— Давай попробуем, — согласился Гарри. Он чувствовал то же самое, ему казалось, что на Гермиону навалилось чересчур много всего, и еще хотелось посмотреть, во что же превратила ее мамаша Драко. Постучав, они получили приглашение войти.

Гермиона, одетая в длинную серебристую робу, расшитую белыми и алыми розами, находилась в комнате одна, если не считать домашнего эльфа, судя по всему, помогающего ей приводить себя в порядок. Подруга выглядела непривычно взрослой, непохожей на саму себя. Вокруг нее царил беспорядок, охарактеризованный Гарри как типично женский: валялась одежда, стояли всякие баночки и тюбики, большей частью открытые, и пахло духами. Гермиона застыла со шпилькой в руке, еще несколько подобных принадлежностей осталось в руках эльфа. Гриффиндорку в тот момент, казалось, нисколько не смущало, что ей прислуживает порабощенное существо.

— Какие вы нарядные! — нервно улыбнулась она друзьям и закатила глаза. — Поверить не могу, что все это происходит! Похоже на пир во время чумы, и не подумаешь, что война, а леди Нарцисса еще мне сказала, как жаль, что профессор Снейп не может присутствовать, он, знаете ли, такая важная персона в жизни Драко!

— А почему его родители так доверяют Снейпу? — проворчал Рон.

Гермиона ответила не сразу: какое-то время она сосредоточенно пялилась в зеркало, держа в зубах шпильку. Гарри никогда не видел ее такой, и эта концентрация на прическе показалась ему забавной. Выплюнув шпильку и воткнув ее в волосы, Гермиона снисходительно бросила:

— Представьте, я давно поинтересовалась этим. Видишь ли, к Снейпу еще в школе хорошо относился дедушка Драко. Сэр Абраксас председательствовал в попечительском совете «Хогвартса», занимался наукой, и видел, что у Снейпа к этому способности. Он покровительствовал ему, позволял пользоваться книгами из своей библиотеки, даже приглашал на лето.

— Так Люциус Малфой после этого не должен Снейпу симпатизировать, — предположил Гарри.

— Вначале так и было, — кивнула Гермиона. — Но потом Люциус убедился, что профессор Снейп не пытается получать выгоду от хорошего отношения сэра Абраксаса и не подлизывается к нему. Кстати, он не принимал приглашений погостить на каникулах, должно быть, чувствуя, что Люциусу это будет неприятно.

— Вот уж плевать Снейп на него хотел! — Гарри считал, что достаточно знаком с характером зельевара, чтобы позволить себе такое заявление. — Он не приезжал, потому что вступил в дело с моими бабушкой и дедушкой, и вообще, при его гордыне принимать покровительство немыслимо. Насколько я понял из слов тети Петунии, для него и Волдеморт был всего лишь средством прославиться и обогатиться, пока он не понял, что к чему.

— Согласна с тобой, Гарри, — кивнула Гермиона, вертящая головой, чтобы убедиться, что клипсы нацеплены симметрично. — Но Люциус Малфой до этого не додумался. По словам Драко, он сам постарался покороче сойтись с папиным протеже, сначала чтобы выяснить, чего от него ждать, потом проникся к нему уважением, в общем, они подружились. И только после этого Снейп стал бывать в поместье Малфоев, работал здесь в лаборатории. Между прочим, это Абраксас Малфой рекомендовал Снейпа на работу в «Хогвартсе».

— За что проклятье ему от многих поколений учеников «Хогвартса», — объявил Рон.

— Хватит, Рон, — фыркнула Гермиона. — Дамблдор Снейпа принимать не собирался, но потом как-то сразу согласился. Драко сказал, это был единственный случай, когда профессор обратился за помощью к сэру Абраксасу, за рекомендацией. Я так поняла, что профессор Снейп сохранил благодарность к старику Малфою, поэтому и поддерживает отношения с этой семьей. Они, кстати, звали его, но он же посоветовал им не рисковать, все-таки министр будет в доме и авроры.

— То есть, по логике, Снейп благоволит к Драко по той же причине, что и меня выручал, — рассудил Гарри. — Вот только Люциус Малфой, в отличие от моей мамы, не кажется ему дурой, а леди Нарцисса, в отличие от моего отца, не вызывает в нем припадков ненависти и отвращения. Откуда ты столько знаешь, Гермиона?

— Ну, должны же мы с Малфоем о чем-то разговаривать во время этих ежедневных дурацких прогулок рука об руку, — объяснила Гермиона и, взглянув на часы, добавила, — кажется, пора.

Это означало, что самое время им с Роном спуститься к гостям. Пожелав подруге удачи, они так и поступили.

Народу собралось уйма, и многие немедленно возжелали приветствовать героя. Гарри сразу же вспомнился собственный день рождения в Министерстве, но на этот раз внимание к его персоне, к счастью, продержалось не так долго.

Он так и не понял, откуда в толпе появились виновники торжества. Однако пропустить сам момент было невозможно: он сопровождался совершенно кошмарной, тяжелой и тягучей музыкой, которая была бы к месту, пожалуй, на средневековом жертвоприношении во время шабаша ведьм. «Вот и первое испытание», — подумал Гарри.

Однако дальнейшее оказалось вовсе не так плохо. Первая пара пожелателей — министр с супругой, внушительной и солидной ведьмой, говорили недолго и не оригинально. После этого виновники торжества и все прочие получили возможность перекусить и пообщаться, как им вздумается.

Опасаясь, как бы к нему опять не привязались, Гарри прогуливался среди гостей, нигде особо не задерживаясь. Разумеется, они с Роном успели поздороваться почти со всеми учителями и даже директором Фаджем, и заметить некоторые интересные вещи. Гойл, к примеру, представил героя своей матери, и Гарри с удивлением обнаружил, что это маленькая, хрупкая женщина, правда, куда более басовитая, чем можно было предположить по ее габаритам. В углу Перси Уизли со смиренным видом выслушивал миссис Уизли; Гарри хотелось верить, что ему хоть немного стыдно. А у мистера Уизли неожиданно нашелся единомышленник. Миллисента Буллстроуд тоже пристала к родителям Гермионы, «потому как ей это надо для маггловедения», — объяснила Пэнси Паркинсон. За вечер до Гарри несколько раз долетали диалоги примерно такого содержания:

— Скажите, миссис Грэнжер, а почему магглы теперь меньше готовят на огне, и больше на электричестве? — интересовалась Миллисента. — Что, так правда вкуснее получается?

— Вот именно, это ведь так здорово! — поддержал ее мистер Уизли.

— И совсем не здорово, просто это быстрее и удобнее, — проворчал мистер Грэнжер.

— Да, засунул в микроволновку, разогрел — и готово! — пояснила миссис Грэнжер, вымучивая улыбку.

Для родителей Гермионы такое общение вряд ли было очень приятно, и Гарри с Роном, хоть и, сочувствуя им, несколько раз вмешивались и пытались перевести разговор на другие темы, все же не сумели их выручить.

Еще Гарри заметил среди гостей красивую, но напряженную мать Забини; почему-то, здороваясь с ней, люди источали сердечность, но потом старались держаться подальше.

— А что, кто-то из «Слизерина» изучает маггловедение? — удивился Рон, когда возле стола с закусками они пересеклись со слизеринцами.

— Да, — не менее удивленно вытаращился на него Крэбб, — много кто. Вот Миллисента сразу туда захотела, потому что там вроде как попроще учиться.

«Что же ей, нумерологию выбирать или древние руны?» — подумал себе Гарри, кивком выражая полное согласие, что маггловедение, действительно, проще.

Пожелания продолжались. Две следующие пары говорили почти подряд, и незнакомая острая на язык ведьма из числа знакомых Малфоев все-таки заставила Драко не раз покраснеть. То, что после этого он куда-то скрылся, казалось Гарри естественным; но вскоре Рон обнаружил, что нет и Гермионы.

Однако она сама нашла их, и вид у нее был донельзя таинственный, когда, быстрым движением прижав указательный палец к губам, она кивнула в сторону выхода. Разумеется, друзья последовали за ней, а Гермиона то и дело оборачивалась. К удивлению Гарри, она привела их в свою комнату и тщательно закрыла дверь.

— Гермиона, чем ты так взволнована? — забеспокоился Гарри.

Гермиона присела, без всякой надобности укладывая волосы, пребывающие и без того в образцовом порядке.