Гарри представлял. В общем, он, возможно, согласился бы с этой точкой зрения, не будь она высказана Малфоем, и потом, ему не хотелось портить доверительные отношения с Добби.

— Теперь зелье варит мисс Паркинсон, она хочет научиться делать его хорошо, чтобы стать целителем, — сообщил Добби. — Кстати, Гарри Поттер что-то плохо выглядит, почему так?

Гарри сказал, что все в порядке и ничего ему не нужно. Скоро в гостиную спустились два пятикурсника, и Добби исчез. Гарри не двигался с места, специально стараясь ни о чем особо не думать. Наконец, он дождался Гермиону.

— Что же, это означает, что Лорд нашел убежище, и снова взялся за старое, — предположила она.

Видя его состояние и стремясь скорее помочь ему, Гермиона вознамерилась немедленно заставить Малфоя связаться с Дамблдором, и после завтрака очень быстро исчезла из Большого зала. Гарри вместе со всеми вернулся в гостиную, где одноклассники тактично делали вид, что все нормально. Почти все взялись за уроки.

Гарри пересказал Рону и Джинни то, что услышал от Добби, и Джинни от души позабавилась, заметив, насколько подозрительными им казались некоторые разговоры слизеринцев. Гарри улыбался ей; но на душе у него было неспокойно.

Проникновение в его разум было угрожающим, сметающим любые преграды. Гарри и сейчас, если не отвлекаться, чувствовал пронизывающее, всевидящее вмешательство, холодное и мучительное.

Он подозревал, что окклуменции недостаточно, чтобы противостоять этому. Но все, что ему оставалось — сидеть и ждать, что скажут более опытные колдуны, никто из которых, между прочим, никогда не переживал подобного.

Гермиона вернулась быстро; было заметно, что она колеблется, словно гонец, принесший неутешительную весть. Лаванда и Парвати, не знающие о том, что случилось ночью в комнате мальчиков, только тогда заметили, что что-то не так, но Гермиона не стала тратить время на объяснения для них.

— Профессор Дамблдор считает, Гарри, — сказала она, — что твоя защита ослабла. И, знаешь, он полагает, чтобы ее восстановить, есть лишь один способ.

— Что за способ? — спросил Гарри.

— Ты должен вернуться в дом твоей тетки и пожить там некоторое время, — решительно, даже с вызовом объявила подруга.

Ее неуверенность сразу стала понятна Гарри. Он готов был пить самые противные зелья, совершать любые процедуры, согласился бы даже на уроки окклуменции со Снейпом, хотя последнее и было примерно равноценно тому, что ему предлагали.

— И что, я теперь всю жизнь буду туда возвращаться? — возмутился он. — Должен быть иной выход! Я хочу стать независимым, понимаешь? Мне надо научиться самому себя защищать!

Гарри осознавал, что, реагируя так на предложение съездить к тете, сам выглядит, мягко говоря, странно. Одноклассники слушали его, и не всем было понятно, отчего он так сопротивляется.

— Да, знаю, — успокаивающе произнесла Гермиона. — И все мы что-нибудь придумаем. Но пока что тебе надо провести каникулы с семьей. Это приказ Кардинала, Гарри.

На голову парня вдруг обрушилась тяжелая мысль, что все уже решено. Распоряжения Кардинала не в первый раз вставали ему поперек горла, однако бороться с ним, Дамблдором и еще атаками Темного лорда было немыслимо. Воображение Гарри легко рисовало дальнейшее развитие событий. Малфои снова договорятся с Дарсли насчет денег, и его, разумеется, примут. При мысли о том, что ему придется провести несколько скучных дней взаперти в своей старой комнате на Бирючиновой аллее, скрываясь от Волдеморта, Гарри подавил тяжелейший вздох.

…Однако одну деталь в сових пессимистичных прогнозах он все-таки упустил. Выбравшись из камина в доме Арабеллы Фигг, он вежливо обсудил со старой леди погоду, вышел на улицу и, не ожидая ничего хуже, чем всегда, позвонил. И, едва распахнулась дверь, стало ясно, что Дарсли пригласили тетушку Мардж.

— Явился, — констатировала она.

В ее исполнении одно это слово выражало множество вещей, характеризующих Гарри хуже некуда. Злыдень, почуяв настроение хозяйки, не преминул рявкнуть на него. Дядя Вернон и тетя Петуния хранили испуганно-раздраженное молчание, а звук из телевизора не оставлял сомнений в том, что Дадли смотрит бокс. В общем, Бирючиновая аллея встретила Гарри во всей красе, и стало очевидно, что эти каникулы вряд ли ему понравятся.

— Добрый день, — с вызовом произнес Гарри и целеустремленно двинулся к лестнице. Он успел заметить, как дядя Вернон поспешно увлек тетушку Мардж обратно в гостиную.

Закрывшись в своей комнате, Гарри сел и огляделся. Пустая клетка для совы уже стояла на обычном месте, но в остальном в обстановке не осталось ни намека на что бы то ни было родное и близкое. Гарри отчетливо осознал, что он чужой в этом доме. Так странно было находиться здесь, отрезанным ото всего колдовского мира, посреди слякоти и весенней сырости. И потом, на тетю Мардж он не договаривался!..

Сложности начались, когда Гарри вышел к обеду. Тетка, конечно, сразу начала придираться.

— Бездельник, — заговорила она, едва тетя Петуния выставила на стол блюдо с котлетами. — Опять подвизаешься в этом доме! В твоем возрасте пора работать!

— А в вашем — тем более, — холодно ответил Гарри. Он заметил, что дядя Вернон опасливо переглянулся с женой; но прошло то время, когда он боялся ссор и конфликтов. К тому же, насколько ему было известно, сестра дяди Вернона сроду нигде не работала, разве что выращивала бульдогов в своем доме.

— Ты как разговариваешь?! — взвилась родственница.

Гарри из принципа досидел до конца и выпил весь чай, не обращая внимания на ее вопли, хотя они были довольно неприятны. Но и Дарсли извлекли свой урок. Тетя Петуния, поднявшись следом, предложила ему приносить еду в комнату.

— Если она будет съедобной, то я не возражаю, — сказал Гарри. — Кстати, профессор Снейп, как выясняется, весьма порядочный гражданин, — добавил он, как только она повернулась к нему спиной.

— Значит, ты чего-то о нем не знаешь, — процедила тетя и вышла.

Так вот и поселился Гарри снова на Бирючиновой аллее. Время потянулось. Выходить из дома Гарри категорично запретили, и большую часть времени он проводил за уроками, неохотно признавая, что Дамблдор все-таки оказался прав: с того момента, как он переступил порог дядиного дома, Волдеморт беспокоил его только в виде воспоминаний.

А вот родственники допекали вполне реально. Каждое утро он говорил себе, что с него хватит. Порой тетя Петуния, чтобы не раздражать тетку Мардж, кормила его на час, а то и на полтора позже. Один раз Гарри выгнал Злыдня, проявляющего нахальный интерес к его комнате и к Хедвиге в клетке, после чего тетка Мардж около часа барабанила ему в дверь.

До конца каникул оставалось еще два дня, когда Гарри, устав от книг и пергаментов, прилег, размышляя, действительно ли можно помочь Дамблдору. Ему очень хотелось, чтобы директор жил, не потому, что юноша не мог обойтись без старшего наставника, а потому, что был к нему привязан. Что касается Снейпа, Гарри не заметил, чтобы профессор сильно переменился, и вряд ли необходимость скрываться вместе с фантомом угнетала его; скорее, это импонировало угрюмому характеру человека, который нашел свое настоящее место в подземельях «Хогвартса».

Мысли Гарри были прерваны настойчивым дребезжанием дверного звонка. С неприязнью поморщившись, парень невольно обратился в слух. Щелкнул замок, и прихожая тут же заполнилась юношескими голосами; один особо мощный бас радушно приветствовал тетю Петунию. Но тетушка, судя по голосу, растерялась: наверняка она не ожидала, что приятели Дадли заявятся к обеду.

Гарри решил, что теперь-то ему точно не стоит спускаться; шансов, что накормят, при таком нашествии все равно не оставалось. А между тем его желудок, как нарочно, начал подавать вполне определенные сигналы. По лестнице же тем временем как будто стадо слонов поднималось — должно быть, Дадли решил похвастаться дружкам своими новыми играми или еще чем.

Ругнувшись, парень собрался было хотя бы поправить для себя подушку, как вдруг дверь его комнаты резко распахнулась, едва не слетев с петель. Гарри словно пружиной подбросило; рука сама потянулась к палочке, с которой он теперь не расставался ни днем, ни ночью.