Реакцию СМИ вызвали беспрецедентный размах и плодовитость одного художника, не имеющие аналогов в современной истории Москвы. Один и тот же монументалист выступал в роли главного художника и на Поклонной горе, и на Манежной площади, и в Московском зоопарке. И он же строил монумент Петру.

Поэтому на открытии "Древа жизни" спрашивали у автора не о новом изваянии, оно составителей отчетов абсолютно не интересовало. То, что в другом городе могло бы стать всеобщим праздником, не взволновало общественность. Пресса о событии промолчала. Вот какой диалог состоялся под кроной бронзового монумента 21 ноября 1996 года между художником и главным редактором готовящегося к выходу нового московского журнала «Столица»:

— Почему вы не поставили свой памятник царю, ну, скажем, в Питере?

— А там уже есть.

— А во сколько обойдется Москве и москвичам это удовольствие?

— Сколько дашь денег, во столько и обойдется.

— Дашь?

— Нет, не дам.

И дал серию известных нам злобных публикаций под лозунгами "Долой царя!", "Вас здесь не стояло!".

С крутого холма широкая Тверская стекает на Манежную площадь, где у лестниц "Охотного ряда" видна круглая площадка. Она так и не стала местом поклонения святому Александру Невскому. Часовня находилась здесь до осени 1922 года, в пятую годовщину Октябрьской революции ее стерли с лица земли, чтобы она не мозолила глаза проезжавшим мимо нее в Кремль вождям революции. С того времени и с этого места началось тотальное уничтожение "сорока сороков", московской дивной старины.

Часовня торжественно была открыта 28 ноября 1883 года, в пятую годовщину победы русских добровольцев под Плевной, позволившей гренадерам выйти к Константинополю-Стамбулу. Ценою жизни 200 тысяч убитых и раненых Россия освободила болгар от турецкого ига, выиграв на Балканах освободительную войну. О чем теперь стараются забыть в Болгарии.

Эту победу в Москве увековечивали две часовни. Одна из них сохранилась в Лубянском сквере. Ее открыли также 28 ноября, но в 1887 году, в честь героев Плевны, где произошло решительное сражение. В тот день состоялись большой военный парад и молебствие в честь павших гренадеров. Их памяти посвящалась часовня, построенная по проекту архитектора Шервуда, автора Исторического музея.

Высота сохранившейся часовни — 7 сажен и 8 аршин. (Одна сажень равна 2, 13 метра.) Все, кто живет в Москве, знают эту часовню из металла. Перед ней стоят приземистые чугунные тумбы. В основании памятника восьмигранник, над которым поднимается суживающийся со стеклянными окнами шатер, увенчанный короной, шапкой Мономаха и крестом. Обошелся монумент в 59 тысяч рублей.

Называю эти цифры, чтобы дать представление о несохранившейся часовне Александра Невского. Ее размеров в книжных описаниях нет. Известно, что собрали на постройку 24 тысячи рублей. Деньги сыграли определяющую роль, когда решался вопрос, по какому проекту строить. Первое место на конкурсе получил проект забытого архитектора В. Косова. Но предпочтение отдали проекту Д. Чичагова, хотя и заслужившему третью премию, потому что его проект оказался дешевле.

Сломанная часовня Александра Невского — не только была дешевле, но и меньше той, что сохранилась в сквере. Стояла она посреди исчезнувшей древней Моисеевской площади. Из всего, что раньше ее окружало, до нас дошла гостиница «Националь». Судя по старым фотографиям, часовня не намного была больше стоявшей рядом театральной тумбы. По описанию знатока московских церквей Александровского, на которого ссылаются все современные исследователи, "часовня изображала стальную пирамиду с арматурой из воинских доспехов, венчавшейся шапкой Мономаха и крестом. По углам пирамиды было четыре столба с орлами наверху".

Как видим, часовни походили внешне друг на друга не только шапками Мономаха и крестами. Обе сделаны были не только из кирпича. Но и из металла, в строительном деле Европы нового и модного тогда материала. Из него начали возводить мосты, эстакады, башни. Этот, казалось бы, далекий от традиций церковного зодчества материал, как кирпичи, пошел на обе часовни. На этот момент обращаю внимание особо. В средние века москвичам, строившим быстро и красиво дома из дерева, кирпич казался хуже. В конце ХIХ века металлу отдали предпочтение перед ставшим к тому времени родным кирпичом.

В наши дни часовни снова начали сооружать в Москве. Все знают Иверскую часовню, восставшую из пепла у входа на Красную площадь, часовню Бориса и Глеба, появившуюся на Арбатской площади. Часовня — это церковь без алтаря, без престола с антиминсом, крестом и Евангелием. Антиминс — четырехугольный платок с зашитыми в угол мощами с изображениями Иисуса Христа в гробу. В часовне нет места для священнодействия духовенства. Но выставлены иконы и для моления верующих созданы все условия. Не всегда, как пишут, часовня меньше церкви. В Москве на углу Никольской улицы возвышалась громадная Пантелеймоновская часовня с мощами целителя Пантелеймона. Она была намного больше стоявших вблизи нее сломанных двух церквей.

Все эти сведения привожу, чтобы подвести читателя к вопросу, волнующему противников воссоздания часовни Александра Невского. Какой ей быть? Церетели предложил выполнить часовню из авиационного стекла, напоминающего хрусталь, и белого металла — титана. Размеры — 12х12 метров. Высота до креста 16 метров. Это было глубоко-обдуманное предложение. Не экспромт. За плечами у автора стоял храм Георгия Победоносца с прозрачными стенами. Видел Церетели не раз в Париже, что сделали французы во дворе Лувра, где возвышается хрустальная пирамида.

— Мы покажем французам, что из хрусталя можно не только пирамиды, как в Лувре, делать. Это новое слово в православии, и святейший патриарх Алексий II нас благословил. Первый шаг в этом направлении я сделал на Поклонной горе — не рисовал стену, а сделал арки со стеклом. Когда верующие молятся, они с небом разговаривают. Природа, небо — вошли в оформление церкви.

Улицы были узкие. А сейчас открылось пространство, рефлексы неба, люди, машины, — все это войдет в храм. Не стоит скрывать анатомию, которую здание имеет. Вот женщины не прячут свое тело, драпируют ткань на талии. Без облицовки, без арматуры строить дешевле, а то бетон, сверху мрамор сколько денег уходит. Такая моя концепция — новое слово в архитектуре православных храмов.

Часовня встретила яростное противодействие у членов нам известного Экспертно-консультативного совета. Там заседают люди враждебно-настроенные к Церетели, начиная от председателя, ректора МАРХИ, кончая рядовыми членами. У них возобладало мнение, часовню следует строить такой, какой она была, из прежнего материала, не считаясь с образовавшейся градостроительной ситуацией.

Новый главный архитектор Москвы назвал хрустальную часовню "флаконом из-под духов". Руководимый им Архитектурный совет отверг предложение Церетели и Лукаева.

— А с часовней мнение Архитектурного совета разделилось, все, кроме троих, признали существующий проект неудачным, половина членов совета, в том числе и я, предлагают ограничиться памятным знаком о том, что на этом месте стояла когда-то часовня Александра Невского, — разъяснял после заседания свою позицию главный архитектор Москвы. Он получил немедленную поддержку тех, кто выступал против Петра и фонтана на Манежной площади.

— Видимо, излишне говорить, что часовня на чертежах Церетели выглядит совсем не так, как раньше. Архитектор Чичагов построил церквушку из красного кирпича в византийско-русском стиле, а скульптор Церетели предлагает использовать небьющийся хрусталь. Вам это ничего не напоминает? Ну, как же! А сказку про спящую красавицу и ее хрустальный гробик? Зураб Константинович установил на Манежной площади Лису с Журавлем да Емелю со Щукой. Видимо, сказочная тематика для него по-прежнему актуальна, не наигрался…

Появился и другой аргумент, почерпнутый в анналах литературы.

— Каждый, кто читал "Что делать?", помнит хрустальные дворцы Чернышевского. Эпоха была поражена эффектом торговой витрины, и все, что открывалось за этой витриной, казалось таинственно-праздничным. В том числе и православный культ. Представляете, в храме идет служба, а стены стеклянные. Это же красиво. Все как на витрине. В 1870 году одна такая хрустально-чугунная церковь была построена в отдаленном монастыре…