. Скорей уж наоборот – покушать конь любил, и на его фигуре это сказывалось вполне ожидаемым образом.

Верба, до этого с вежливым интересом слушавшая дружескую перепалку, вдруг вздрогнула и безо всяких видимых причин посмотрела вверх. И невольно присвистнула. Мавка тут же проследила её взгляд, и поняла, что спор окончен. Потому что в ночном небе летел дракон, а на его спине смутно угадывались два силуэта. Впрочем, если для Риссы это было "смутно", то для человеческих глаз, наверное, и вовсе неразличимо.

– Кажется, спасать уже никого не надо, – Рисса дёрнула парня за рукав и жестом заставила посмотреть вверх. – Вон они, оба.

Где-то совсем рядом раздалось восторженное "Ух ты, какая птичка!", и вскоре весь двор заполнили разноголосые охи и вздохи. Студенты стояли, задрав головы к небу, и не сводили глаз с дракона. Кто-то жалел, что не может рассмотреть как следует; другие уверяли, что это просто крупная птица или летучая мышь; третьи с опаской вопрошали, а не может ли крылатый ящер спалить весь замок. К сожалению, последних было большинство. Кто-то даже притащил лук и выпустил по едва заметной цели пробную стрелу. Стражники, подумав, решили поддержать одинокого стрелка, и тоже вскинули свои арбалеты.

– Идиоты, – сквозь зубы прошипела Верба.

– Вы их не остановите? – спросил Кьяло.

– Уже не послушаются. Да и права не имею, если уж на то пошло. А заставлять силой, и прибавлять к обширной коллекции своих грехов ещё и спасение нечисти от доблестной стражи, очень не хочется.

– Дракон не нечисть! – вскинулась мавка.

– Это ты Служителям объясни при случае!

Тёмная крылатая тень тем временем поднялась повыше, чтобы не задело шальным выстрелом, сделала ещё пару кругов над замком, а потом свернула к северо-востоку.

– Куда это они? – недоумённо спросила Рисса.

– Видимо, в столицу. Значит, малышка всё же иногда слушает, что ей советуют.

– Ну, в столицу – так в столицу! – Кьяло бодро вскочил на Глюка. Разом проснувшийся конь от неожиданности прянул в сторону, а потом и вовсе встал на свечку. Однако сбросить берсерка не сумел, и быстро успокоился. А потом повод перехватила мавка.

– Не пущу!

– А кто тебя спрашивать будет? Приказы здесь отдаю я!

– Всё равно не пущу! Свяжу и запру в комнате! Никуда ты без меня не поедешь.

– Поеду!

– Не поедешь!

– Поеду! – На их крики начали оборачиваться, но спорщикам было уже всё равно.

– Не поедешь!

– А чего бы вам обоим не поехать, если уж совсем неймётся? – сощурилась Верба.

– Конь один, – дружно вздохнули оба.

– Тоже мне, нашли проблему. Можете мою Злючку взять.

– Эту? – мавка с подозрением покосилась на огромного зверя, который при ближайшем рассмотрении действительно оказался кобылой.

– Ну да. Как прибудете на место, оставите её в "Тарелке", а там уж Льёни сам разберётся. Заодно и привет передадите.

– Вы что, серьёзно? – Рисса упорно не понимала, как можно вот так, не раздумывая, отдать лошадь. Пусть на время, да и не первому встречному, но всё же…

– Серьёзней некуда. Чую, я здесь надолго застряну, а она свободу любит. Так что забирайте, пока я не передумала, и марш отсюда.

Мавка не заставила себя долго упрашивать, и влезла в седло. Глюк, видя такое дело, понял, что отвертеться от похода уже не удастся, и обречённо двинулся к воротам. Которые сражу же загородили бдительные стражи.

– Без особого разрешения никого из замка выпускать не велено! Учеников особенно.

– А если у нас есть разрешение? – не растерялся Кьяло.

– Так ведь нет же! – парировал пожилой стражник.

– Рис, покажи им.

– А без этого никак? – Мавка угрюмо посмотрела на товарища. – А то, может, здесь останемся?

– Рис, я приказываю!

– Слушаюсь, ваше высочество, – вздохнула блондинка. И запела.

Это была песня без слов. Но все, кто её слышал, вдруг поняли, что это самое совершенное, что только может быть в жизни. Музыка лилась из ниоткуда, очаровывала, затмевала сознание, заставляла беспрекословно повиноваться. И стражники повиновались.

Спустя всего несколько секунд ворота были открыты, а граница замка преодолена.

– Вот обязательно было про высочество говорить? – буркнул Кьяло, как только они выехали на дорогу.

– Так всё равно же забудут, – беспечно отмахнулась мавка. – И про наш отъезд забудут, и про разговор, если слышали.

– А Верба?

– Верба не забудет, я на неё маячков не ставила. Но это не проблема. Она, мне кажется, и так всё знает. Я другого не пойму: вот ты бы свою лошадь мне отдал?

– Никогда в жизни. Жалко было бы бедную животинку. Разве что она изначально глухая была бы, потому что любую другую ты насмерть заболтаешь!

– Ах так? – нахмурилась Рисса. – Хочешь, чтоб я молчала? Хорошо, буду молчать! Долго и упорно, до самого Тангара.

– Не выдержишь! – хмыкнул парень.

– Выдержу!

– На что спорим, что не выдержишь?

Но мавка не ответила. Она уже начала молчать.

Глава 13. Старые знакомые

Следующие три дня я проторчала дома.

А всё потому, что врач, которого Муллен пригласил, чтоб меня осмотреть, бодро наплёл Хозяину что-то о сотрясении мозга, сломанных рёбрах и опасности внутреннего кровотечения. Врал, конечно. С самого начала было понятно, что чем больше болезней он перечислит, тем плотнее будет набит кошелёк, который ему достанется. Поэтому щедрый на диагнозы доктор ушёл домой счастливый и богатый, прописав мне постельный режим и кучу всякой лекарственной гадости.

Гадость питьевую я без зазрения совести вылила в окно, гадостью мазеобразной запустила в кого-то из слуг, ворох бинтов зашвырнула в угол за ненадобностью… А потом пришёл хмурый Хозяин, и пригрозил привязать меня к кровати, если я сейчас же не угомонюсь.

Пришлось пообещать вести себя прилично.

Честно говоря, это было не так уж и сложно. У меня не было совершенно никого желания носиться по дому или, тем паче, выходить на улицу. Даже разговаривать ни с кем не хотелось. И, что самое странное, все это понимали. Поэтому желающие меня навестить появлялись обычно ночью и на цыпочках. Предполагалось, что я в это время сплю и ничего вокруг не замечаю. Не учли непрошеные гости одного – спать мне тоже не больно-то хотелось. Стоило поудобнее устроить голову на подушке и расслабиться, как перед глазами начинали появляться красочные образы. То разгромленный Таин, то пышущий огнём дракон, то какие-то нереальные эльфы с накладными ушами, то Флай с пробитой головой. Чаще всего, конечно, Флай.

Чувства, которые я испытывала при каждом таком "явлении", назвать добрыми невозможно было при всём желании. Был там и стыд, и жалость, и страх, и какая-то неясная, почти физическая, боль. И, что самое страшное, до меня наконец-то начало доходить, что это навсегда. Совсем навсегда. Никакой смутной надежды, никакой слепой веры в чудо. И не увижу я его больше нигде, разве что в этих кошмарах на границе сна и яви.

Муллен меня даже на похороны не пустил. Официально – из-за проблем со здоровьем, а на самом деле – кто его знает. Может, боялся, что взбешённые родственники на клочки порвут. Я бы на их месте так и сделала.