— И в какой же области, — ядовито поинтересовался дядя Вернон, указывая на Гарри, — он специализируется?

— В гробокопательстве! — отчеканил Гойл со скорбной миной.

Гарри утратил дар речи, Дарсли — тоже. «Узнаю слизеринцев. Чего еще и ждать от них», — пронеслось у него в мозгу.

— А чего вы? — непонимающе захлопал глазками Гойл. — Работка спокойная. Непыльная!

— М-да, — солидно кивнул Малфой. — Разве что, если дождь, она довольно грязная.

— Так что вам теперь только умереть и остается, — спрогнозировал Забини, приканчивая омлет.

— Что?! — вскипел дядя Вернон.

— Я хотел сказать, ваше имущество в надежных руках, — невозмутимо пояснил Забини.

Слизеринцы явно наслаждались комедией, «развлечение», похоже, удалось им вполне. Гарри невольно соображал, что бы такого придумать про их «специализацию», но, как назло, ничего достаточно противного в голову не приходило.

— У нас отличных карманников готовят, — пробормотал он в итоге.

— Ваши часики, — подхватил Нотт, гордо демонстрируя Марджи ее собственные часы, которые она обычно носила в нагрудном кармане. Охнув, та выхватила свое сокровище и принялась шарить по себе, выискивая безопасное место.

— А я хорошо денежки выколачиваю, — промычал Крэбб, раскачиваясь на стуле, и устремил плотоядный взгляд в сторону бледного Дадли.

Воцарилась недолгая пауза.

— Да че мы сидим, как эти! Давайте выпьем, блин! — жизнерадостно предложил Гойл и, не дожидаясь разрешения, принялся хлестать бренди прямо из горла.

Гарри заметил, какими беспокойными взглядами обменялись Малфой, Крэбб и Забини, и понял, что им не улыбается в случае чего тащить на себе эту тушу. Но тут Гойл поперхнулся, закашлялся, и в мгновение ока все напротив сидящие получили бодрящий душ из дорогого коллекционного бренди.

Гарри, который все еще не простил ему «гробокопательства», не сдержал усмешки, и тут началось светопреставление. Гойл принялся канючить басом, извиняясь, и предлагал вытереть пострадавших, а Дарсли уворачивались, со страхом наблюдая за его ловкими руками и явно опасаясь за сохранность брошек, серег и всего прочего. В результате салат из тарелки Дадли, смахнутый рукавом тетушки, спикировал к толстяку на колени.

В разгаре шоу с улицы донеслись шаги, и вскоре на пороге появилась Гермиона. Надо отдать ей должное, выглядела она и впрямь как ученица школы для безнадежных: в разорванном пальто и разводах грязи на лице, вода стекала с нее потоками на стерильный пол тети Петунии.

— А эта, — завопила Марджи, тыча в нее пальцем и явно радуясь поводу сменить тему, — у вас чем занимается?

— Бухгалтерией! — отчеканил Малфой, оценивающе глянул на нее еще раз и добавил. — Да и вообще — по мелочам лохов разводить тоже может.

— Ты че! — громыхнул Гойл и направился к вновь пришедшей. — Это же наша гордость. Лучшая ученица. У ней предки — зубодергатели. Так она тоже — как по зубам… этой штукой?… дрелью пройдется, так мало не покажется. Мой ассистент, — и похлопал обалдевшую от такого приема Гермиону по спине, отчего она закашлялась.

Гермиона, хвала Мерлину, разбираться в ситуации не стала.

— Надо уходить! — отрезала она, и, как ни странно, слизеринцы подчинились по первому требованию. Гриффиндорец только и успел, что сдернуть с вешалки в прихожей свою видавшую виды куртку.

Снаружи Гарри не успел ничего понять, как его поволокли куда-то в сторону.

— Нам предстоит полет на ковре-самолете под дождем, — предупредил Малфой.

— Гарри, мистер Уизли сам заберет твою метлу и все твои вещи, — одновременно говорила Гермиона, пока слизеринцы, отвернувшись в разные стороны, наколдовывали плотный туман, скрывший от них соседние дома. Затем они бросились к Гарри и Гермионе, и вдруг после этого оказалось, что все уже в воздухе.

— Откуда вы узнали про святого Брутуса? — орал Гарри.

— Ты был слишком откровенен с моей кузиной! — ухмыльнулся Малфой.

На высоте особенно сильно ощущался ветер, дождь хлестал по щекам, ковер нес его навстречу опасности, но все же Гарри был совершенно счастлив.

— Импервиус! — сказала Гермиона, стукнув Гарри палочкой сначала по очкам, а затем — по воротнику куртки. Капли перед глазами, мешающие видеть, тут же исчезли.

— А твоя тетка нормально готовит, — похвалил Гойл.

В течение двух часов Гарри получил полное представление о том, что значит летать на ковре-самолете. Если бы погода была получше, он, возможно, получил бы от этого безоблачное удовольствие.

— На этой штуке надо летать, расположившись с удобствами, — авторитетно сообщил Забини, — а теперь кто рискнет присесть?

Но даже стоя, Гарри чувствовал себя на удивление устойчиво. Он даже подумал, что в ковер встроены какие-то противоукачивающие чары. Разумеется, из-за дождя и тумана он не мог видеть того, что происходит на земле; но иногда сквозь тучи он различал смутные силуэты колдунов на метлах.

— Нас охраняют, — пояснила, проследив его взгляд, Гермиона.

Все время, пока они летели, слизеринцы не убирали палочки. Должно быть, на их одежду тоже было наложено водоотталкивающее заклинание, поскольку их мантии не промокали.

О том, что они, наконец, прибыли в школу, Гарри догадался по тому, что внезапно перед ним из тумана выступили знакомые контуры крылатых кабанов на воротах «Хогвартса». Он спрыгнул на землю, и невесть откуда взявшийся незнакомый аврор приказал Гарри и Гермионе идти в замок. Слизеринцы еще возились с ковром, но скоро нагнали их в вестибюле. Они злорадно хихикали и вообще излучали прекрасное расположение духа.

— У тебя все нормально? — спросил Малфой у Гермионы с оттенком озабоченности.

— Да, — ответила она с таким вызовом, что дала Гарри основание предполагать, будто они поссорились.

— Тогда тебе лучше не бродить по коридорам в таком виде, — посоветовал Драко. — Ладно, увидимся.

То же самое повторили все его друзья. Гарри вяло попрощался с ними, и они скрылись на лестнице, ведущей вниз. Гермиона проводила их озадаченным взглядом.

— Странно, до того, как мы забрали тебя, Малфой сказал, что собирается сообщить мне нечто важное, — сказала она.

Гарри пожал плечами и предположил, что новость, должно быть, терпит до завтра. Так или иначе, а слизеринцы отправились в свои подземелья, Гарри и Гермиона — в башню «Гриффиндора».

— Как ты провела каникулы? — спросил Гарри.

Гермиона устало закатила глаза.

— Честно говоря, очень полезно, хотя и непросто, — ответила она. — Я много времени проводила с родителями, они в этом поместье с ума сходят от скуки без работы, телефона и телевизора, и знаешь, я поняла, что общаться с ними не так утомительно, хотя интересы у нас теперь совсем разные.

— Я и не думал, что у тебя есть такие сложности, — извиняющимся тоном произнес Гарри. Он очень дорожил дружбой Гермионы и корил себя за нечуткость, ведь многое мог заметить и раньше, если бы не был так увлечен стремлением победить Волдеморта и не относился к друзьям главным образом как к помощникам в этом нелегком деле.

— Малфой меня за это отчитал, — Гермиона поморщилась, — он вообще обнаглел, я ему так и сказала, что это не его дело. А пить каждый день пятичасовой чай с ними со всеми!

— Сочувствую, — пробубнил Гарри и механически назвал старый пароль: «Рыжая корова».

Гермиона поначалу остолбенела, а потом, когда портрет начал отъезжать в сторону, рассмеялась. Она первая пролезла в проем и, когда Гарри присоединился к ней в гостиной, возобновила разговор.

— Люциус Малфой задавал маме с папой всякие вопросы о воспитании. Что, по их маггловсому мнению, можно детям, а что нет. Знаешь, папа собирается научить меня водить машину.

— А что? Научишься, будешь ездить, — сказал Гарри. — Если ты ведьма, это тебе все равно не помешает. Ну, а что Драко? — поинтересовался он.

— Драко вел себя прилично, на удивление, — признала Гермиона. — Потом приехали его приятели, они и меня пытались убедить поиграть в квиддич, но моя мама, увидев, как они летают, пришла в ужас. Это единственный раз, когда она меня выручила. Я почти не успевала читать! Просматривала по книге в день, не больше, а я так рассчитывала на это время. Но еще, знаешь, про меня вышла такая отвратительная статья!.. Ладно, и вспоминать об этом не хочу.