Молодой эльф вспыхнул.
- Да, непозволительна, - повторил Талиэн. - Пусть он набирается опыта, иначе ничему никогда не научится. Нужно поощрять его рвение, а не ограждать от обязанностей, тем более что, как мне показалось, он сам жаждет доказать свою преданность.
Мальчик поклонился до земли.
- Вот видишь? - темный эльф покровительственно улыбнулся. - Он будет только счастлив, если ты окажешь ему честь, предоставив возможность послужить нам.
Лантанэль медленно склонил голову.
- Хорошо, - глухим голосом проговорил он. - Я окажу честь юному пажу, приказав ему найти высокородную Латифу и сообщить, что ее здесь ждут. Очень ждут.
Паж легко вскочил на ноги и радостно побежал исполнять приказ своего господина.
Лантанэль отчего-то помрачнел, словно его томило какое-то недоброе предчувствие, но вслух он ничего не высказывал, а донимать расспросами высокородного эльфа, пусть даже такого молодого, было неприлично. Да и не по статусу проявлять подобное любопытство...
Поэтому Талиэн, поразмыслив, предпочел никаких вопросов не задавать. Перворожденные имеют право на свои тайны.
Наэлла бежала по лесу, радуясь неожиданному подарку судьбы. Такого благовидного предлога пошастать по Чертогам в одиночестве она даже представить себе не могла!
А здесь... Ну что ж, пока все сходится.
Министр Изумрудных Чертог Талиэн. Темный эльф. Один из главных советников Илидора. Что про него говорили? Что он - напыщенный индюк. Абсолютно правильно говорили! От себя можно добавить, что ко всему прочему еще и не отличается особенным умом.
Но, с другой стороны, зачем эльфам ум? Они и так красивые...
Наэлла грустно вздохнула. Да, вот кого жалко, так это Лантанэля. Он и вправду хороший парень. Человечный. Несмотря на то, что эльф. Эх, встретились бы чуть раньше! Скажем так, лет на десять... Может, тогда бы все было по-другому. А сейчас - извини, милый. Работа есть работа, дело есть дело, профессионализм превыше сантиментов...
Она остановилась, огляделась по сторонам и, убедившись, что никого поблизости нет, расстегнула ворот сорочки, вытащила висевший на груди амулет. Трилистник из неизвестного ей камня насыщенного бордового цвета в золотой оправе пульсировал, точно живой, она даже замерла на несколько мгновений, как завороженная, не в силах оторваться от игры оттенков, перетекающих один в другой, - то чуть светлее, то чуть темнее, - создавалось такое впечатление, словно камень продолжал плавиться под воздействием неустанной работы невидимого ювелира...
Наэлла передернула плечами. Ну да, так это и должно выглядеть... Вроде бы. Хотя... Вот как понять, достаточно ли мощно он работает? Или... Или стоит еще поддать жару?
'Будь осторожна, - говорил Архиепископ, - ты можешь вложить в артефакт силу своего гнева, и он станет вдвое мощнее, но никто не знает, что будет, если твоей силы будет слишком много...'
А, в самом деле, что может случиться? Если здраво поразмыслить, все, что угодно! Например, артефакт может просто не выдержать напора силы донора-артефактора и расколоться. Или... Начать пить его силу самостоятельно? Знать бы, как он устроен!
Вот странно все-таки, создал эту побрякушку один мастер, а управлять ей должен другой... Хотя слово 'управлять' здесь тоже не совсем верное. Скорее - 'насыщать'. Приводить в движение силой своих эмоций. Кстати, странная школа магии...
Хотя, может, и не странная, может, вполне обычная, откуда ей знать? То, что она сама никогда ни с чем подобным не сталкивалась, другое дело. Так она и вообще никогда с магией дел не имела, пока Его Святейшество не вложил ей в руки этот непонятный предмет и не рассказал ей, что она обладает очень редким Даром. В тот миг это заявление Архиепископа вызвало у девушки скептическую усмешку - дар у нее действительно был, это она и так прекрасно знала, не то чтобы редкий, но все же довольно выдающийся, но к магии он не имел никакого отношения.
Впрочем, заявление Его Святейшества ничуть не удивило Наэллу - она изначально было весьма одаренной девочкой, и вследствие этого с самого детства и по сей день разные люди пытались развить в ней всевозможные таланты, неустанно убеждая ее, что это 'как раз то, чем она обязательно должна заниматься', даже не догадываясь о ее истинном 'предназначении'. Она хорошо танцевала, неплохо пела, легко учила разные языки, говоря на них без малейшего акцента, обладала замечательной памятью, быстро считала в уме, и еще было много всего того, что у нее получалось хорошо. Что и говорить, талантов у нее было много. А дар - только один. Лучше всего у нее получалось совсем другое, и, занимаясь своим настоящим делом, она использовала все свои умения, все то, чем ее так щедро наделили боги.
Девушка была прирожденной убийцей.
- Перворожденные есть зло. Зло для нашего мира. Не потому, что они ненавидят и презирают людей, ни в грош не ставя человеческую жизнь. Люди для них - тля, хотя жизнь букашки для них не в пример дороже жизни человека. Но дело не в этом. Они - инакие. У них иная магия, иная сила. Они пришли из других миров и их существование здесь рано или поздно погубит мир, поскольку вселенское равновесие будет нарушено. Их сила - иная сила, чужда этому миру, она его разрушает... даже если сейчас этого никто не видит... Да, сейчас многим может казаться, что они поддерживают жизнь, что благодаря им природа расцвела... Но это только сейчас. А потом... Потом будет слишком поздно...
Так говорил Архиепископ... Не ей. Послушнику. Тот по доброте душевной никак не мог понять, зачем нужно преследовать одного темного эльфа, который, как она поняла из разговора, уже до припадушек довел Святых Братьев, развлекаясь тем, что раз за разом уходил у них из из-под носа. Молодой еще послушник... Идейный... Все смысл ищет - в жизни, в своих поступках, в деяниях Ордена Его Святейшества... Зачем нужно преследовать! Да затем, что приказали! А остальное - не твоего ума дела...
Но Святейшество молодец. Доходчиво и внятно прочел послушнику лекцию о вреде Перворожденных и отпустил с миром.
- Давно здесь стоишь? - даже не глядя в ее сторону, спросил Архиепископ.
- Столько, сколько положено, - пожала плечами девушка.
Архиепископ резко развернулся на каблуках, с видимым интересом уставившись на ту, что посмела в его присутствии вести такие дерзкие речи.
- Кем положено? - приподнял бровь Инквизитор.
- Вами, Ваше Святейшество, - не отводя взгляда, невозмутимым голосом ответила Наэлла.
Архиепископ не шелохнулся, видимо, ожидая пояснений. Девушка вздохнула, мысленно коря себя за неумение вовремя смолчать.
- Ну, посудите сами, Ваше Святейшество, - развела она руками, - меня сюда привели ваши люди, по вашему приказу... Поскольку Святой Орден следит за порядком во всем мире, было бы глупо допустить, что эти доблестные стражи неверно поняли приказ, перепутали место или время, или еще что-то в этом роде. А предположить, что вы не рассчитали время приема посетителей или, что в вашем кабинете случайно, по нелепой оплошности оказалась открыта дверь, у меня не получается при всем богатстве воображения.
Брови Инквизитора изумленно поползли вверх.
- Да уж... не думал, что меня чем-то возможно удивить...
- Рада, что оказалась полезной Вашему Святейшеству, - поклонилась Наэлла.
Архиепископ рассмеялся.
- С тобой не соскучишься, - он жестом пригласил ее войти.
- Прежде никто не жаловался, - девушка повторила поклон и, затаив дыхание, переступила порог.
Стража осталась стоять на месте, не сделав за ней ни шага, зато дверь тут же закрылась за ее спиной. Тихо, бесшумно - девушка не услышала этого, но почувствовала всем телом - волна ледяного ужаса окатила ее с головы до пят.
- Присаживайся, - кивнул в сторону кресла Инквизитор.
Наэлла с радостью бы отказалась от такой чести, но коленки предательски задрожали, и ей ничего не оставалось, как нижайше поблагодарить Его Святейшество и добраться до кресла быстрее, чем подкосятся ноги - главное, постараться не плюхнуться в него и потом не сильно вжиматься во время разговора...