— Во всяком случае, здесь тебя никто не станет пытать, — указал Драко. — Серьезно, папа, ты что, хотел бы, чтобы я с дочкой Уизли договаривался?

— Мерлин упаси, впрочем… Она хотя бы чистокровная, — проворчал старший Малфой.

— Чистокровная. Плюс шестеро чокнутых братцев и буйный темперамент, не знаешь, чего ждать, — проворчал Малфой. — И потом, Гермиона Грэнжер, в отличие от нее, обычно сначала все-таки думает, потом делает, пусть и не всегда.

— Кстати, возможно, эта девушка тоже захочет кого-нибудь пригласить, — деловито произнесла мать Драко.

— С ней уже приехали двое, — фыркнул Люциус Малфой. — Или вы хотите позвать всех Уизли?

— Это надо будет у нее спросить, — неуверенно ответила его жена.

— Кстати, — впервые в жизни Гарри услышал в голосе младшего Малфоя беззлобную иронию, — мама, а ты включила в список Серого Кардинала?

Гарри, Рон и Гермиона напряженно переглянулись. Если повезет, Малфой сейчас назовет имя, сейчас раскроет тайну.

— Не надо так хмуриться, папа, конечно, ты его не любишь, но по нынешним временам это очень полезное знакомство. Кстати, Крэбб и Гойл уже пригласили родителей, и мать Крэбба отказалась, сказала, что не хочет ставить нас в неловкое положение своим острым языком. Можешь смело слать ей приглашение, мама, у нее все равно случится мигрень.

Властным взглядом Гермиона приказывала Рону немедленно смотать уши. Она уже взялась на ручку двери, и в любой момент готова была нажать ее, так что Рон не стал медлить. Когда Гермиона, наконец, толкнула дверь, Гарри показалось, что она нарочно сделала это слишком резко.

Но Малфоев их появление на пороге, впрочем, не испугало. Миссис Малфой тут же поманила Гермиону присоединиться к ним, а Люциус, нахмурившись, постарался максимально притвориться, что его тут как бы нет.

— Мы как раз составляем список гостей, — сообщила мать Драко, — приглашения ведь надо отправить сегодня.

— А можно в числе девяти пожелателей пригласить родителей Рона? — спросила Гермиона.

— Тебе непременно нужно, чтобы рядом находились знакомые взрослые? — покровительственно уточил Люциус.

Гарри оценил самообладание Гермионы — не один мускул на ее лице не дрогнул.

— Вовсе нет, — сказал она. — Я просто хочу услышать пожелания от людей, так сказать, чистых перед законом.

Гарри про себя аплодировал Гермионе. Конечно, знакомых Малфоев, пусть респектабельных и чистокровных, сложно было отнести к этой категории.

— Конечно, ты можешь приглашать, кого хочешь, — ответила Нарцисса.

Люциус криво улыбнулся и, поскольку больше ничего ему не оставалось, кивнул.

— Если мисс Грэнжер так волнует чистота перед законом, непременно позовем дорогого министра с супругой, — сказал он.

— А потом удобно будет дать задний ход? — забеспокоился Драко.

— Конечно. Он же не навечно останется министром, — пожал плечами Люциус. — Это Фадж долго продержался, а сейчас времена не те.

— Ну и, разумеется, твои родители, — подытожила миссис Малфой. — Они уже здесь.

Определенно, если бы под носом Гермионы взорвалась бомба, она не была бы так потрясена. Малфои это заметили и вопросительно уставились на нее. Гриффиндорка, вне себя от возмущения, заговорила не сразу.

— Вы не понимаете! — воскликнула она. — Для моих родителей помолвка… это… ужасно! Магглы никогда не женятся так рано! Они решат, что я… что мы… что они раньше времени станут дедушкой и бабушкой!

И она взглянула на Драко так, словно собиралась сию секунду пристукнуть его первой же тяжелой вещью, что подвернется ей под руку.

— Кстати, они так и решили, — подал голос Люциус Малфой. — А что, у магглов нет других причин для женитьбы?

— Есть, но не в таком раннем возрасте! — воскликнула Гермиона. — Я ведь несовершеннолетняя, по маггловским законам!

— Не беспокойся, я уже поговорила с твоими родителями и все им объяснила, — умиротворяющее произнесла мать Драко.

— Все-все объяснили? — вопросила Гермиона и, дождавшись кивка, недоверчиво добавила: — Правду сказали?!

— Да, конечно, — ответила Нарцисса Малфой, демонстрируя сдержанное недоумение, — по-моему, так проще.

— А нельзя было обойтись вообще без моих родителей? — явная претензия Гермионы адресовалась так называемому жениху.

— Нет, конечно, — безапелляционно ответил тот. — Вот мы сейчас пойдем и поговорим с ними. Оставь это…

— Ты хочешь увести меня от списка? Боишься, я еще кого-нибудь приглашу?

— Честно сказать, опасаюсь, — процедил Малфой.

Гермиона, подумав, недовольно кивнула, и они ушли. Гарри постарался покинуть гостиную одновременно с ними; оставаться там и поддерживать беседу на отвлеченные темы с Люциусом Малфоем казалось ему немыслимым. В присутствии этого высокомерного, по-своему сильного и хитрого колдуна гриффиндорец начинал злиться. Он с трудом признавал, что такие люди могут быть полезны Ордену в борьбе с Волдемортом, и все же не мог так просто забыть все те гадости, которые старший Малфой с блеском проделывал в свое время.

Рон еще меньше склонялся к терпимости и ушел, опередив Гермиону, однако из вежливости все же промямлил что-то. Чувствуя, что их мнения совпадают, а делать все равно нечего, Гарри пригласил друга к себе, и они некоторое время обсуждали сложившуюся ситуацию.

— Мерлин, я, похоже, совсем не понимаю магических законов, — признался Гарри. — В мире магглов его никогда не отпустили бы домой! Возможно, он и станет безвредным, но нашим человеком не станет никогда.

Рон тоже верил в незыблемость убеждений Люциуса, но кое в чем с другом не согласился. Гарри стало не по себе, когда в ответ на его удивление освобождением пойманного с поличным преступника Рон снисходительно пояснил, что тот завоевал прочные позиции своими так называемыми пожертвованиями, а стало быть, он еще может сохранить влияние на закулисные процессы в Министерстве.

— Меня вот больше волнует, Драко Малфой хоть что-нибудь понял, или остался таким же снобом? — сказал Рон. — Все-таки не нравится мне, что Гермиона согласилась на кота в мешке.

Разумеется, Рон имел в виду не то, что Драко не предоставил Гермионе полный список книг из своей семейной библиотеки. Да, Малфой вел себя прилично и выполнял распоряжения Серого Кардинала, но Гарри понятия не имел, так ли уж изменились его чистокровные убеждения. Но обсудить это они не успели: к ним постучала Гермиона.

— Ты поговорила с родителями? — спросил Гарри.

Гермиона кивнула; судя по ее усталому и несчастному лицу, лучше от этого не стало.

— С ними так сложно было, — пожаловалась она, — все время, с тех пор, как я пошла в «Хогвартс». Мама с папой и так плохо понимали, чем занимаюсь, а сейчас они просто обалдели от этой помолвки. Мне, по сути, и сказать ничего не дали. Сначала Малфой минут десять вещал о том, как я его замечательно выручаю, а потом уже говорили они. Представляете, раскаиваются, что не уделяли мне должного внимания и пустили мое воспитание на самотек!

— Но ты вроде ничего плохого не делаешь, — удивился Рон.

Гарри значительно лучше понимал Гермиону; он легко представлял, как тетушка Петуния грохнется в обморок, если узнает, что Дадли в свои семнадцать собрался жениться. Курение и уличные драки, о которых она и мысли не допускала, точно показались бы ей куда меньшим прегрешением. А родители Гермионы, учитывая все ее успехи в учебе, наверняка надеялись, что она сделает хорошую карьеру, а уже потом будет думать о всяких там богатых женихах.

— Надеюсь, Малфои вежливы с твоей семьей, — заметил он, не желая углубляться в объяснения для Рона.

— Скорее да, чем нет, — кивнула Гермиона. — По-моему, Люциуса мама с папой побаиваются. А интереснее всего, что теперь мои родители тут будут жить, потому что их надо где-то прятать, а Малфои предоставили для этого свой дом!

— Ну да, логично, — согласился Рон. — Тогда уж точно все поверят, что вы с Драко вскорости поженитесь, а папаша Малфой белый и пушистый! Интриганы!

С этим сложно было поспорить. Но, во всяком случае, Малфои не отличались жадностью и накормили гостей отличным ужином, после которого хозяйка смущенно, но твердо попросила Гарри уделить ей время.