– Ступайте! – тем же тоном приказал воин, внимательно проследивший за тем, чтобы подконвойные устроились на плоту как можно безопаснее. – Встретимся у озера!

– Сигнал очень слабый! Вот-вот исчезнет совсем! – проворчала Дита, оглядываясь на первого пилота и словно ища у него поддержки. Паршин, понимавший, что реально в такой ситуации помочь не может, промолчал.

– У здешнего вождя в Северной Империи по-любому агентура должна быть хоть какая-то….

– Сомневаюсь. Мямля он какой-то, а не Император.

– Как там Стант?

– Да получше…. Дней через пять машина его отпустит. А что, уже соскучился? – она улыбнулась, вдруг вспомнив, что за все время пребывания на корабле бессмертный и Демьян толком ни разу даже не разговаривали.

– Не то чтобы соскучился….. Если я ситуацию понимаю правильно, то именно мне после излечения придется заняться восстановлением его летных навыков? Так?

– Так! Да…. Ты всегда отличался умением верно анализировать ситуацию и находить выходы из патовых ситуаций. Причем – в условиях воздушного боя, как правило. Когда другие забывают, как их маму зовут. А ты…. Не могу понять: как тебе это удается?

– Война, командир! Будь она проклята – война. Война всему научит, если хочешь выжить…. А не научит…. А что, Дягилев отказался-таки от повторного марш-броска?

– Да и правильно сделал. Придумал зачем-то этот гребанный кросс-поход! Не мог найти другого способа «отсеять» лишних курсантов!

– Надо было их из пулемета пострелять! Прямо на площади! – ехидно парировал её реплику первый пилот. Дите хорошо было известно, что Демьян не одобрял её «метода» «отсева» курсантов нового набора – авиационной пушкой по тем, кто не уложился в отведенный лимит времени. Но так как правила в Звездной Академии устанавливал не он, Паршин всякий раз, когда рекруты кляли элойку за этот её «метод», предпочитал отмалчиваться. Зато с глазу на глаз он мог сказать патронессе все, что считал нужным.

Но – без перегибов. То есть «сучкой бессмертной» своего командира в глаза, или за глаза он не называл никогда.

– Ночевать – здесь будем? – землянин недовольно повел плечами, демонстрируя, что сырость и холод – не самый приятный климат для него.

Командир пограничников даже не повернул голову, и вообще никак не отреагировал на его реплику. Зато те трое, которые ехали на гроо позади плота, заметно сократили дистанцию между собой и спинами «Посланников Ока Смерти».

«Ага! Делает вид, что не слышит»! – обозлился Александр, выразительно глянув на драка. Тот так же – глазами – показал, что увидел сигнал друга, слегка передвинул на себе свой тетивник, незаметно вынул из колчана стрелу…. Маша, которая вообще сидела спиной к рекрутам, тем не менее, все слышала и поняла верно. Она опустила вниз «мушкетон», зажала между ногой и «полом», переломила его. Кончиком пальца незаметно выудила патрон из патронташа, очень медленно и очень осторожно задвинула боеприпас в казенник. Теперь к бою были готовы все.

Неожиданно солдат, ехавший на самом крупном гроо, остановился, поднял руку вверх. Звездные рекруты заметно напряглись. Но оказалось – напрасно.

– Дальше – по суше! – многословием этот кромосян явно не отличался.

Все пятеро, включая обоих солдат-пограничников, тут же покинули надувной плот. Замыкающие «трио» воинов, повинуясь повелительному жесту командира, подскочили к надувному средству передвижения. Впятером они взвалили на плечи плот, легко понесли его по тропе. Неожиданно один из солдат, заметив, что его «точка опоры» – явно лишняя, покинул место в строю, вернулся к своему гроо.

Командир воинского подразделения никак не отреагировал на такую вольность.

Землянин и драк переглянулись – их одновременно посетила одна и та же мысль – дождаться момента, когда передняя часть разделившейся группы исчезнет из поля зрения остальных конвоиров, и только потом «решать вопрос».

Примерно через час, когда Лакус уже спрятался за линию горизонта, но было еще достаточно светло, чтобы неспешно продолжать путь, наездники «лошадиных страусов» и их пленники ушли настолько вперед, что стало понятно: еще – немного, и они полностью скроются от взглядов четверки «плотоносцев». Однако конвоирам повезло.

Где-то впереди (темнота уже достаточно хорошо скрывала то, что находится впереди) послышался знакомый шум водопада. Но теперь звук был иной, другой, словно – пульсирующий. Казалось, это не вода падает вниз, а бьют огромные барабаны, и кричат люди, получающие большое удовольствие.

Заречнев, повоевавший в горах, хорошо знал, какие причудливые звуки способна издавать падающая вода, зажатая в узких проходах между скалами, и поэтому большого внимания на эти «барабаны» не обратил.

Зато обратила Маша, несколько раз выразительно посмотревшая на землянина, а когда тот так и не понял её «намеков», просто наступила ему на ногу. Только теперь Сашка сообразил, что пропустил что-то важное. Но – что?

– Что – это? – наконец, догадался он обратиться с вопросом к командиру пограничников. К удивлению всех трех звездных рекрутов, он ответил.

– Это – казнь! – пояснил он, очевидно, для наглядности махнув рукой в сторону, откуда шли странные «барабанные» звуки. – Казнят пару, преступившую законы кланов.

– И как их казнят? – не смогла скрыть своего любопытства жучиху.

Солдат неотрывно смотрел на Машу секунд пятнадцать, очевидно, что-то прикидывая в уме. – А мы можем это посмотреть! – неожиданно предложил он. Солдат махнул рукой, своим подчиненным. Те, демонстрируя отменную выучку, мгновенно свернули с тропы в сторону шума водопада.

Метрах в трехстах подъем закончился, начался спуск вниз.

Трое рекрутов и трое кромосян вышли к краю обрыва. В вечерних сумерках, черный, как душа шайтана, он похож был на гигантскую высокую подкову, каменными руками «обнимающую» с трех сторон ровный и блестящий водоем. Высокие стены провала, благодаря несметному количеству костров, разожженных на противоположном берегу, не скрывали действа, происходящего внизу.

Между двумя берегами озера был натянут прочный канат (возможно – трос). На середине троса была подвешена небольшая люлька, или корзина, судя по цвету и структуре нитей, сплетенная из того же материала, что и трос.

В корзине, метрах в десяти над водой раскачивалась пара – парень и девушка. Они были обнажены, растеряны, испуганно жались друг к другу. Даже с расстояния в сорок метров хорошо было видно, что девушка – беременна. Её выпуклый живот матово отсвечивал в свете костров и факелов.

На берегу, забравшись на самую его макушку, огромный мужчина чудовищного вида палицей бил в огромный кожаный барабан. Судя по его размеру, этот, с позволения сказать, «барабан», не мог быть доставлен сюда никаким образом. Он был построен прямо здесь. Как сказали бы на Земле – «он здесь живет».

– Наверное, часто пользуются этой штукой, если она торчит здесь всегда! – мысли Сашка, кажется, передались и Ар'рахху.

– У вас казнят беременных женщин? – не скрывая своего неприятия происходящего, спросил Заречнев у командира аборигенов.

– Да! А что? Вам-то какое до этого дело? – кажется, наездник самого крупного гроо больше удивился самому вопросу инопланетников, чем факту казни девушки, которая, кажется, могла вот-вот родить.

– У нас не принято убивать беременных. Ты можешь вмешаться, чтобы остановить ЭТО?

– А зачем? – поднял брови солдат. – У меня не было такого приказа. Приказ был другой…. Ладно, насмотрелись, двигаем дальше! – он выразительно положил руку на свое ружье.

– Мы не можем уйти! – твердо сказал землянин. – Я не знаю, в чем виновата эта девушка и этот парень. Может быть, их казнят совершенно правильно. Но за что убивать ребенка, который еще даже не родился и по определению не мог сделать ничего плохого тем лю…. В общем, тем, кто казнят его родителей! Ребенка надо спасти!

– Как? Ты предлагаешь разрезать брюхо его матери?

– Нет. Я предлагаю сохранить жизнь его матери!

– Нет! Это исключено! Но если ты будешь настаивать, то можешь очень скоро присоединиться к ним! – командир рукой показал на воду прямо под люлькой. Заречнев проследил за жестом воина.