– Я верю в тебя, Виктор. Ты сильный и можешь добиться чего хочешь, – колеблясь, она протянула руку и дотронулась до него.

Искушение прижать ее к себе было настолько велико, что Виктору пришлось отвернуться.

– Я буду стараться, – стоически произнес он.

Маделин сделала еще шаг, и твердость оставила его. Он обхватил ее руками и прижался к ней крепко-крепко. После секундного раздумья она ответила на его порыв и обвила шею руками. Он прижался головой к ее голове и ощутил мягкость и свежесть. Целыми днями он представлял себе эту сцену, и вот теперь она воплотилась в реальность, казавшуюся невыносимо сладкой. Он ощущал шелковистость ее тела и думал, какой маленькой и беззащитной кажется она ему в эту минуту.

Прижавшись к нему, Маделин вспомнила, что собиралась ни в коем случае не допускать такого. Она неоднократно настраивала себя против подобного исхода, но сейчас ничего не могла поделать со своими чувствами. Шепча слова благодарности, она прижималась к нему все теснее и теснее. Приехав в Лос-Анджелес вопреки протестам тетки, она теперь нисколько не жалела о своем поступке. Она и представить не могла, как сильно тосковала по его объятиям. Ушла куда-то и былая решимость порвать все отношения, и обида. Мир приобрел новые краски, и опьяняющее ощущение уверенности охватило ее.

Виктор наклонился и поцеловал ее. Это был простой бесхитростный поцелуй, который лишь подтвердил ей, как счастлив он увидеть ее снова. Откинувшись, он пристально посмотрел в ее глаза, сожалея, что то, что объединяло их, не может продолжаться долго.

Она не знала, о чем он думает, и подняла губы навстречу его губам, не сомневаясь ни в чем. Его заботливые руки прижимали ее к себе, а страстные поцелуи разжигали огонь в груди. Всего этого ей не хватало с тех пор, как она оставила Лос-Анджелес. И в этом она была абсолютно точно уверена, и когда его язык начал свое путешествие, она сдалась, издав вздох удовольствия.

Она могла целовать его бесконечно долго, но внезапно он отстранился.

– Ох, Мэдди! – и провел рукой по волосам. – Ох, Мэдди, Мэдди!

Она снова прижалась к нему. Пусть только он продолжает целовать ее. Хотелось не думать и не урезонивать себя, а только принимать поцелуи. Пусть все идет своим чередом.

Он поцеловал кончик ее носа и совсем отошел.

– Становится поздно. Тебе надо ехать домой.

– Я могу остаться у тебя, – она понимала, что это не совсем удобно, но поделать с собой ничего не могла.

Виктор побледнел. И снова провел рукой по волосам.

– Не самая лучшая идея.

– О! – только и смогла вымолвить она. Разочарование уступало место смущению. Почему он выпроваживает ее? Только она подумала, что между ними начинает возникать что-то особенное, как он оттолкнул ее. И избегает смотреть ей в глаза. Таким он никогда не был. Что случилось? Еще минуту назад он целовал ее, как прежде.

Неужели печальный опыт пребывания в тюрьме оказал на него такое влияние, что ему необходимо остаться наедине и поразмыслить? Или все дело в ней? Может, он потерял к ней всякий интерес?

И тут ее как стукнуло: ну конечно, он желал ее так же, как и она его, это было видно по его глазам. Но тюрьма нанесла ему такую травму, что она и представить себе не могла. Он ощущал себя запятнанным!

– Не самая лучшая идея, – повторил он снова, но в голосе его совсем не было убедительности.

– Это оттого, что в тюрьме ты почувствовал свою вину, так?

Постановка вопроса удивила его. Он проклинал обстоятельства и понимал ее желание, но поделать ничего не мог.

– Не в этом дело.

Маделин подумала, что он скрывает что-то, а именно – свои истинные чувства. Не может сразу разобраться в них, сообразила она. Надо дать ему время подумать.

Целуя его в щеку, она прошептала:

– Я понимаю, – и без слов вышла. По дороге домой, сидя на заднем сиденье машины, она снова и снова принималась обдумывать сложившуюся ситуацию. Напряжение, существовавшее между ними, огорчало ее. Но он, по крайней мере, дал слово, что изменится. Этого с нее достаточно. Она очень верила в него. Несмотря на предостережение тетушки, она знала, что именно сейчас ему нужен друг, и хотела быть этим другом. Только надо придерживаться дружеских отношений, а не падать в его объятия.

– Вы собираетесь платить или как? – проворчал водитель.

Маделин спохватилась.

– Извините. Я и не заметила, что мы уже приехали.

Остановившись перед дверью, она призадумалась. Зачем она оставила за собой квартиру, ведь, уезжая в Джорджию, она не знала, вернется ли обратно. Похоже, это было предзнаменование. Маделин начинала осознавать, что частично уже принадлежит этому городу. И часть ее тоже уже принадлежит Виктору.

– О, кто к нам приехал! – в дверях стояла фантастически выглядевшая Франсин. – Заходи, дорогая.

Маделин последовала за блондинкой в ее яркую квартиру.

– Ну, как там в Джорджии?

– Замечательно.

– Как тетка?

– Ей намного лучше, спасибо. А как идут дела здесь?

– Ужасно, – проговорила Франсин серьезным тоном, но Маделин по выражению ее лица поняла, что все не так страшно.

Усаживаясь на один из стульев, Франсин подложила под себя ногу.

– Столько всего произошло! Прошлой ночью в баре была ужасная драка. Футболисты напились, – она громко рассмеялась. – Они оставили бар в таком виде, что он похож на пляж после цунами. – Придвинувшись еще ближе к Маделин, она принялась рассказывать о более важном. – Пока я пряталась под столом от летавших туда-сюда бутылок, я познакомилась с отличным парнем.

Маделин не могла сдержать улыбку. Жизнерадостность Франсин помогала ей взбодриться и позабыть сцену на квартире Виктора.

– Знаешь, какой он? – загадочно улыбаясь, она прошептала: – Очень быстрый.

– Ущерб большой?

Франсин смущенно опустила глаза.

– Да нет, немного губы покусал.

Маделин захохотала:

– Бару ущерб большой?

– О… – эта тема была менее интересной, и Франсин неопределенно покачала плечами. – Посуды много побили. На пару дней бар закрыли, чтобы навести порядок. – Она весело улыбнулась. – А, черт с ним! Зато у меня есть время побыть с Клемом. Честно говоря, он скоро придет ко мне.

– Это здорово.

Маделин действительно так думала. И пожалела, что ей самой ночь придется провести в одиночестве.

10

Виктор опустошил второй стакан виски и принялся расхаживать по комнате. Все шло не так, как хотелось. Он и в шайку не успел внедриться, как Маделин вытащила его из тюрьмы. А еще хуже делалось при мысли, что ему снова придется причинить ей боль. Осознание того факта, что он секретный агент и выполняет ответственную работу, было слабым утешением.

Он уже направлялся к бару, чтобы снова наполнить стакан, как позвонил телефон. Нехотя он поднял трубку.

– Канелли слушает.

– Канелли, что, черт побери, происходит? – Виктор безошибочно узнал голос капитана Кросби. – Я-то думал, что ты в тюрьме.

Виктор безрадостно засмеялся:

– Меня временно выпустили за примерное поведение.

Однако капитану было не до смеха.

– Послушай, Канелли, кто бы ни была эта женщина, я не позволю ей вмешиваться в дела полиции. Она может нажить неприятности. Да, я хочу, чтобы ты немедленно вернулся обратно.

Виктор представил себе высокую фигуру капитана, постукивавшего пальцем по столу.

– А как я объясню свое возвращение? – резонно заметил он.

– Нарушение процедуры, кто-то внес фальшивые деньги, не знаю точно, но мы что-нибудь придумаем. Главное, чтобы ты снова оказался за решеткой.

– А как насчет завтра? – попытался торговаться Виктор. Это дало бы ему возможность посадить Маделин на самолет и отправить в Джорджию. Он не знал, какой предлог придумать, чтобы на время отослать ее домой. А там видно будет. Она никогда не простит ему, если он нарушит свое слово. – Может, все-таки завтра?

– Сегодня! Ты слышишь меня? Сегодня!

– Хорошо, я понял. Кросби бросил трубку.