О своих каникулах, исключая прошедший ужин, Гарри мог сказать то же самое. Но то, что он сделал все уроки, Гермионе, тем не менее, очень понравилось. К счастью, он знал, как эту тему закрыть.

— А с тобой что произошло? — спросил Гарри. В самом деле, если бы из-за каникул общая комната не была почти пуста, внешний вид старосты девочек дал бы пищу на многие недели пересудов.

— А, — кивнула Гермиона, с его помощью сбрасывая пальто. — Это потому, что я высунулась без спроса за границу поместья Малфоев. Видишь ли, Упивающиеся смертью думают, что ты там. И особняк на осадном положении, пришлось отключить каминную сеть, потому что в дом несколько раз прорывались всякие типы, которые теперь арестованы. Наверное, в «Пророке» об этом напишут, когда начнется семестр. Но Малфои скрывали это, чтобы не беспокоить моих родителей. В общем, с Драко мы здорово повздорили, когда он сказал мне, что у него и его приятелей задание, и они смылись, не взяв меня с собой. Ну, я и вышла за ворота, — Гермиона поежилась. — Повезло, что вовремя аппарировала. Я не помнила, как выглядит дом твоей тети, поэтому переместилась к калитке той леди с кошками. Меня тут же нашли по зеркалу, Люпин, и он отчитал меня. Пока я стояла и слушала его, промокла до нитки, и только потом сообразила применить заклинание.

То же самое ей пришлось позже повторить для Рона и Джинни, которые скоро присоединились к ним в гостиной. Они получали «Пророк», но, как и ожидала Гермиона, там пока не афишировали внимание Лорда к дому Малфоев.

— Значит, Гарри поджидают возле поместья Малфоев, — констатировал Рон, находя такой расклад забавным.

— Это все Нарцисса Малфой, — нахмурилась Гермиона. — Она с недавних пор не в меру расхвасталась, что Гарри ее крестник, хочет произвести впечатление на Министерство. Но, с другой стороны, тем лучше, потому что иначе было бы труднее доставить Гарри в школу. И так пришлось выдумывать нетипичный способ, чтоб никто не сумел бы предугадать.

Следующий день был последним днем каникул, поэтому в Большом зале появилось вполовину меньше учеников, чем обычно среди года. Учителя показались Гарри непривычно хмурыми, словно ждущими чего-то неприятного; но потом Рон потихоньку сообщил, что с возвращением разъехавшихся учеников, судя по всему, возникнут сложности, охрана «Хогвартс-Экспресса» усилена, и мистер Уизли даже связался с ним по этому поводу и велел не покидать замка ни под каким видом.

Гарри выразил надежду, что члены Д.А. благополучно возвратятся.

Слизеринцы, все те же, что и вчера, ожидали их на выходе из Большого зала. Гарри привычно нахмурился при виде самодовольной усмешки Малфоя. Возможно, Гермиона чувствовала то же, но ее взгляд был всего лишь вопросительным.

— Та книга, о которой я говорил. Мне удалось ее найти, — невинно сообщил Малфой.

Гарри не ожидал, что это произведет сильное впечатление на Гермиону. Она вся, словно стрела, натянулась в сторону Малфоя, требовательно, и в то же время с подозрением, вглядываясь в лицо слизеринца.

— Все каникулы на это убил, — продолжал вздыхать Драко, глядя в сторону. — Перевернул лабораторию…

— Малфой!!! Ты перевел? — прошипела Гермиона. Было похоже, что она вот-вот бросится на него с кулаками. Проходящий мимо Филч даже остановился, на всякий случай, предвкушая повод отругать учеников.

— Нет, конечно! Ведь завещание основателей у тебя, — напомнил Малфой, переходя на шепот.

Теперь разговор представлял интерес и для Гарри. Вместе со всеми он медленно двинулся вверх по Главной лестнице.

— Завещание? — пробормотала Джинни. — Подожди, ты хочешь сказать…

— Тот пергамент, что выпал из Шляпы! Он, — Гермиона кивнула на Малфоя, — знает, как его перевести.

Услышав об этом, Гарри сказал самому себе, что все-таки не зря, памятуя прошедшие годы, продолжает питать неприязнь к Драко. Невзирая на напускную скромность и незначительный тон, тот прямо-таки сочился сознанием собственной важности.

Кабинет защиты от темных искусств был пуст, и Гойл радостно захлопнул дверь прямо перед носом у чьей-то кошки. А Малфой, не стесняясь, поставил на учительский стол сумку и достал не в меру аккуратную, но не новую книгу, которую, должно быть, редко брали в руки и никогда не читали. На обложке не имелось ни надписей, ни картинок.

— Ты так долго это обещаешь, что я уже нервничаю! — прошипела Гермиона, разворачивая для него знакомый листок.

— Не волнуйся, сейчас. Что ты делаешь? — Драко, резко перейдя с мирного тона на довольно агрессивный, отпихнул Гермиону, которая пыталась заглянуть ему через плечо. — Ты что, не знаешь, что будет, если в нее заглянуть?

— Нет, — обиженно фыркнула Гермиона.

— Будешь всю жизнь ее читать, и все делать одной рукой. Готово, — произнес Малфой, закрыл книгу и положил на место.

Поскольку Гарри вообще ничего не понял, он не посчитал зазорным поинтересоваться, что же Драко, собственно, сделал. Судя по выражению наглого превосходства, Драко только того и ждал.

— Я вложил под обложку пергамент, который выпал из Шляпы тебе на голову, — манерно протянул он, — а с другой стороны поместил чистый пергамент. Если все пойдет как надо — а я уверен, что пойдет — то через пару минут на чистом пергаменте появится перевод. Считается, что здесь помещена вся информация, какая только есть в мире, поэтому книга может и расшифровать все, что угодно. Таких книг в средние века наколдовали тысячи, но потом секрет их создания был утерян, ну и естественная убыль типа пожаров, дураков, не понимающих их ценности, и так далее. Сегодня не всякий древний колдовской род сохранил такое богатство. И, между нами говоря, отец не обрадуется, если узнает, что мы ее брали.

Гарри едва терпел то, до какой степени возгордился Малфой. Казалось, еще немного — и слизеринец взлетит.

— Гермиона, ты ради этого выйдешь за него замуж? — поинтересовался Рон, не выдержав того, что Гермиона совершенно очарована и не сводит с книги обожающего взора.

— Не смейте мне угрожать! — оскорбился Драко. — Кажется, есть.

Не заглядывая в книгу, он вынул оба листа и, слегка поиграв вторым, как веером, все же отдал его Гермионе.

— Есть! — воскликнула она счастливым голосом.

— Так читай! — потребовал Рон, заглядывая подруге через плечо.

Первые слова Гермионы напомнили Гарри о том, что название документа ей все же удалось своими силами перевести верно.

«Манифест бессмертия

В смертном мире открыты для человека три здоровых пути бессмертия, и следуя каждому из них, достигает он величия под звездами и смирения пред миром вечности».

— Лорд хотел бы знать про эти пути, — приглушенно выдохнул Забини; в полумраке напряженность на его лице странно смешалась с любопытством.

— Так, может, он и знает? Его многие считают бессмертным, — пробормотал Рон.

— Хватит перебивать меня! — возмутилась Гермиона. Гарри хорошо понимал ее: он сам опасался, что перевод вот-вот исчезнет, казалось даже, буквы на пергаменте постепенно бледнеют.

«Первый путь открыт для всех живых существ: утвердиться в мире посредством обзаведения потомства. Возможность и право создавать себе подобного приближает смертного к создателю.

Второй — творения рук и разума человеческих. Ступивших на этот путь ожидают тернии и венки, и ловушка величия. Надобно всегда помнить, что ложка, формула эликсира жизни и картина равны пред ликом мирозданья».

Гермиона прервалась, не удержавшись от недоверчивого хмыканья; несмотря на все уважение к основателям «Хогвартса», было очевидно, что она сомневается в тождественности вклада ложки и картины в структуру мироздания.

«Третий — путь веры. Знать, что дух твой не истлеет и не утратит всей накопленной мудрости — величайшее утешение на земном пути. Верить в будущее, опираясь на мудрость свою и отдавая ее, есть самый достойный риск.

Труд учителя, как преподавателя и наставника, объединяет все пути. Учитель держит в руках ключи от бессмертия».

Гарри вспомнился профессор Снейп, заявляющий о том, что можно закупорить смерть.