– Тетя Паула, дело в том, что речь идет не только о Дэви. Понимаешь, во время своего пребывания там я встретила человека, – осторожно начала она.

– Ага! – в этом возгласе тетушки было понимание.

Маделин сжала руки в кулачки и уставилась на пол.

– Этот молодой человек… Ты разговаривала с ним с тех пор, как вернулась? – спросила тетушка.

– Один раз.

– И больше он не звонил?

– Нет, – Маделин заколебалась, стоит ли обо всем рассказывать, а затем решила все выложить. – Он не звонит потому, что он в тюрьме.

Тетя Паула вскинула голову и вопросительно посмотрела на племянницу.

– Ты серьезно?

Маделин горько рассмеялась:

– Абсолютно. Тетя застыла.

– Ты просто не должна больше иметь с ним никаких отношений! Ясно, что этот человек не для тебя. За решеткой! – с отвращением закончила она, как будто Виктор нанес именно ей персональное оскорбление. – Только этого нам не хватало!

Маделин понимала, что должна испытывать то же самое. Но слова тети произвели совершенно обратный эффект – она ощутила потребность защитить Виктора. Вероятно, он сбился с пути истинного, но чутье подсказывало ей, что Виктор порядочный человек.

– Он не такой уж плохой, как ты подумала, тетя, – постаралась она защитить его.

– Он в тюрьме, да? – с ужасом проговорила тетя, подразумевая, что комментариев не требуется. – Дорогая, твоя мама перевернулась бы в гробу, узнай она, что ты связалась с уголовником.

Эта фраза еще больше возмутила Маделин.

– Но он никакой не уголовник! Тетя непреклонно поднялась.

– Я иду в дом, – заявила она безапелляционно.

Маделин осталась сидеть на веранде. Слова тети звенели в ушах. Пусть Виктор и лгал ей, но делал он это с единственной целью: он хотел понравиться ей и дать ей возможность принять его. Одна часть ее существа – женщины с юга, благовоспитанной и порядочной, может, и хотела оттолкнуть его, но вторая часть страдала, представляя, как он лежит на холодном полу, окруженный страшными людьми. Злость, овладевшая ею, стала уступать место состраданию.

Разве не должна она хотя бы попытаться помочь ему? Надо ведь его как-то поддержать. Сердце у него чистое, не уставала повторять она. Кто-то же должен в него верить.

А еще она пришла к выводу: правда заключалась в том, что она любила его, но не может помочь ему. Маделин решительно поднялась. Она полетит в Лос-Анджелес и на месте посмотрит, что можно сделать. На мгновение мысль о том, что надо попробовать решить все и по телефону, не встречаясь непосредственно с ним, пришла ей в голову, но она откинула ее.

Приняв окончательное решение оказать ему содействие, Маделин ощутила чувства победы и нетерпения. «Естественно, – напомнила она себе, – помочь ему означало одно, а более тесное душевное соприкосновение означало совсем другое». За пределы чисто дружеской помощи на этот раз она выходить не станет.

Виктор поднялся с тюремной кровати и удивленно уставился на охранника. Что он, черт возьми, имел в виду, говоря, что за него внесли залог?

Охранник пожал плечами.

– Вы Виктор К. Канелли, так, кажется?

– Да, – подтвердил Виктор.

– Собирайтесь, – при этом охранник отпер замок и открыл тяжелую дверь.

Черт! Виктор посмотрел на камеру Аль фа. Они только-только начали завязывать отношения. Виктор даже намекнул, что выйдя на свободу, окажется на мели, но Барнс и не подумал предложить ему работу. А именно к этому Виктор и стремился.

– Вперед, Канелли.

Процедура много времени не заняла, и уже через полчаса, подходя к комнате свиданий, он увидел Маделин. О Господи! Что она здесь делает? Догадка промелькнула в мозгу: это Франсин сообщила ей, что он в тюрьме.

Маделин, напряженно всматриваясь в него, поджидала. На ней было светло платье, которое шло ей гораздо больше чем та одежда, в которой она была в их первую встречу. Руки крепко сжимали сумочку.

Приближаясь к ней, он замедлил шаги. Это ужасно. Правду открыть он не мог, а ничего подходящего в голову не приходило. Оставалось только надеяться на ее понимание.

– Привет, Мэдди.

– Виктор…

Голос ее прозвучал сухо и неуверенно.

Он понимал, что она чувствовала себя преданной, но в настоящий момент никак не мог доказать обратного.

– Ты внесла залог?

– Да.

Некоторое время они стояли молча. Она переводила взгляд со стены на пол – смотреть куда угодно, только не на него.

– Ну что, пошли? – предложил он.

Маделин кивнула.

И пока они не вышли из здания, она не произнесла ни слова.

– Куда ты собираешься? – спросил он.

– К себе домой, – и в первый раз за все время она посмотрела на него. – Мне бы хотелось, чтобы ты пошел со мной. Я думаю, нам… – Голос ее затих, но затем она твердо докончила: – Нам нужно поговорить.

– Обязательно, – он постарался сказать это с оттенком бодрости, но на самом деле говорить ему совсем не хотелось. Это означало бы запутаться во лжи еще больше. Но открыть ей тайну своей работы он не имел права. Лучше для ее же безопасности держать Маделин в неведении. Люди, подобные Альфу, умели выпытывать информацию, если им это было необходимо. Нельзя было подвергать риску Маделин.

– Я, пожалуй, пойду к себе домой, – беспечно сказал он. – Спасибо, что выручила меня. Я позвоню.

Девушка внимательно на него посмотрела. Она и поверить не могла, что таким образом он пытается от нее отделаться.

– Тогда и я пойду с тобой? – заявила она, а когда он уже собрался протестовать, она решительно сказала: – Я настаиваю.

Он тяжело вздохнул.

– Поступай как знаешь.

Войдя в квартиру, он устремился прямо к бару. Необходимо выпить чего-нибудь крепкого прямо сейчас.

– Хочешь выпить? – через плечо спросил он у Маделин.

– Нет, спасибо, – она с неодобрением наблюдала за ним. Она ожидала услышать слова благодарности или хотя бы простое спасибо, но ничего не услышала.

Но тут она подумала, что он наверняка ужасно смущен тем, что она нашла его в тюрьме. Точно! Виктор гордый человек. Вот почему он молчит!

Скользнув по нему взглядом, она заметила, как болтаются на нем джинсы. Он похудел в камере. Черты лица стали резче. Бедный, ему через многое пришлось пройти. Неудивительно, что он ничего не хочет говорить. Нужно время, чтобы он пришел в себя.

Выпивка придала ему решительности, и, обернувшись, чтобы встретиться с ее обвиняющим взглядом, он увидел, как смягчилось ее лицо.

– Я понимаю, ты устал и хочешь отдохнуть, поэтому не стану читать тебе лекцию, если ты боишься, – улыбнувшись, она добавила: – Маленькую нотацию я тебе все же прочитаю. А потом уйду и оставлю тебя наедине с самим собой.

Прислонившись к стене, он ждал. «Господи, дай мне силы не обнять ее и не потрогать мягкие волосы. Она так прекрасна, так беззащитна». Именно такой он и представлял себе ее, когда сидел в камере.

Маделин сжала кулачки и начала:

– Я знаю, ты что-то сделал не так, и тем не менее не считаю тебя плохим человеком. Ко мне ты был добр. Я хочу отплатить тебе тем же.

Он вздохнул. Только не это. Почему бы ей не закатить истерику с криками и проклятиями так, чтобы он тоже рассвирепел и дал ей от ворот поворот?

– Я не знаю, что ты конкретно совершил и почему, – продолжала Маделин. – Предполагаю, что ты совершил кражу, но не хочу вдаваться в детали. Я только совершенно твердо уверена, что ты сможешь начать новую жизнь. – Ее фиалковые глаза умоляюще смотрели на него. – Преступления не приведут тебя ни к чему хорошему.

Виктор не отвечал. Он просто не знал, что сказать. Ситуация вообще могла бы показаться ему смешной, не будь Маделин такой бледной и серьезной. Он даже растерялся.

Она протянула к нему руки.

– Обещай мне, что этого никогда не повторится!

Виктор понимал, что было бы лучше положить конец их отношениям. Но сердце не позволяло незаслуженно обидеть ее, особенно теперь, когда она выглядела такой хрупкой.

– Я попытаюсь, – выдавил он. Когда она подошла к нему, он почувствовал нежный аромат роз.