— В Хомейне-Мухаар, — ответил я. — Она — принцесса Хомейнская.

Он уставился на меня:

— Ты что, так ничему и не научился? Ты по-прежнему связан словами и титулами? Во имя богов, Кэриллон, я думал, что ты научился понимать…

— Я понимаю, — откликнулся я, — понимаю. Я не собирался отнимать ее у тебя. Я просто хотел, чтобы ты подумал. Ты признал, что Торри умерла, потому что не смогла жить в нужде. И ты хочешь, чтобы твоя дочь вела такую же жизнь?

— Я даю ей Обитель, — мягко сказал он. — Я даю ей то, чего требует ее кровь: наследие Чэйсули. Я улыбнулся:

— И кто из нас теперь говорит о титулах? Вы всегда считали себя лучше хомэйнов. Он пожал плечами:

— Мы таковы, какими нас создали боги. Я рассмеялся и, поднявшись, потер колени, пытаясь размять суставы. Скачка оказалась для меня суровым испытанием.

Финн тоже молча встал. Он не говорил ничего — просто ждал.

— Нужда и тебя коснулась, как я вижу, — грубовато заметил я. — Пусть Аликс тебя подкормит. А то ты вроде как постарел.

Он поднял черные брови:

— Кто говорит о старости, пусть сперва посмотрит в зеркало.

— Я уже сделал это — и повернул его к стене, — я ухмыльнулся и сжал его руку. — Хорошо смотри за Мейган и почаще привози ее ко мне. В ней есть еще кое-что кроме крови Изменяющихся, и я хочу, чтобы она помнила об этом.

Рукопожатие Финна было по-прежнему крепким и сильным:

— Не сомневаюсь, что твоей дочери потребуется компания. Что до Мухаара Хомейны, ему нужен будет не один ленник. И когда ему понадобится помощь, к его услугам будут все кланы Чэйсули.

— Тем не менее, — ответил я, — я хочу, чтобы ты взял обратно кинжал.

И я вытащил кинжал из ножен, в свете очага блеснула золотая рукоять царственный лев Хомейны, клинок чистой стали.

Я думал, что Финн может не принять его. В ножнах у него на поясе уже был другой кинжал, работы Чэйсули. Но он протянул руку и принял клинок, хотя это и не сопровождалось словами кровной клятвы.

— Жа хай-на, — тихо сказал он.

Я вышел из шатра. Мой конь ждал меня, но я не сразу сел в седло. Я стоял, держа коня под уздцы, и думал об Аликс, ухаживающей за Мейган, и о том ребенке, которого она носила во чреве. Ей будет нужна Мейган. Ей будет нужен Финн. Ей будут нужны все силы Чэйсули, когда родится ребенок Тинстара. И я знал, что ей достанет сил.

Я постоял еще некоторое время со странно знакомым ощущением в душе, каким

— я не мог сказать. И внезапно я понял, что слышу голос флейты, чистый и ясный голос флейты Чэйсули, поющей простую — и в то же время до боли знакомую мелодию. Последний раз я слышал ее, когда пальцы Лахлэна летели по струнам арфы, и арфа пела Песнь Хомейны. Теперь эта песнь пришла в Обитель.

Я улыбнулся — рассмеялся, сел в седло и повернул коня, собираясь отправиться в обратный путь, но дорогу мне преградил Донал. Он погладил морду коня, я придержал поводья. Слева от Донала сидел Лорн.

— Послушай, дядя, можно мне поехать с тобой?

— Я возвращаюсь в Хомейну-Мухаар.

— Жехаана сказала, что я могу ехать, — у него была очень знакомая ухмылка.

Я наклонился и подал было ему руку, но он сам вспрыгнул в седло позади меня.

— Держись крепче, — посоветовал я. — Этот царственный скакун нас и сбросить может. Донал прижался к моей спине:

— Пусть попробует!.. Я снова рассмеялся:

— Хочешь, чтобы я упал с коня?

— Не упадешь, — серьезно ответил он. — Ты — Мухаар Хомейны.

— Коню нет дела до титулов. Его интересует только вес седока, — я сжал бока моего скакуна коленями, он вздрогнул, но через мгновение успокоился.

— Видишь? — спросил Донал. Рядом с конем бежал волк. Я поискал глазами Тая — и увидел ею: крохотная темная точка в высоком небе.

— Вижу, — ответил я. — Ну что, поскакали?

— Ага! — восторженно подтвердил он. Так мы и сделали.